Ищи меня в отражениях

– Может быть, зеркало слишком маленькое?

– Я не знаю...
– Мы оба были растеряны.

– Ты знаешь, твои родители несколько раз упоминали о зеркале. Стас принес его сюда, и оно долго стояло у изголовья кровати. Наверно, это было то самое зеркало, через которое ты попала на ту сторону. Его кто-то украл в новогоднюю ночь, и твои родители были очень расстроены. Я бы даже сказал, они были убиты горем, как будто боялись, что никогда не увидят тебя. Возможно, чтобы вернуться, тебе нужно именно то зеркало?

– Ничего другого, кажется, не остается. Я пробовала выйти много раз. Теперь рядом мое тело, но я не чувствую между нами никакой связи. Я не могу выйти!

– Она походила сейчас на грустного мима, который показывает номер с невидимой преградой.

– Мы найдем это зеркало, - сказал я решительно и протянул вперед руку. Но Надя проигнорировала мой жест, продолжая ощупывать поверхность зеркала с той стороны. Ее движения все ускорялись, и я начал замечать отчаянный огонек в ее глазах.

– Надя, дотронься до меня! Сейчас же дотронься до меня!
– я не знал, что мне сделать, как успокоить ее.
– Послушай, остановись! Остановись! Я люблю тебя... Я ТЕБЯ ЛЮБЛЮ!

И она услышала. Я понял, что совершил еще одну ошибку, но было уже поздно. Она подбежала к моему отражению, обняла и крепко прижалась. А я гладил ее волосы и целовал невидимые щеки.

– Я тоже, тоже тебя люблю, - повторяла она.

– Я найду это зеркало! Слышишь, не плачь. Ты обязательно выберешься.

Глава 27

Мы расстались до того, как пришли ее родители. Она сказала, что слишком расстроена сейчас и не хочет предстать перед ними в таком состоянии. Я тоже боялся выдать волнение, поэтому поспешил уйти. Тип возле двери в палату проводил меня подозрительным взглядом.

Я шел к трамвайной остановке тяжелой поступью, желая втоптать в снег свои сумбурные мысли и чувства. Подавленность Нади, ее страх навсегда застрять по ту сторону передались и мне. Кто знает, сможет ли ее заплутавшая душа найти дорогу домой. Возможно, счет идет на дни или часы, а может, точка возврата уже пройдена. Кто мог похитить зеркало, и каковы наши шансы вовремя отыскать его в этом большом городе? Но самое омерзительное, что в глубине души я ликовал нашей неудаче и ждал новой встречи с Надей. Я ненавидел себя за это, но счастье увидеть ее снова и почувствовать ее прохладные губы на своих невозможно было загасить ничем.

Надо во что бы то ни стало найти это зеркало!

Я ходил по заснеженной остановке взад и вперед, прокручивая в голове все, что знал о нем.

Итак, я помнил, что зеркало было самое обычное, примерно в человеческий рост, довольно узкое, в простой коричневой раме. Такое без труда можно найти в любом мебельном магазине. На этом все. Элементарно, Ватсон!

Я нервно топтал подтаявший снег. Из-за поворота показалась "газель". Грязный фургон ехал прямо по узкой трамвайной колее.

С ума все посходили, что ли? Когда трамвай-то будет?

Чтобы отвлечься от мрачных мыслей, я зашел под козырек и начал читать частные объявления, приклеенные как попало на внутренней стене остановки. "Сдается однокомнатная квартира с мебелью, район Черемки". Отрывная бахрома объявления с номерами телефонов уже хорошо поредела. "Продаем щенков немецкой овчарки. С родословными, от хороших родителей". Несмотря на умилительную фотографию толстолапых щенков, отрывных полосок с телефонами оставалось еще много. "Продаем картошку за..." Почем продавали картошку, я так и не узнал. Кто-то с силой схватил меня сзади за капюшон и дернул назад. Я вскрикнул. Не успев опомниться, я оказался в чьих-то цепких руках. Небо над головой метнулось в сторону и превратилось в низкий потолок фургона с тусклой лампочкой. Все произошло так быстро, что мысли о картошке еще не выветрились из головы. За каких-то пару секунд я оказался зажатым между двух мужиков в черных вязаных масках.

Лязгнула закрываясь дверь, и машина начала набирать ход.

– Знаешь, что это такое?
– спросил здоровяк, тыча мне в лицо железякой, напоминающей дубинку. Он дышал тяжело и сипло. От него кисло воняло потом.

Я мотнул головой.

– Электрошокер. Ты ведь не хочешь увидеть небо в алмазах?

Я опять замотал головой.

– Сиди смирно и не дергайся, - сказал второй, метнул на меня агрессивный взгляд и отвернулся. В прорези его маски я успел разглядеть узкие глаза азиата. Этот был подтянут и казался гораздо моложе своего напарника.

Машина ехала ровно, временами притормаживая на поворотах и разгоняясь снова. Меня колотило мелкой дрожью. Я даже приблизительно не мог догадаться, в каком направлении мы едем. Окон в фургоне не было. Между водительским сиденьем и кузовом стояла глухая перегородка.

Время тянулось мучительно долго. В голове мелькали сценарии из фильмов про бандитов. Пара мордоворотов хватает журналиста и увозит в заброшенный дом, чтобы пытать током. Честного мента пихают в машину средь бела дня и везут на заброшенный пустырь, чтобы... Из водительской кабины послышалось:

– Приехали! Разгружаемся!

Я громко сглотнул.

Мужики засуетились. Азиат вытащил из куртки черный мешок и придвинулся ко мне:

– Если орать не будешь, не тронем. Понял?
– его узкие глаза нервно бегали.

– Да, - как будто у меня был выбор.

Азиат встряхнул, расправляя, мешок и одним движением нахлобучил его мне на голову. Я почувствовал, как все те же цепкие пальцы застегивают на моих запястьях наручники. Заскрипела дверь "газели", и меня подтолкнули вперед. Я кое-как выбрался из салона и тут же чуть не упал. Двигаться вслепую со скованными руками было очень тяжело. Мешок не пропускал свет и жутко вонял табаком.

Я не выдержал и чихнул.

– Не тормози, пацан, пошевеливайся!

Снег перестал поскрипывать под ботинками. Должно быть, мы вошли в помещение.

Каждый шаг теперь сопровождал гулкий звук, какой обычно бывает, когда идешь по длинному коридору. С полминуты мы продвигались вперед, а потом остановились. Меня развернули и уперли лицом к стене. Сквозь грохот собственного сердца я услышал жужжание лифта. Сильные руки подхватили за локти и затащили в кабину. Лифт дернулся и заскользил вниз.

У меня начали подкашиваться ноги. Значит, опускаемся в подземелье. Никакой возможности подать сигнал или выбраться в окно. Нет смысла кричать, звать на помощь. Зачем я им сдался?!

Короткий рывок, скрип разъезжающихся дверей, и опять поволокли куда-то. Наконец, лязгнул железный затвор. Я почувствовал, как руки освобождают от наручников и срывают с головы мешок, но успел заметить лишь силуэт в двери, которая немедленно закрылась. В комнате темно, хоть глаз выколи. На потолке загорается тусклая лампочка, помещая меня в новую незавидную реальность.