Ищущий, который нашел

– Расскажите мне, вам полегчает. Кто такой Дорис? Что с ним?

– Дорис - мой сын... Был...
– всхлипывая, начала хозяйка. Я мягко сжал ее дрожащие плечи, стараясь успокоить. Женщина, захлебываясь слезами и останавливаясь, рассказала длинную историю. Вкратце узнал я примерно следующее: Дорис - сын хозяйки. Юноша обладал редкой красотой и талантами, да и родители воспитывали своего первенца, не жалея сил. Достали деньги на обучение, продавая урожай с фермы, отправили учиться в город. Мальчик рос на удивление смышленым, да еще и с внешностью природа не обидела, и чем-то он привлекал людей, как магнит. Возможно, тем, что люди были ему абсолютно безразличны. Кроме родных, разумеется. И вот, достигнув девятнадцати лет, харизматичный юноша отправился покорять столицу. Как выяснилось, семья, в которой я остановился, отнюдь не принадлежала к крестьянскому сословию - происхождение хозяйки было достаточно высоким, чтобы называть ее эррой. Когда-то она жила с родителями в столице, гордилась родословной и наслаждалась богатой жизнью. Но тут встретился Эрлих. Девушка влюбилась без памяти, она не могла отказать юному крестьянину, нанявшемуся к ним работать в саду. И сбежала от родителей с юным тогда еще Эрлихом. Родители отреклись от своей дочери-беглянки, связавшей свою жизнь с простолюдином. Все было бы красиво и романтично, но женщина не раз еще жалела о содеянном, не раз с тоской вспоминала красивую жизнь...

– А вы его любили?
– вдруг спросил зачем-то я, оглядываясь на мирно храпящего Теодуша. Что это на меня нашло?

– Возможно, но Дориса я любила больше, - тихо ответила женщина, смахнув слезинки с отекших глаз. Я кивнул, намекая, что можно продолжать рассказ.

– Ах да... А потом он решил во что бы то ни стало найти моих родителей и потребовать у них денег. И чтобы их найти, отправился в город - работать кузнецом. Он был сильный и выносливый, таких мало. Мог работать целый день без передышки и не уставать... Так вот, работы ему было мало. Моих родителей он не нашел. А я была беременна Стэком. А тут и Силна заболела... И мой мальчик решил... он решил...
– женщина зарыдала, утыкаясь в мое плечо. Тут проснулся Теодуш, протер сонные глаза, мутным спросонья взглядом осматривая окружающую обстановку. Увидев меня и рыдающую женщину, он со звуком падающего мешка с картошкой слез с кровати и утиной походкой пошлепал ко мне.

– Почему вы пла...- начал он, но я жестом велел ему замолчать.

– Он убил богатого человека и ограбил его, - набравшись решимости, выпалила хозяйка, и тут же зарыдала. Ничего не понимающий Теодуш повторял что-то успокаивающее, а я почувствовал, как кровь прилила к голове, в висках бешено застучало.

– Цель оправдывает средства, Аена... Так говорил этот юноша. Так устроен мир...– мысленно сказал я. Аена не замедлила ответить:

– А ты уверен, что цель настолько прекрасная, чтобы приносить жертвы? И имеешь ли ты право принести в жертву кого-то, кроме себя?– я не стал отвечать. Для начала надо было узнать, чем закончилась история, а только потом обдумывать неожиданно возникшую безумную идею.

– А потом?
– затаив дыхание, поинтересовался я. Женщина глухо продолжила:

– Потом он вернулся к нам. Собственно говоря, мы догадывались о чем-то только по письму. Приехал, как всегда, красивый и надменный. Только... Морщинка на лбу... Такой молоденький был, а уже морщинка... Так вот, мы ничего не подозревали. А он привез кучу золотых. Я, честно сказать, испугалась. Но он говорил, что это мои родители дали, а про письмо велел забыть. Я не поверила, да и никто не поверил, Дорис и сам знал, что никто не поверил, но мы все предпочитали не говорить об этом. Сходили к знахарке, заплатили ей, и она вылечила нашу Си. А потом... потом пришли они. Приехали. На красивых гнедых кобылах, как сейчас помню... Пришли и говорят: "Где Дорис?". Я ничего не понимаю, Эрлих тоже... Иду в подвал за вином, гостей угостить, а там Дорис. Бледнющий, страх, даже в темноте видно... И говорит: "Мать, они за мной. Я хотел как лучше... Я убил одну важную шишку, теперь за мной пришли. Не злись, это был плохой и пустой человек, он бил свою мать и молодую жену, чуть не забил до смерти, я их спас в каком-то смысле... Спрячьте немного денег, хорошо? Они не спросят. Люблю тебя, мать... иди", - он быстро как-то все сказал, голос, как и всегда, надменный. Но дрожал, правду говорю, дрожал он! Стражи тогда его схватили. А потом, когда я с рыданиями им в ноги бросалась, сказали, что по закону мы можем заплатить выкуп. Деньги украденные мы, понятное дело, вернули, хотя и не все, но с нас все и не требовали, а на выкуп у нас не хватало... Да что там... Я бы отдала... Но Эрлих запретил. Я ему этого не прощу! Убил своего сына, Дориса моего убил...
– в который раз захлебнулась рыданиями женщина. Я глубоко вздохнул, наполняя легкие до отказа. Эрлих просто не мог иначе. Поддайся он слабости, отдай последние деньги, не выросли бы веселые здоровые ребятишки. Он пожертвовал надменным убийцей ради счастливого будущего ребятишек. Да уж, в таких вопросах мораль - штука относительная. И порой убить - не грех, а благодеяние. Все слишком запутано, чтобы думать, жизнь намного сложнее, чем говорят священные книги...

