Инженю

– Это коллективный разум какой-то, – констатировал отец. – Мы были такими же?

Лорд Фелтон покачал головой.

– Не волнуйся, эти хуже, куда хуже.

Я притихла, не решаясь лишний раз вздохнуть. Если узнают, что я второй раз ездила в тюрьму к Пауку, старшие наверняка не обрадуются и скажут мне пару неласковых заслуженных слов, которых мы услышать не хотелось.

– Хуже нас? – недоверчиво протянул дядя Кассиус.

Папа кивнул.

– Думаю, действительно хуже. Хотя бы потому, что их куда больше. Настоящая организованная преступная группа, если говорить казенным языком моей дорогой кузины Даф.

Тут у меня вообще рот открылся от шока.

– Почему преступная-то?

Мужчины посмотрели на меня.

– Отметьте, против организованной она не спорит, – усмехнулся лорд Гарольд, чем огорошил меня еще больше. – А ты, милая, еще не знаешь, что под настроение творит наше местное Пятно-на-Солнце. Совместно с самим Солнышком. Остальные проходят как пособники. Когда Киран рассказывает, у меня волосы дыбом встают.

Наверное, какие-то вещи о своих кузенов мне знать не хочется. А какие у Брендона вдохновляющие прозвища…

В этот момент дверь распахнулась и в кабинет лорда Гарольда вломился Солнышко. Вместе с пятном. Брендон маячил за спиной кузена мрачной темной тенью.

– Лорд Гарольд, скажите каким образом слуги из дома дяди Френсиса вдруг оказались в вашем доме? – с порога выпалил Арджун.

Паук многозначительно молчал, давая прочувствовать трагичность момента.

– О чем ты вообще говоришь? – спросил с откровенным недоумением лорд Фелтон, пристально глядя на внука.

– Я спрашивал у отца, он готов поклясться чем угодно, что ему пришло от вас электронное письмо, в котором вы просили предоставить часть нашей прислуги в помощь, – подал голос Паук и выражение лица у него стало ну очень неприятным. – Так понимаю, вы ничего не отправляли папе, лорд Гарольд.

Умом я понимала, что Брену всего девятнадцать лет, что он всего лишь студент… Но у меня почему-то появилась полная уверенность, что Паук готов убивать. Плохое такое предчувствие.

– Ты прав, Брендон. Я ни о чем не просил. Видимо, кто-то вызвался сам, попал сюда, в наш дом и, как я понимаю, пытался добраться до Джейн. Но наш бдительный Брендон решил вмешаться. Как ты понял-то, мальчик?

Брен растянул губы в улыбке.

– Паучье чутье, лорд Гарольд.

Отец смотрел на Брендона с откровенным расстройством. Вообще, Паука действительно следовало похвалить, чем бы он так ни руководствовался, но все-таки он мне помог. Но сказать что-то хорошее Пауку мой папа, кажется, не мог чисто физически. Положение спас дядя Кассиус.

– Ты молодец, Брендон. Показал себя самым лучшим образом. Твои родители должны гордиться таким сыном.

Слова о родителях, по-моему, Паука тронули.

– А тебе, Арджун, стоило бы лучше приглядывать за своей девушкой, – наставительно произнес папа.

Солнышко смутился и признал свою вину. Но как он мог предположить, что кто-то решил пробраться на прием, причинить мне вред? Это ведь Брен у нас чертов гений дедукции и прочего, нормальные люди на такие фокусы редко способны.

– Ладно, молодые люди, не сочтите за труд проводить Джейн до ее комнаты и побыть с ней до того момента, пока гости не разъедутся, – принял решение лорд Фелтон.

Разумеется, его все послушались без слова протеста. Кто мы такие, в конце концов, чтобы противоречить лорду?

– Кажется, я оплошал сегодня, – произнес Арджун, когда мы уже сидели втроем в моей комнате.

Ужасно хотелось выпить чаю, но параноик по имени Брендон запретил есть и пить хоть что-то до того, как из поместья будут удалены все слуги из его дома.

– Ты думаешь, это кто-то из них? – с сомнением спросил Арджун. – Не могу поверить, ведь вся прислуга работает у вас столько лет. Да ты вырос на глазах этих людей!

Как я поняла, Солнышко как и полагается Солнышку предпочитал думать о людях сперва хорошее.

– Дядя Дэн вырос на глазах собственного отца. И что дальше? – махнул рукой Паук.

Вот кто не питал никаких иллюзий.

– Резонно. Хорошо, что у меня есть ты. Не даешь слишком уж обольщаться относительно людей вокруг.

Я посмотрела на одного парня, на другого… Действительно похожи настолько же сильно, насколько и непохожи.

– Есть вероятность, что на сиротку напал не кто-то из нашей прислуги, а человек, которого они под шумок протащили сюда, – подумав немного, добавил Брендон. – Я бы предпочел действовать чужими руками, а не подставляться самому.

Арджун посмотрел на кузена и тихо рассмеялся.

– Уж в искусстве загребать жар чужими руками тебе точно равных нет.

Я покосилась на Паука, пытаясь понять, что он думает по поводу слов лучшего друга, но Брендон сидел с привычным выражением каменного истукана на породистой физиономии и даже не пытался спорить. Может, он даже гордился этим своим умением? Кто знает… Все вокруг твердили, что коварство и страсть к манипуляциям – это, можно сказать, родовые свойства семьи Фелтон, которые, то ли просто передавались по наследству, то ли еще и успешно культивировались.

– Но кто может столько лет скрывать свои намерения, свою злость, чтобы вот так нанести удар исподтишка? – недоверчиво протянул Арджун и покачал головой.

Внезапно Брендон рассмеялся.

– Тот, кого обуревает маниакальная ненависть или настолько же маниакальная любовь. Но как я мог не заметить такого человека в собственной доме?

Мне захотелось дать Фелтону душевный подзатыльник.

– Брен, ты, конечно, умный, догадливый и все в таком роде… Но ведь есть и умнее. К примеру, дядя Френсис.

Ляпнула и тут же испуганно замерла, ожидая, что на мою голову начнут призывать громы и молнии. Когда этого не произошло, испугалась еще больше, решив, что Брендон затаил злобу и мне стоит ожидать самого худшего.

– Не ожидал от тебя, сиротка, обострения здравого смысла, – отозвался внезапно Паук, и я поняла, что жить все-таки буду.

Фелтон отошел к подоконнику, а потом и вовсе забрался на него с ногами, разов потеряв в моих глазах половину аристократизма. Но хоть больше на человека похож стал, а то и так постоянно мерещилось, что и глаз у Брендона на самом деле восемь, и конечностей четыре пары. Словом, жуткое дело.

– Иногда сам забываю, что мне только девятнадцать, – пробормотал внезапно Фелтон.

Арджун подмигнул мне и сказал:

– Развлекаться тебе больше надо, Брен, и расслабляться. А то к тридцати станешь фамильным призраком. Злобным и коварным.

Плечи у Паука несколько раз вздрогнули.

– Когда тетя Даф вышла замуж за твоего отца, она безнадежно испортила породу. Тебе фамильного коварства Фелтонов вообще не досталось.

Кажется, это была шутка. Оказывается, у Брена действительно есть чувство юмора. Бывают же на свете чудеса.