Инженер Петра Великого 4

И третье, самое тонкое — контроль химии. В XXI веке лаборант засунул бы пробу в спектрометр, и через минуту получил бы полный расклад. Здесь же — только глаз, нюх и интуиция. Значит, мне придется обучать мастеров, придется создавать новую касту — сталеваров-виртуозов, которые годами будут учиться определять готовность плавки по цвету пламени из горловины конвертера, по снопу искр, по звуку — от глухого гула до оглушительного рева. Мне нужно было превратить точную науку в высокое, почти шаманское искусство.

Я отошел от стола и плюхнулся на лавку. Картина вырисовывалась эпическая. Конвертер — это верхушка целой технологической пирамиды, фундамент которой мне еще только предстояло построить. Огнеупоры, горное дело, паровая энергетика, точная механика, обучение уникальных спецов… Каждая из этих задач сама по себе тянула на дело всей жизни.

Но странное дело, это осознание не придавило меня. Наоборот. Протрезвило и собрало в кучу. Хаос в голове после разговора с Брюсом сменился ясным, холодным пониманием. Вот он, мой путь. Долгий, муторный, почти нереальный.

Путь от «живца» к игроку.

Из меня выветрились последние остатки наивности, уступив место холодному, циничному расчету. Раз уж я фигура в чужой игре, то свою роль надо играть на Оскар. Следующие дни прошли в дикой гонке, зато теперь я действовал более осмысленно. Подготовка к экспедиции выходила на финишную прямую, и я рулил процессом, уже четко понимая всю эту многоходовочку.

Я лично проводил инструктаж для Орлова. Мы закрылись в моем кабинете, и я без всяких экивоков обрисовал задачу. Никаких подвигов, никакого «умри, но сделай». Его миссия — быть актером в большом спектакле для шведского зрителя.

— Твоя задача — шуметь, — говорил я, водя пальцем по карте. — Громко и правдоподобно. Я хочу, чтобы о каждом твоем шаге тут же летела депеша в Стокгольм. Пусть их шпики видят ваши костры за десять верст. Пусть слышат ваши перестрелки и находят следы огромного лагеря. Ты должен вбить им в головы, что именно ты — главная угроза. Заставь их гоняться за тобой по лесам, пока мы будем делать свое дело. И главное — береги людей. Ваша цель не победа в стычке, а выживание и создание видимости.

Орлов слушал внимательно. Он, в отличие от меня, похоже, воспринимал все это как само собой разумеющееся, как обычную военную хитрость. Не задавал лишних вопросов, только уточнил пару моментов по тактике отхода и связи. Этот тертый калач чувствовал себя в этой атмосфере интриг и обмана как у себя дома. Наша операция все больше напоминала театральную постановку, где у каждого своя роль, и от безупречной игры зависел успех всего предприятия.

Однажды, когда я лично контролировал погрузку провизии и боеприпасов, меня нашел запыхавшийся гонец от Брюса. Срочный вызов. Я мысленно выругался — опять какая-то новая вводная — и поскакал в город.

Граф встретил меня в отличном настроении, что случалось с ним нечасто. С довольной ухмылкой он сообщил, что наш план работает как часы. Его агентура в Стокгольме доносила о полном бардаке в шведском генштабе. Поток противоречивых донесений, основанных на наших липовых картах, вверг их в ступор. Они не могли понять, куда нацелен главный удар, и метались, пытаясь укрепить сразу все направления. Наша деза сработала на все сто.

— Но я позвал тебя не за этим, барон, — сказал Брюс, разливая по бокалам рейнское. — Есть еще одно дельце. Государственной важности.

Я напрягся, ожидая очередного сюрприза.

— Сегодня вечером светлейший князь Меншиков закатывает грандиозный бал. Ты обязан там быть.

Я уставился на него, как на ненормального. Бал? У меня дел невпроворот, как к лешему бал?

— Яков Вилимович, вы шутить изволите? — не сдержался я. — У меня каждая минута на счету. Какой, к черту, бал? Мне надо быть со своими, все проверить, а не расшаркиваться перед напудренными фифами и глушить шампанское.

Я думал, он начнет уговаривать, но вместо этого его лицо стало каменным, а в голосе появился металл. Он так стукнул бокалом по столу, что вино чуть не расплескалось.

— Ты должен там быть, барон. И это не развлечение, это часть твоей новой работы. Заруби себе на носу: наши враги сидят не только в Стокгольме. Многие из них будут сегодня вечером во дворце Меншикова, будут тебе улыбаться, говорить комплименты и пытаться залезть в душу. Главные битвы сейчас выигрываются и проигрываются здесь, в этих блестящих гостиных и на балах. Европейские державы ведут свою игру, пытаясь придушить нас в колыбели. Ты должен знать их в лицо.

Он сделал паузу, буквально просверливая меня своим тяжелым взглядом.

— Сегодня вечером я познакомлю тебя со всеми ключевыми иностранными лазутчиками в Петербурге, — медленно, отчеканивая каждое слово, произнес Брюс. — С англичанами, австрийцами, голландцами. Они все о тебе наслышаны — о загадочном инженере-самородке, который творит для Царя чудеса. Они все хотят понять, кто ты такой. Пришло время им познакомиться с главным «секретным оружием» Государя. И пришло время тебе посмотреть в глаза тем, кто желает твоей смерти не меньше, чем сам Карл.

Глава 3

На следующий день я снова оказался в кабинете Брюса, аккурат за пару часов до самого бала. Яков Вилимович настоял на встрече.

— Неожиданный гость, барон. Ваше присутствие необходимо, — последовал комментарий от секретаря Брюса.

Гостем оказался английский посол, лорд Эшворт. Я застал его у Брюса. Высокий, тощий, как жердь, одетый с иголочки, он разглядывал карту Московии на стене с таким видом, будто прикидывал, почем нынче такие страны на рынке рабов. Заметив меня, он обернулся, и его тонкие губы скривились в чем-то, отдаленно напоминающем улыбку.

— А, барон Смирнов, — протянул он на чистом, но совершенно безжизненном русском. — Наслышан о ваших многогранных талантах. Говорят, вы творите настоящие чудеса для армии Его Царского Величества.

Брюс нас представил, хотя было и так понятно, что оба мы прекрасно знаем, с кем имеем дело. Мы расселись. Лорд Эшворт устроился в кресле напротив, закинул ногу на ногу и завел волынку про погоду, про сложности навигации в Финском заливе и про «добрые соседские отношения» между нашими странами. Его речь лилась гладко и вежливо, меня аж в сон клонить начало. Я дал Брюсу возможность вести этот дипломатический пинг-понг. Понятно, что меня позвали сюда не для мебели. Мое присутствие было частью какой-то игры.

Наконец, вдоволь наболтавшись про «взаимную торговлю», лорд перешел к сути.

— Кстати, граф, — сказал он, как бы между прочим обращаясь к Брюсу, но сам при этом косился на меня. — До Лондона доходят весьма беспокойные слухи. О некой, так сказать, повышенной военной активности русских у шведских границ. Если конкретнее — в Лапландии.

Брюс и бровью не повел.

— Слухи, милорд, на то и слухи, чтобы будоражить умы. Россия — держава мирная, но вынуждена денно и нощно блюсти свои бескрайние рубежи. Особенно в нынешние смутные времена.