Исчезнувшие без следа

– Грош цена была бы моим умствованиям, если бы я не мог ничего подтвердить практикой! Конечно, мне еще далеко до способностей древних, мы пигмеи в сравнении с ними, Федя, но что-то, хотя бы самое элементарное…

– Ну-ну, – кивнул Удалов. – Может, покажешь?

Он говорил почти что с насмешкой, и даже воспаривший Смирницкий это заметил и наконец оскорбился.

– Федя! – с чувством сказал он. – Ты мне друг, но ты не забывайся!

– Разве я что-то обидное сказал? – примирительно протянул Удалов и шумно отхлебнул из чашки.

– Я покажу тебе очень простой фокус, Федя. Вот спичечный коробок. Я ставлю его на самый край стола. Сбей его щелчком. Сможешь?

Удалов засмеялся и щелкнул по коробку. Тот пролетел через весь стол и упал на пол.

– Молодец! – восхитился Смирницкий и опять водрузил коробок на край стола. – Сейчас ты проделаешь то же самое, но сначала…

Он быстро положил свою ладонь Удалову на лоб. На лице его появилось хитрое выражение и улыбка, которую можно было назвать коварной.

– Феденька, сейчас ты снова будешь бить по коробку, но только… Ты глаза-то закрой! Чувствуешь тепло?

– Чувствую, – с неожиданно накатившей вялостью ответил Удалов.

– Вот и отлично. Так вот, ты будешь бить по коробку, Федя, но все время будешь мазать. Мимо бить, понимаешь?

– Понимаю, – все так же вяло ответил Удалов.

– Понятливый! – засмеялся Смирницкий. – Ты будешь стараться попасть, но не сможешь. Ну, открывай глаза.

Смирницкий убрал свою руку.

– Бей по коробку, Федя, – сказал он кротким голосом. – Мы ждем.

Удалов протянул руку и попытался щелчком сбить спичечный коробок, но в последний момент у него почему-то дрогнула рука и палец ткнулся вверх – мимо коробка.

– Ай-ай-ай! – сочувственно протянул Смирницкий. – Не получилось! Что же это такое? Плохо стараешься, Федя! Попробуем еще разок.

Удалов щелкнул еще раз. И еще. Удивительное дело – он не мог попасть, хотя очень старался, по нему было видно, какая его взяла досада.

– Наверное, слишком высоко берешь, – оценил его трудности Смирницкий. – Попробуй целиться пониже.

Удалов ударил и попал пальцем по столу. Наверное, ему было больно. Но он не обратил на это внимания. Он смотрел на этот коробок с ненавистью. Он готов был стереть его в пыль. Но почему-то никак не мог до него достать. Дружинин едва удерживался от смеха. Удовлетворенный этим зрелищем Смирницкий громко хлопнул в ладоши. Удалов вздрогнул, и его взгляд медленно, но заметно стал приобретать осмысленное выражение.

– Феденька! – ласково пропел Смирницкий. – Ты ни разу не попал по этому коробку!

Он смотрел на Удалова со странной смесью торжества и жалости. Удалов недоверчиво хмыкнул и сильным щелчком отправил коробок в дальний угол комнаты.

– Сейчас ты молоток, – улыбнулся Смирницкий, – но минуту назад…

– Что ты плетешь? – скривил губы Удалов.

Кажется, он ничего не помнил.

– Вот он – свидетель, – показал Смирницкий на Дружинина. – Он все видел.

– Что он такое видел?

– Твое бессилие, Федя.

– Ты меня разыгрываешь.

– Нисколько.

– Я ничего такого не помню.

– Вот свидетель, – повторил Смирницкий.

– Хорошо, проделай с ним то же самое, чтобы и я видел.

– Зачем? – пожал плечами Смирницкий. – Он-то мне как раз верил, зачем же я должен над ним устраивать эксперименты?

– Ха! Он верил, – усмехнулся Удалов. – Он тебя считает шарлатаном, как и я. К тому же, – голос Удалова стал вкрадчивым, – если я все не увижу своими глазами, то вряд ли поверю тебе, Игорь.

Смирницкий вздохнул и повернулся к Дружинину.

– Вы согласны? – осведомился он. – Во имя торжества науки, а?

Дружинин хотел было отказаться, но не посмел. Если сейчас он не согласится побыть на месте Удалова, тому будет чертовски неловко. Придется немного побыть смешным. Дружинин с видом обреченного пересел к столу. Смирницкий коснулся его лба ладонью.

– Закройте глаза!

Уже знакомое тепло втекало в него. Дружинин замер, безотчетно поддаваясь покою. Голос Смирницкого стремительно отдалялся, словно Дружинина что-то относило прочь от него с огромной скоростью.

– Тепло? – привычно спросил Смирницкий.

Губы Дружинина дрогнули, он хотел сказать «да», но это у него почему-то не получилось – губы расползались в некрасивой и нелепой гримасе и при этом дрожали, будто Дружинин испытывал сильное напряжение.

– Тепло? – повторил вопрос Смирницкий.

На лбу Дружинина выступила испарина. Крупные капли пота, догоняя одна другую, стремительно покатились по его лицу.

Смирницкий отнял руку и обеспокоенно смотрел на Дружинина. У того побагровело лицо. Смирницкий хлопнул в ладоши. Это не произвело никакого эффекта. Наконец и Удалов понял, что происходит нечто особенное.

– Что с ним, Игорь? – быстро спросил он.

– Я не знаю, – признался Смирницкий.

У него дрожали руки, и он даже не пытался этого скрыть. Удалов отстранил его и с силой встряхнул Дружинина. Тот замычал, но даже не открыл глаз.

– Сделай же что-нибудь! – крикнул Удалов. – Ты же видишь, что ему плохо!

Смирницкий бросился в смежную комнату и скоро вернулся со шприцем.

– Сейчас, сейчас, – бормотал он, поспешно разрывая пластиковую упаковку одноразового шприца. – Мы устроим ему встряску. Ч-черт, у него психика как у барышни.

Он никак не мог поверить в происходящее.

Пот лил по лицу Дружинина не переставая. Это было жуткое зрелище, и Удалов едва сдерживался, чтобы не отвернуться.

Смирницкий рванул рукав Дружинина вверх и вогнал иглу под кожу.

– Сейчас, – бормотал он.

Дружинин поморщился. Его глаза были по-прежнему закрыты. Смирницкий выпрямился.

– Надо немного подождать, Федя.

– Сколько?! – рявкнул Удалов.

– Минуту или две. Эта штука и мертвого оживит, не то что твоего богатыря.