Иоанн Кронштадтский
Шрифт:
17 декабря 1902 года состоялось торжественное освящение главного монастырского храма в честь Двенадцати Апостолов с приделами Казанской Божией Матери и святого Андрея Критского. Чин освящения совершал Антоний, митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский в сослужении с многочисленным черным и белым духовенством. Храм был переполнен молящимися, среди которых выделялось много высокопоставленных лиц. На момент освящения в монастыре находились 80 сестер, большинство которых перешло из Сурской общины. В подвальном помещении храма находилась еще одна церковь, в честь пророка Илии и преподобной Феодоры, чьи имена носили родители отца Иоанна.
Еще при жизни Иоанна Кронштадтского монастырь стал вполне благоустроенным и находился на полном самообеспечении.
…С именем Иоанна Кронштадтского связана история еще одного известного монастыря — Пюхтицкого. На северо-востоке Эстонии, между Финским заливом и Чудским озером, там, где посреди обширной равнины возвышается тремя уступами величественный живописный холм, носивший в древности название Куремяги (Журавлиная гора), по преданию, явилась в XVI веке Божия Матерь. Своим пришествием она освятила ключевой источник у подножия горы, а на древнем дубе оставила икону Своего Преславного Успения. С тех пор местные жители прозвали гору Пюхтицкой, то есть Святой, а у древнего дуба построили деревянную часовню, где и поставили обретенную икону. Вскоре рядом с часовней была возведена новая, более обширная, перестроенная позднее в Успенскую церковь. Отовсюду шли сюда люди поклониться образу, дарованному Самой Царицей Небесной, омыться в животворящих водах источника, прославившегося многими чудотворениями и исцелениями. Ежегодно на праздник Успения Божией Матери в Пюхтицы собиралось такое множество паломников, что во время всенощной вся гора была усеяна огоньками свечей, которые держали в руках молящиеся.
О совершающемся на Святой горе ежегодном праздновании Успения Божией Матери при стечении богомольцев стало известно правящему архиерею епископу Рижскому и Митавскому Арсению (Брянцеву) и эстляндскому губернатору князю С. В. Шаховскому. Именно они стали инициаторами основания здесь обители.
В декабре 1886 года в приемной товарища обер-прокурора Святейшего синода В. К. Саблера состоялась знаменательная встреча князя С. В. Шаховского с Иоанном Кронштадтским. Князь преподнес Иоанну брошюры о Богородичной горе, иконку с изображением Успения, рассказал о жизни православных в Эстляндии. В частности, о том, что в центральном для русского влияния на сельское население местечке Йевве решено было устроить ряд благотворительных учреждений, забота которых простиралась бы и на эстонское население. К тому времени удалось начать строительство школы на 150 учеников, открыта лечебница.
О встрече узнала и супруга князя Елизавета Дмитриевна Шаховская. В письме Иоанну она подробно рассказала о трудах, просила молитвенной помощи. Иоанн откликнулся тотчас и переслал свой первый денежный взнос — 200 рублей[175].
Все постепенно формирующиеся благотворительные учреждения планировалось перенести на Святую гору, как только там будет устроена женская монастырская община. Для заложения основ обители в Йевве была послана из Костромского Богоявленского монастыря монахиня Варвара (Блохина) с двумя послушницами. Жизнь их была трудна: тесная наемная квартира, иноязычное окружение, тоска по родным местам, безденежье, отсутствие богослужений. Так продолжалось два года. В отчаянии Варвара решает ехать в Кронштадт к Иоанну Сергиеву за духовной поддержкой.
…Пароходная пристань в Петербурге полнилась народом. В основном то был люд, направлявшийся в паломничество на остров Котлин, в Кронштадт. Все пребывали в нервном ожидании очередного парохода. Вот, наконец, и он. Народ ринулся на палубу, занимая свободные места. Среди них была и монахиня Варвара. Найдя укромное местечко, она дала волю слезам, переживая неустроенность и трудности своей жизни в Йевве. Вдруг слышит тихий, ласковый
голос:— Матушка, что же вы так горько плачете?
