Исчезающая ведьма

А Адам, конечно же, не собирался выдавать и четверти своих мыслей, угрюмо глядя на расплывающиеся по воде круги. В животе у Яна заурчало, и он проклял себя за то, что не додумался захватить еды. Это хоть немного разрядило бы атмосферу, хотя, если Адам и впрямь решил, что Диот удумала его отравить…

— После того, как ты сбежал, Беата рассказала мне про тот случай с матерью…

Адам вздрогнул.

— О том, что ты рассказал ей на похоронах, — закончил Ян.

— Это правда, — в сердцах воскликнул Адам, зашвырнув в реку остатки ветки. — Никто мне не верит, но это правда!

— Беата тебе верит.

— Она говорила тебе, что я убил свою мать? Об этом она тебе рассказывала?

Ян опешил. Он явно не ожидал от мальчика подобной реакции.

— Нет, конечно же, нет! Она сказала, что ты думаешь, будто матушку отравили. Ты так решил, потому что мама тебе об этом сказала?

— Я так сказал, потому что это правда. Я видел, как она это сделала.

Адам вскочил на ноги и побежал вдоль берега к берёзе, что росла между тропинкой и рекой. Он принялся так ожесточённо пинать и барабанить по стволу дерева, что Ян забеспокоился, как бы брат не поскользнулся и не рухнул в реку.

Поднявшись, Ян подбежал к дереву с целью оттащить от него мальчишку, но Адам оттолкнул его.

— Я убил! Я её убил! Это моя вина. Я должен был её защитить. Тебя с отцом там не было, всё зависело лишь от меня. Я должен был её остановить!

Лицо мальчика раскраснелось от досады.

— Кого, Адам? Кого ты должен был остановить? — поинтересовался Ян. — Диот, верно? Именно поэтому ты сегодня не притронулся к её выпечке?

Мальчик посмотрел на него в недоумении.

— Диот? Её там не было.

Ян схватил его плечи.

— Тогда кто это был?

В глазах мальчика читался то же испуг, что и у Беаты.

— Ты ведь не расскажешь отцу, правда?

— Я должен знать, что ты видел, Адам. Выкладывай!

Мальчик сжался, пытаясь вырваться, и тут Ян осознал, что кричит на него. Он выпустил брата и попытался смягчить свой тон, присев, чтобы их лица были вровень.

— Адам, клянусь могилой матери, я никому не дам тебя в обиду. Но ты должен мне доверять.

Мальчик поднял голову, глядя на пустынную дорогу. Он заговорил почти шёпотом:

— В один из тех вечеров, когда отец был в отъезде, а ты задержался на складе, я сидел с матерью, рассказывая ей о своей учёбе, но пришла госпожа Кэтлин, сказала, что я утомляю матушку, и отправила меня к себе. Она не смела так делать! Если кто и должен был сидеть с матушкой, так это я, а не она. Мама хотела, чтобы я остался. Я знаю, что она этого хотела. Так вот, когда госпожа Кэтлин вышла на кухню, я украдкой вернулся, чтобы поцеловать маму на ночь. Но, войдя в спальню, услышал, что кто-то идёт, и спрятался за ширмой. Через щель в ширме мне была видна только часть кровати, но я заметил, как она долила несколько капель из своей фляги в мамин поссет. Я точно это видел! Но я был слишком напуган, чтобы кому-то об этом рассказать. Вдруг она сообщит отцу, что я ослушался её, тайком пробравшись в комнату матери. Я должен был её остановить. Это моя вина!

— Госпожа Кэтлин что-то подлила в поссет матери? — переспросил Ян.

Мальчик кивнул.

— Но ты видел только краешек кровати. Ты уверен, что это была Кэтлин?

— Я не видел её лица, но хорошо разглядел руку и рукав платья. Я знаю, что это она, Ян, я знаю! Она убила мою мать.

Мальчик бросился в объятия брата с такой силой, что Ян едва устоял на ногах. Адам обхватил брата руками, уткнувшись головой ему в грудь, и его худое тело зашлось в рыданиях. Ян крепко обнял его, всплески горя и ненависти одновременно пробежали по его телу.

Свинцовые тучи над ними разверзлись и уронили тяжёлые капли, они расплылись кругами по воде и стекали тонкими струйками по лицам братьев. Мокрая одежда прилипла к коже, но они не размыкали объятий, отчаянно цепляясь друг за друга под бескрайним хмурым небом, ведь это было последнее, за что они ещё могли уцепиться.

Глава 25

Чтобы новое здание не обрушилось, в его основании следует тайно замуровать тень человека. Это можно сделать, замерив человеческую тень верёвкой, а потом захоронив её под фундаментом, либо обманом сделать так, чтобы чья-то тень упала на место, где будет положен закладной камень. Выбранная жертва умрёт в течение года, ибо её дух будет украден и приневолен охранять строение.

Линкольн

Эта мерзкая старая карга Идхильда меня преследует. Я стараюсь держаться от неё подальше, избегая визитов на Грисинскую лестницу по вечерам, хоть это и лишает меня возможности пообщаться с другими призраками, слоняющимися там. Когда очаровательная Кэтлин и прекрасная Леония мирно спят в своих постелях, я иду прогуляться к Ньюпортской арке, через которую бесконечным строем проходят римские солдаты. Но они — далеко не самая лучшая компания.

Я с трудом разбираю их болтовню. Ту ломаную латынь, что я смутно помню ещё со школьных времён, эти ребята воспринимают как иностранную речь, к тому же им даже после смерти запрещено покидать строй. Интересно, они в курсе, что уже давно мертвы?

Но Идхильда таки находит меня, просовывает свою гнилую руку мне меж бёдер и, кокетливо склонив голову набок, интересуется: не желаю ли я составить ей компанию в прогулке по кладбищу. Не знаю, как она умерла и почему толчётся на Грисине, но я боюсь об этом спрашивать, ибо та, чего доброго, решит, что я к ней подкатываю, а этого мне хотелось бы меньше всего. Наверняка она ищет кого-то, кто согласится делить с ней могильное ложе на протяжении многих веков. От одной только мысли об этом меня бросает в дрожь.

Я жду подходящего момента, чтобы улизнуть и спрятаться от мерзкой старой ведьмы, когда мы с Маветом проходим поздней ночью мимо дверей дома Кэтлин. Юнец, выдающий себя за факельщика, ведёт пожилого господина через улицу, светя горящим факелом и уверяя его, что это самый короткий путь к гостинице, где старик получит ужин и ночлег.

Едва старик отошёл на достаточное расстояние, юноша подал знак девушке, стоящей у дома в дальнем конце улицы. В мгновение ока та исчезла, наверняка предупредить молодчиков, поджидающих в тёмном переулке, что жирный фазан сам летит в ловушку.

Я размышляю: стоит ли мне с интересом понаблюдать, как дальше будут развиваться события, или всё-таки вмешаться? Но мне стало жаль старика, столь искренне благодарившего юношу за помощь и, кажется, думающего, что этот прохвост делает ему одолжение. Мавета, просидевшего весь день без развлечений, не надо было даже просить, чтобы он юркнул меж ног юноши и впился зубами в то место, которое этого наиболее заслуживало.

Парень завизжал, выронил горящий факел и, схватившись за пах, рухнул наземь, катаясь в грязи и вопя, словно бесноватый. Это так перепугало пожилого господина, что он поспешно ретировался с гораздо большей скоростью, чем можно было от него ожидать.