– Глупцы верят в прописные истины, умные начинают рассуждать и понимают, что все намного сложнее, а мудрецы, настоящие мудрецы - понимают, что нет ничего мудрее прописных истин. Ты уходишь слишком далеко от нужного пути, малыш. Помни, тебе нельзя ошибаться, – тихо заметила Аена. Ее голос явно был недовольным и даже взволнованным. Что ж, говорит она красиво, но я все же прав. Порой нужно пойти и против ангела...

– Успокойтесь, не плачьте. Все, что вы сделали - правильно. Подумайте о детях - они добрые и здоровые, и, главное - счастливые. Вы мудрая женщина, и сильная. Дорис остался жить в вашем сердце, в ваших письмах и слезах. Он где-то там, в раю. Поверьте, смерти нет. Я на своем опыте знаю, - тихо добавил я, вспоминая руберов и свою маленькую смерть. От этих воспоминаний меня передернуло, по телу пробежала дрожь. Но, что меня напугало - легкое возбуждение, как от предвкушения чего-то захватывающе опасного, но - интересного...

Когда успокоенная хозяйка ушла спать, я опустился на деревянную лавку, натянув полотняную простыню до подбородка. В окошке, не мигая, светили звезды, колыхались от ночного ветерка листья яблони в саду, пели что-то соловьи. Теодуш опять захрапел младенческим сном, а я все не мог заснуть, глядя в пустоту и думая о словах Дориса...

"Цель оправдывает все средства, поверь"...

Г лава 6.

В столицу .

Когда я проснулся, уже откричали петухи, и солнце стояло высоко в зените. Теодуш, как ни странно, тоже уже встал, умытый и довольный, как румяный пирог. Я нехотя поднялся с кровати, вышел во двор, слушая, как девчушки подзывают кур, а куры противно кудахтают. Увидев меня, младшая с любопытством принялась меня разглядывать, а старшая, Силна, презрительно и немного смущенно отвела взгляд. Я облился ледяной водой из бочки и подошел к старшей. Меня еще со вчерашнего дня занимал один вопрос, и я чувствовал, что поговорить надо именно с Силной. Хозяйку я и так замучил, а Эрлиха, честно сказать, побаивался.

– С добрым утром, Силна. Как спалось?
– неловко начал я разговор, в глубине души понимая, что странно разговаривать с крестьянской дочкой, как с дворцовой эррой. Девушка хитро склонила голову набок и ехидным тоном ответила:

– Благодарю, ирвен Виктор, хорошо спала. А что?
– я робко поинтересовался, боясь, как бы не задеть еще одну семейную тайну:

– Да ничего, собственно. Просто я обратил внимание на алтарь в нашей с Теодушем комнате. У нас обычно стоят только иконы Илен и в каждом княжестве оберег цвета спектра. А у вас ни оберега, ни цвета... Вы какой-то другой веры?
– девушка изменилась в лице - глаза широко распахнулись, а лицо вытянулось в удивленную гримасу.

– Вы что, не знаете про Город?! - я вежливо улыбнулся, стараясь скрыть удивление и не обидеть чужую веру.

– Боюсь признаться, но нет...
– девушку этот факт явно поразил. Она всплеснула руками, округлила глаза и выпалила, хватаясь за мой рукав:

– Да вы что! Неужели там, за границей, не слыхали про Город?! Но как же...
– я опять изобразил на лице виноватую улыбку и попросил:

– Так разъясните же мне, невежде, что за Город. Стыдно не знать о местных достопримеча...
– я явно совершил оплошность, потому что девочка резко перебила меня и гневно отчитала:

– Как вам не стыдно! Город - это нечто! Нечто страшное и огромное! Знак власти вроде как, наш княжич должен по достижении совершеннолетия его пройти насквозь... Там легенда есть, очень длинная и страшная, вроде как там источники сил расположены... Стыдно сказать, я ее уже и не помню... Но суть в том, что он по преданию должен пройти этот Город. А что он есть - этот Город, никто не знает... Говорят, из-за него у нас и вечное лето, - закончила она, переводя дыхание. Я замер, вслушиваясь в ее слова. Наверное, у меня было уж очень сосредоточенное и возбужденное лицо, что немного отпугнуло мою юную собеседницу. Она схватилась за покрасневшие щеки и убежала. Я проводил ее задумчивым взглядом и сел прямо на влажную от утренней росы траву. Что же все это значит... Ясно одно - яшинто получила силу именно здесь, отсюда же ее черпают и другие спектрумы. Что ж, я готов. Как тот мальчик, Дорис, я готов пожертвовать всем на свете ради счастья людей, ради идеи.

– Ирвен Виктор, нам пора идти. Куда мы кстати идем?
– услышал я бодрый голос Теодуша. Рассмеялся, похлопал друга по плечу и поднялся с травы. Да уж, идти нам надо, и побыстрее.

– Мы идем в столицу, к Городу. Он должен быть где-то около замка... Знать бы еще на что он похож, - задумчиво протянул я. Теодуш лишь пожал плечами - он готов был идти куда угодно и был бы счастлив при любых обстоятельствах. Честно говоря, я в который раз позавидовал этой его способности.

Идти пешком лично мне не улыбалось. Требовать повозку было бы высшей наглостью, и я только пускал слюнки, глядя на конюшню, где ржали высокие откормленные лошади. Впрочем, непосредственность Теодуша в который раз оказалась полезна - он спокойно подошел к хозяйке, поклонился и выдал: