Ipso jure. /лат. «В силу закона.»
Шрифт:
— Пиши мне, моя любимая крестница, — мужчина горячо обнял Полумну и прижал к себе. — Я буду очень ждать от тебя сову!
— Хорошо, крестный, — девочка обняла его в ответ.
— Слав, будь осторожнее, пиши мне… и веди себя как мужчина, понял? Еще учись хорошо! — спохватилась Рогозина в конце, глядя на сына.
— Да, мама… — мальчик обнял женщину. Они же расстаются надолго. — Обещаю!
— Ну, иди, будь умницей!
Мальчик кивнул и поцеловал мать в щеку; затем помог хрупкой Луне перешагнуть расстояние между платформой и подножкой поезда. Оба они сели у окон.
Двое встревоженных родителей не отпускали
Рогозина и Александров махали им, пока поезд не скрылся из виду.
— Я за Славу очень нервничаю. — Честно призналась женщина мужчине. — Как он вольется туда — мне неясно…
— Луна вообще туда не вольется, — ответил ей мужчина, идя рядом с ней, — она, после смерти матери — ведь этот несчастный случай произошел у нее прямо на глазах, очень изменилась. Скорее всего, ее будут травить за то, что она не похожа на обычных своих сверстников… как жаль, что я не могу удочерить ее! Фактически, она сирота… — вырвалось у него с тяжелым вздохом. — А эти законы вообще мне делать ничего не позволяют! Увез бы ее в Россию, дал прекрасное образование…
— Вообще… ничего? — поразилась Рогозина его словам. Даже остановилась.
— Ничего. Ее отчим та еще… личность. — Бросил Дмитрий Юрьевич. — Он многим кажется не от мира сего…, но доказать я это по здешнему суду не могу — я не являюсь магическим родственником или опекуном. Я вообще по их меркам — бесправное существо… стоп! А что тогда ваш сын тут забыл? — спросил он, оборачиваясь к ней.
— Я усыновила его в год. Он оказался англичанином. — Коротко ответила женщина. — Я магический опекун…
— Везет вам…
— Я опаздываю на совещание… — сверилась с часами женщина, — а вы?..
— А я тут по… делам, — уклончиво ответил мужчина. — Служба. До свидания, Галина Николаевна.
— До свидания, Дмитрий Юрьевич. Было очень приятно с вами познакомиться…
Поезд взял ход на север. Парень понял, что уже начинает скучать… С собой были взяты две старые книги по криминалистике — мама навряд ли обнаружит их пропажу очень скоро, а ему хоть будет что почитать на досуге. Одну он решил достать.
Полумна некоторое время смотрела в окно, а затем перевела взгляд на мальчика.
— Ты давно живешь в России?
— С года. Меня мама усыновила. Но я был обязан вернуться сюда…
— О, вот как… Увлекаешься криминалистикой? — кивнула она на обложку.
— Да. Хочу стать как мама. Экспертом. Или оперативником.
— А я хочу быть в будущем как моя покойная мама. Она была патологоанатомом…
— У меня крестная патологоанатомом работает в ФЭС…
— Здорово! — восхитилась Полумна. — Познакомишь?
— Приедешь в Россию — обязательно.
В этот миг Слава подумал, что ему сейчас действительно крупно повезло. Похоже, он нашел себе первую верную подругу в этой школе. Она хоть и… немного странная и хочет работать в будущем как сейчас тетя Валя, но с ней точно можно иметь дело. Он это чувствовал.
Девочка достала старый, толстый том по медицине и тоже погрузилась в чтение пожелтевших страниц.
Между ними восстановилось уютное молчание.
Через полчаса к ним заглянули,
прерывая обоих, как будто словно по закону подлости — на самом интересном месте. Луна недовольно подняла глаза от книги. Рогозин загнул уголок страницы.Из тамбура донесся стук, а затем в купе заглянула улыбающаяся женщина с ямочкой на подбородке.
— Хотите чем-нибудь перекусить, ребята?
Оба взяли кошельки и вышли в тамбур. На лотке лежали пакетики с круглыми конфетками-драже «Берти Боттс», которые, если верить надписи на пакетиках, отличались самым разнообразным вкусом. Еще у нее была «лучшая взрывающаяся жевательная резинка Друбблс», «шоколадные лягушки», тыквенное печенье, сдобные котелки, лакричные палочки и прочие сладости мира волшебников, которых Слава никогда не видел (даже в Косом переулке — его не особо интересовали сладости) и не пробовал.
Они взяли на двоих две пачки тыквенных котелков, пачку драже и четыре шоколадные лягушки. Луна сказала:
— Там внутри коллекционные карточки находятся. «Знаменитые волшебники и волшебницы». Можешь начать их собирать… Их многие здесь собирают…
— Зачем? — спросил Слава. — Мне лишнее в чемодане не нужно… Отдам лучше кому-нибудь…
Оба уселись на одно сидение и раскрыли пачку с драже. И пошла веселуха: конфетки оказались реально с разными вкусами — Слава попробовал и со шпинатом, и с хлебом, и с карри, с ванилью и даже с перцем! Он никогда не знал, что бывают такие вкусовые добавки. Это было реально круто. Он еще никогда в жизни так не веселился, как с Луной. Решив, что обязательно привезет их в качестве подарка домой, он с интересом глянул на раскрытую страницу книги Луны. В книге был нарисован мозг в разрезе, и объяснены его зоны.
Картинка не для слабонервных. Очевидно, Полумна Лавгуд не страдала кошмарами по ночам.
Поезд летел алой стрелой строго на север. Полумна со Славой спокойно разговаривали на тему — на какой факультет их отправит «Церемония распределения», но тут кто-то постучал в дверь купе.
На пороге появился круглолицый мальчик, мимо которого Слава проходил, когда шел по платформе к купе. Выглядел он так, словно собирался вот-вот расплакаться.
— Извините, — сказал мальчик — Вы тут не видели жабу?
Луна и Слава дружно покачали головами, и мальчик начал причитать:
— Я потерял ее! Она вечно от меня убегает!
— Она найдется, — заверил его Слава. Он не мог понять — как маги могут содержать в качестве домашнего питомца жаб, но ему было жаль паренька.
— Да, наверное, — грустно произнес круглолицый. — Что ж, если вы ее увидите…
И он с этими словами покинул купе. Слава поднялся со своего места — все-таки плохо оставлять человека с проблемой.
— Я пойду, помогу ему ее найти, — проговорил Слава.
Луна кивнула:
— Давай, а я тогда вещи посторожу.
Рогозин выскочил в коридор.
Жабу Невилла, с которым познакомился Слава, все-таки он нашел в туалете. Та отчаянно пыталась вырваться на свободу, но была им поймана и возвращена хозяину. Животину звали Тревор.
Невилл умудрился оставить чемоданы на проходе, и они всем мешали пройти — он едва не опоздал с бабушкой на поезд, и так еще и не нашел купе. Рогозину ничего не оставалось, как пригласить его в их с Луной купе.