Иоанн Кронштадтский
Шрифт:
По заведенной традиции в зале сельского училища гостям была предложена трапеза, за которой звучали здравицы и тосты в честь императора и Дома Романовых; губернатора и владыки; Иоанна Кронштадтского и многочисленных жертвователей на храм.
Когда после трапезы Иоанн и его гости вышли на крыльцо училищного дома, толпа народа приветствовала их: шапки летели вверх, несмотря на дождливую погоду, и долго не смолкали крики «ура!». Вслед за приезжими гостями толпа проследовала на берег, где пароход готовился к отплытию и где уже собрался многочисленный народ. Певчие архиерейского хора пропели «Свете тихий», а потом «Многая лета» отцу Иоанну. Недолгое прощание и… пароход отправился в обратное плавание.
Иоанн остался в селе, чтобы послужить в каждом из новоустроенных приделов. Затем он планировал посетить Архангельск и нанести визиты всем, кто посетил сурское торжество[165]. Действительно, «торжество» прогремело не только на просторах Архангельской епархии, но широко освещалось в периодической печати и стало известно всей читающей России. Газеты писали: «Этот величественный каменный
А далее Иоанн планировал посетить Рыбинск, Харьков и Москву, чтобы повидать наиболее значимых жертвователей, помолиться вместе с ними и выразить благодарность от своего имени и от своих земляков. К исходу июля он планировал вернуться в Кронштадт.
Долгое время Иоанна Кронштадтского не отпускала мечта устроить в родном селе женский монастырь, который мог бы стать приютом для вдов, сирот, престарелых и безродных. В прошении на имя епископа Архангельского и Холмогорского Иоанникия (Надеждина) Иоанн писал: «Опытом дознано, что иноческие обители весьма много способствуют не только религиозно-нравственному просвещению местного населения, но и материальному улучшению хозяйственного быта — наглядным примером трудолюбия. Заботясь о благосостоянии родины моей, села Суры, я пришел к убеждению, что основание в нем женской общины было бы весьма полезно в упомянутых отношениях. Ежедневное богослужение по уставу Святой Церкви, соблюдение постов, неустанное трудолюбие — все это, как живой пример, благоприятно повлияет на духовно-нравственное и сельскохозяйственное развитие населения»[166].
Иоанн Сергиев представил в собственность учреждаемой им общины свой буксиро-пассажирский пароход, лавку в Суре, имеющую почти десятитысячный годовой оборот, паровую мельницу и другие постройки.
В октябре 1899 года Святейшим синодом было определено учредить в селе Сура Иоанно-Богословскую женскую общину. Тогда же появились первые насельницы и послушницы, общим числом 35 человек. Их силами и стал обустраиваться монастырь. Как записано в его летописи: «Мы пришли на голый песок, где не было никакого строения, каковое и пришлось нам начинать своим трудом, а именно: раскапывать канавы, вырывать пни, разрабатывать землю, носить сырой кирпич». Скоро число насельниц достигло 195 человек. Сестры выращивали лен, ячмень, картофель, овощи, держали скот. В монастыре работали кирпичный завод, столярная и швейная мастерские. Дел было много, быстро строились: деревянный корпус с кельями для сестер, деревянная церковь во имя апостола и евангелиста Иоанна Богослова, каменный корпус для игуменьи, каменная монастырская баня, гостиница для паломников и величественный каменный Успенский собор с тремя приделами.
18 июня 1900 года Иоанн прибыл в Суру. При пении монашеского хора и колокольном перезвоне пароход подходил к пристани, украшенной зеленью, флагами и красным сукном. Здесь все сурское духовенство, инокини общины, родственники Иоанна, ученики церковно-приходской школы, сельчане. Преподав благословение, Иоанн проследовал в приходской храм. Через два дня состоялось торжественное освящение монастырского храма.