Отняла платок от глаз… Видит: перед ней стоит священник среднего роста, худощавый, с добрым, приятным лицом.
— Так горе у меня есть, батюшка, потому и плачу.
— Да куда же вы едете? — продолжал интересоваться незнакомый священник.
— В Кронштадт… к батюшке Иоанну. Говорят, он всех несчастных утешает.
Незнакомец неожиданно присаживается возле матушки и говорит: «Бог помогает вам… Я — отец Иоанн. Так какая у вас скорбь?»
Матушка начала рассказывать, как ей тяжело в Эстляндии, как скучает по родному монастырю, и просила благословить ее на возвращение в Кострому. Иоанн уговаривал не отказываться от возложенного на нее послушания. Но матушка не соглашалась и настаивала… Осерчав, Иоанн напомнил судьбу пророка Ионы и сказал, что и ее это ждет, если она ослушается. Незаметно за беседой пароход прибыл в Кронштадт. Иоанн пригласил Варвару к себе в дом, где продолжал уговоры, обещал поддержку, а потом благословил ее пойти в Андреевский собор к литургии, исповедоваться и причаститься.
Успокоенная Варвара вернулась в Йевве. В этот год на празднование Успения Богородицы вместе с ней на Святой горе были уже двенадцать послушниц, выразивших желание поступить в монастырскую общину. На следующий год территория, на которой была расположена Святая гора, была выкуплена и передана в собственность духовного ведомства, а Святейший синод разрешил учредить на Богородицкой горе Пюхтицкую Успенскую женскую общину.
В день памяти учителей славянских Мефодия и Кирилла в Пюхтицу впервые прибыл Иоанн Кронштадтский. Совершив литургию в приходской Успенской церкви и молебен на живоносном источнике, все участники церковного торжества поднялись на гору. Указав место расположения будущего монастыря, Иоанн освятил его и благословил предполагаемое строительство.
Спустя три года обитель была полностью отстроена. Первые 70 сестер обители были крестницами Иоанна Кронштадтского и его духовными чадами. Варвара была назначена настоятельницей монастыря с посвящением в сан игуменьи.
В последующие годы и до самой кончины Иоанн принимал участие во всех значимых событиях жизни обители. Приезжая, он обязательно служил, проповедовал, причащал. Любил он уединенную молитву на месте обретения чудотворной иконы в маленькой деревянной часовне у древнего дуба, который он называл «Мамврийским». А на пути к источнику он любил останавливаться на горке, с которой открывался изумительный вид на окрестности. Именно здесь его посетило видение — будущий Успенский монастырский собор.
Новоустроенному монастырю Иоанн оказывал постоянную финансовую поддержку. Вот только несколько строк из его писем: «Посылаю муки, припасов, пятьсот рублей… — Присылаю на нужды обители триста рублей. Молю Господа о вашем здравии, обилии и довольствии благ земных и духовных»… «Ищите прежде Царствия Божия и Правды Его, и все земное приложится вам. Я посылаю вам триста рублей. Господи, помоги пюхтицким!»
В одном из ответных писем вторая игуменья монастыря Алексия (Голубева) писала Иоанну: «Нет поистине ни одного дела на нашей Святой горе, в котором не было бы Вашего участия, содействия, благословения и денежной помощи. И в минуты скорби, и во времена радостных успехов Ваше присутствие, ваше влияние, Ваша молитва и Ваше слово вносили в нашу среду глубокое сознание благодарного Божественного водительства в событиях жизни на Святой горе!»[176]
В последний год своей земной жизни Иоанн благословил начать строительство монастырского собора. Средства на его постройку были пожертвованы известным московским благотворителем генерал-майором Иваном Филипповичем Терещенко. В его завещании были такие строки: «Выдать в распоряжение Ревельского Епархиального начальства Эстляндской губернии капитал в семьдесят тысяч рублей, каковой исключительно должен быть употреблен на сооружение нового храма в Пюхтицком женском монастыре во имя Успения Пресвятой Богородицы».