Интуитивное питание. Как перестать беспокоиться о еде и похудеть

Одна из особенностей таких семей еще и в том, что они не передают ребенку навыков создания интимности. Ребенку может оказаться трудно найти близких друзей, подруг, затем партнера – он не знает, как обходиться с прикосновениями, с эмоциональной близостью, ему может быть даже сложно смотреть другому человеку в глаза. Такой ребенок часто телесно неловкий, «деревянный» – ведь в семье не говорят не только о чувствах, но и о теле, о том, как обходиться с его проявлениями, а если и говорят, то в пренебрежительной, формирующей интенсивное чувство стыда манере. И если такому ребенку не поставят диагноз «синдром Аспергера» добрые школьные психологи, то могут засмеять и задразнить одноклассники за излишнюю скромность и застенчивость. Одиночество в детском возрасте – хорошее пространство, чтобы всласть пофантазировать и… поесть.

Описанные паттерны могут присутствовать в семейной системе отдельно или целой кучей – многие оценочные семьи одновременно достигаторские, часть из них – «мертвые», например.

Все мы время от времени оказываемся в кризисных или просто сложных ситуациях, когда эмоции нас захлестывают. Для человека, выросшего в одной из описанных выше семей, это подобно тому, чтобы оказаться в шторм в открытом океане, на утлой лодчонке, «без руля и без ветрил». Для того, чтобы «отключить» эмоции, и используется еда. К пищевой же зависимости, как к заболеванию, приводит сочетание ряда факторов: определенной биологической предиспозиции, т. е. склонности, уже имеющейся при рождении, наличия несчастливой семейной истории и жизни в обществе, которое вынуждает нас «чувствовать себя хорошо» любой ценой.

Глава 11 Испанский сапог диеты

Как узнать, компульсивный ли я едок или просто люблю вкусно поесть? В сущности, очень просто. Компульсивные едоки регулярно обращаются к еде в отсутствие физиологического голода. Это не означает, что у «нормального» едока не бывает моментов, когда еда поглощается не потому, что он голоден, а потому, что она аппетитно выглядит или потому, что это отпуск и «все включено» оплачено своими кровными. Однако, в отличие от компульсивного едока, нормальный едок опознает сигналы дискомфорта – чувство тяжести в желудке, сонливость, изжогу – и спокойно ждет следующего момента наступления физиологического голода, чтобы есть. Компульсивный едок, переев, ругательски себя ругает, впадает в панику, истерику и отчаяние и обдумывает, каким бы образом диетически себя наказать – сесть с понедельника на «протасовку», устроить завтра яблочный (сельдерейный, гречневый, хорошо, если не уксусный) день, лишний раз сходить в спортзал, и так далее. Поскольку таких моментов у компульсивного едока в течение одного дня может случиться несколько, это отнимает огромное количество душевных сил и приводит к низкой самооценке, депрессии и хроническому чувству вины.

Ключевой момент вовсе не в том, сколько вы едите или, тем более, сколько вы весите, – среди компульсивных едоков встречаются вполне себе стройные особи.

Ключевой момент – процесс поглощения пищи имеет мало связи с чувством голода. На самом деле, многие компульсивные едоки не знают более, что такое чувство голода.

Есть классическое, широкое цитируемое исследование Janet Polivy и Peter Herman из Торонтского университета, посвященное тому, как люди, сидящие на ограничивающей диете, теряют способность ощущать чувство голода и опознавать признаки сытости. В исследовании перед группой участников, следующих в данный момент диете, и группе питающихся нормально ставили задачу сравнить различные вкусы мороженого. Всех участников разбили на три подгруппы. Первой давали выпить два молочных коктейля перед тем, как предлагать мороженое на пробу. Второй давали выпить один молочный коктейль перед мороженым. Третьей не давали вообще ничего, кроме мороженого. Далее участникам предлагали три разных сорта мороженого, просили оценить их, съев столько, сколько хочется.

В результате в группе питающихся нормально максимальное количество мороженого слопала подгруппа, которой не перепало ни одного милкшейка. Те, кто выпил один, – съели меньше мороженого. Те, кто выпил два – намного меньше.

А у сидящих на диете были получены обратные результаты. Те, кому не досталось ни одного коктейля, съели меньше всего мороженого. Выпившие один коктейль съели больше, но больше всего съели те, кто выпил два. Обнаруженный феномен исследователи назвали «дизингибиция» – антиподавление, т. е. процесс, обратный обычному для сидящих на диете подавлению нормального процесса питания. «Я все равно уже нарушил диету, так что можно оторваться до того момента, пока я снова на нее не вернусь».

Сидение на диете и приступы обжорства, чрезмерные физические нагрузки в спортзале и попытки пропустить очередной прием пищи, поглощение значительно меньшего либо значительно большего количества пищи, чем нужно вашему телу, – все это нарушенные типы питания. Они не обязательно достигают уровня расстройств пищевого поведения, но обязательно вторгаются в жизнь человека, дезорганизуя и разрушая ее. Большинство специалистов по нарушенным типам питания приходят к выводу, что любая диета рано или поздно приводит к срыву и последующему приступу обжорства, в результате чего образуется замкнутый цикл «диета-переедание».