Спустя месяц Архангельское епархиальное начальство отправило в Синод ходатайство о переименовании Сур-ской женской общины в монастырь. В нем говорилось: «Настоятель Кронштадтского Андреевского собора протоиерей Иоанн Сергиев, посетив ныне учрежденную указом Св. Синода от 30 октября 1899 г. за № 6877 в селе Суре Пинежского уезда женскую общину, сообщил мне, что он был приятно поражен ее быстрым преуспеянием как по отношению построек, так и тем более по благоустройству внутреннему: прекрасным стройным пением сравнительно небольшого хора, осмысленным и правильным чтением в церкви, знанием певчими церковного устава, нахождением среди малочисленного состава сестер опытных и достаточно обученных для каждого нужного в обители дела, как то: ризничей, свечницы, просфорни, трапезницы, поварни, не говоря уже о различных отраслях рукоделий и проч. Внутренний характер общежития носит отпечаток трудолюбия и послушания и других принадлежностей монастырской жизни. По внешнему отношению обитель в настоящее время имеет грандиозный прекрасный двухэтажный деревянный крытый железом корпус, вмещающий до 20 просторных келий, церковь, хотя и домовая, но весьма просторная двухсветная, светлая, с трехъярусным иконостасом, при ней ризница и диаконик, над церковью большой осьмигранный купол. Для поддержки названной обители строится в С.-Петербурге подворье, несомненно имеющее доставлять в монастырь достаточное обеспечение».
На основании всего вышесказанного преосвященный Иоанникий ходатайствовал о переименовании общины в «женский Иоанно-Богословский монастырь с назначением в оный штата причта из священника и псаломщика»[167].
Подготовкой послушниц для Сурского монастыря также руководил Иоанн Кронштадтский. Первые из них были приняты им и отданы для подготовки в Сурскую общину под духовное руководство леушинской игуменьи Таисии.
Иоанн заботился об обеспечении вновь устрояемого монастыря необходимой собственностью. По его прошению монастырю указом императора Николая II передана в дар корабельная сосновая роща в 18 километрах от Суры[168]. Здесь был устроен Свято-Троицкий скит монастыря, который имел Троицкий храм, хозяйственные и жилые постройки, пашню и угодья для выпаса скота.
Сурский монастырь обладал современным по тем временам оборудованием и транспортом. На правом берегу реки Сура находился механический
завод с каменной кочегаркой. В нем был установлен десятисильный паровой локомобиль. От него приводились в действие лесопильная рама и кирпичеделательная машина, мукомольные поставы и дроворезка. Единственному в России Сурскому монастырю принадлежали 25-сильный пароход «Святой Николай Чудотворец» — дар отца Иоанна, и несколько барж.Монастырь занимался различными видами благотворительной деятельности: помощь нуждающимся крестьянам и родственникам погибших солдат, сбор средств на благотворительные цели, раздача милостыни. В монастыре были открыты книжная лавка и читальня, для прихожан выписывали православные журналы и газеты, работали различные мастерские. В воскресные и праздничные дни читались духовно-нравственные повествования, иногда показывались картины «при посредстве фонаря». Здесь же работали аптека и больница, церковно-приходская школа для детей и воскресная школа для взрослых. Действовали рукодельная, живописная, переплетная, сапожная, портняжная, красильная и кузнечная мастерские. В монастырской школе для девочек, организованной по типу интерната, дети обучались шитью, рукоделию, пошиву и ремонту обуви, вязанию. Программа школы была рассчитана на воспитание будущей хозяйки и матери.
Очень скоро обитель стала известна по всей России. Весной 1904 года монастырь участвовал в первой Всероссийской выставке монастырских работ, устроенной в Таврическом дворце в Санкт-Петербурге, и получил похвальный отзыв за экспонаты — икона святого Артемия, резной костяной и деревянный кресты, сапоги и ремни[169].
Для упрочения финансового положения новоустроенной обители были устроены монастырские подворья в Архангельске[170] и Петербурге.
Иоанн Кронштадтский поддерживал и другие обители Пинежья. Прежде всего — Веркольский первоклассный монастырь[171]. Иоанн любил этот монастырь с детских лет, когда, добираясь домой на вакационное время, приходил сюда пешком. Теперь он считал за обязанность свою материально поддерживать обитель. На его средства над мощами святого отрока Артемия в 1892 году устроены были вызолоченный деревянный балдахин, новая рака.
Принимал он живое участие в строительстве главного монастырского храма — двухэтажного Успенского собора по проекту известного петербургского архитектора, академика Р. Р. Марфельда. Свои многочисленные проекты храмов и часовен зодчий старался создавать в традициях древнерусской архитектуры XVII века, что видно и в архитектуре Успенского собора Веркольского монастыря. Замечательны в облике собора крыльцо и открытая галерея для крестного хода в виде балкона на уровне второго этажа. Когда крестный ход следовал вокруг храма по галерее, казалось, что его участники, подобно ангелам, идут по воздуху. Престол нижнего храма освящен в честь Рождества Христова. Собор был построен всего за пять лет, и в 1897 году состоялось при участии Иоанна Кронштадтского его освящение[172].
По описаниям современников, обитель тогда процветала: «Веркольский первоклассный монастырь еще издали обращает на себя внимание своей солидностью и благоустройством. Точно маленький город, стоит он на высоком берегу Пинеги, обнесенный красивой каменной стеной».
Но все же любимым монастырем Иоанна стал Иоанновский монастырь в Санкт-Петербурге, бывший первоначально подворьем Сурского монастыря. Он располагался на Аптекарском острове, на углу реки Карповки и Силина переулка. Немощеный и грязный берег, такой же грязный и очень тесный переулок и огромный пустырь рядом. Почти все важнейшие здания и помещения подворья располагались по южному, главному, фасаду. На первом этаже находилась церковь во имя преподобного Иоанна Рыльского. На втором — комнаты, предназначенные лично для отца Иоанна, здесь же покои начальницы подворья и начальницы Сурского монастыря во время ее приездов в Санкт-Петербург. Во всю ширину корпуса расположен великолепный зал. Потолок и стены украшены огромными лепными кругами и четырехугольниками. Зал предназначен для приемов посетителей Иоанном во время его пребывания в подворье, служения в нем молебнов и для проведения торжественных собраний. В третьем и четвертом этажах, которые соединены в один этаж, располагались три алтаря главного храма подворья. Устроены были здесь и более сорока келий, просфорня, кухня, трапезная и другие вспомогательные помещения. Достопримечательностью монастыря стало то, что в иконостасе и по стенам храма помещены все те иконы, которые когда-либо были поднесены Иоанну Кронштадтскому его почитателями.
Осенью 1902 года отец Иоанн в письме митрополиту Антонию (Вадковскому) ставит вопрос о судьбе монастыря: «Основав, с Божией помощью, при пособии добрых людей и при непрестанных ежедневных трудах молитвенных, великолепное и обширное подворье с величественным храмом, под именем Сурского подворья, для обеспечения основанного мною на родине в селе Сурском Архангельской губ. женского монастыря, я нашел, что это сооружение в столице слишком художественно и обширно, чтобы ему быть подворьем и находиться под двумя началами духовного управления: Петербургского Владыки — Митрополита и Архангельского епископа, и что ему лучше быть петербургским самостоятельным женским монастырем и в ведении одного митрополита С.-Петербургского, с тем неизменным всегда условием, что третья часть доходов обители (только не от доходов дома каменного 5-этажного при обители) поступала ежегодно в разные сроки года в Сурскую женскую обитель и чтобы на первых порах не облагать эту новую обитель разными обязательствами и налогами, требующими больших денежных расходов»[173]. Просьба Иоанна была удовлетворена, и подворье было преобразовано в самостоятельный Иоанновский женский монастырь, который и был переведен из Архангельской в Санкт-Петербургскую епархию[174].