Запускают диетическое поведение негативистичные мысли и убеждения. Мы уже говорили о них ранее, как о характерном признаке личности с расстроенным питанием. Ни одна диета не начинается с того, что человек смотрит на себя в зеркале и думает: «Отлично выгляжу! А не сесть ли мне на диету?» Любая диета начинается с переживания: «Я толстая/толстый, у меня выпирает брюхо, слишком широкие бедра, жир свисает на руках…» Любая диета начинается с негативных мыслей. Люди, которые зависают в повторных многолетних диетических циклах, страдают тем, что называют «bad body thoughts» – негативным отношением к собственному телу.

Современный культурный климат – идеальная среда для взращивания негативного образа собственного тела. Средняя фотомодель имеет от 13 до 19 % дефицита веса, согласно медицинским стандартам. При 15 % дефицита веса ставится диагноз нервная анорексия. Безусловно, существуют метаболически худые люди, без усилий и даже против желания попадающие в эту категорию. Согласно статистике, их примерно 3–5 % в популяции. Всем остальным глянцевая литература предлагает потрудиться – с помощью диеты и спортзала – чтобы достичь этого уровня, намекая, что с «правильной» диетой и при непрерывной пахоте в спортзале это возможно. Так вот, это – неправда. Помимо прямого разрушительного действия на образ самого себя, эти культурные стандарты имеют еще и опосредованный. Как я уже писала, нет диеты без срывов. Во время срыва жертва диеты ненавидит себя и размышляет: как же так получилось – ведь другим-то удается (согласно легендам), а мне ни разу! Это – прямая дорога к таблеткам для похудения и бариатрической хирургии (операциям по ограничению объема желудка). Так женщина, не будучи в состоянии принять собственный образ, делает пластические операции, ибо не верит, что может быть привлекательна, не изменившись.

Тут будет уместно вспомнить другое исследование, в рамках которого обычным американским женщинам в течение трех минут демонстрировали фотографии глянцевых журналов с изображенными на них фотомоделями. Даже такая краткая экспозиция приводила к значимому возрастанию чувств вины, стыда, неудовлетворенности собственным телом, депрессии и стресса.

Это исследование было повторено на группе студенток колледжа, одной половине которых демонстрировали снимки моделей, а другой – нейтральные образы: пейзажи и т. д. В результате подгруппа, рассматривавшая моделей, обнаружила повышенную тревогу относительно собственного веса и резко выросшую неудовлетворенность телом. Замечу, что, хотя в этих исследованиях речь идет о женщинах, с мужчинами происходит ровно то же самое – правда, идеальным образом является не истощенный, а гипермаскулинный, играющий объемными накачанными мышцами образ.

Таким образом нас ежедневно принуждают сравнивать себя с нереалистичными и болезненными образцами худобы и убеждают, что диета и потеря веса делают счастливыми, любимыми и успешными.

Помимо негативных мыслей о теле, диетическое поведение формирует еще и негативные мысли о «плохой» или «вредной» еде. Сегодня это уже стало общим местом: любой школьник отчебучит вам, как отче наш, что плохая еда – это гамбургер и картошка-фри, а хорошая – салатный лист и яблоко. Мы стали страшно образованны по этой части, и у этого есть своим минусы. Вы когда-нибудь встречали человека, который рассказывает: «Сидел-сидел на диете, но сорвался – лопаю морковку как заведенный, помешался на капустных листьях! В пятницу вечером покупаю 5 кило и к понедельнику все съедено!»? Вот я тоже нет. Все «диетические нарушения» – это всегда злоупотребления «плохой» едой, мороженым, чипсами, бургерами с картошкой, пирожными. Не менее интересно то, что диетические срывы всегда базируются на той пище, которую человек сознательно или бессознательно считает «вредной». Если с вашей точки зрения пицца – вполне полноценная еда, нечто вроде хлеба с овощами (кстати, так оно и есть, в сущности – по крайней мере в Италии) – то вы вряд ли потянетесь к ней в минуту жизни трудную.

Каждый цикл «диета-переедание» начинается с главного: ощущения контроля. На сей раз у меня получится, – говорим себе мы, вооружаясь книжкой нового диет-гуру, весами и холодильником с куриной грудкой и сельдереем. На начальном этапе сидящий на диете ощущает себя героем, отказываясь от привычных вкусных вещей, маленьких углеводных пиршеств на работе и «кофе» с подругами, подразумевающего пробу всех пирожных в меню. Ощущение контроля и «ложная» надежда – вот два основных чувства, с которых начинается любая диета. И этого, скажу я вам, достаточно, чтобы почувствовать себя лучше. А уж когда весы покажут первый «минус» – самооценка повышается, и жизнь начинает играть яркими красками.