Ищущий, который нашел

Зефира подошла совсем близко, села на край незаправленной кровати, как раньше делала Жанна, но совсем иначе. Девушка обвила мою шею руками и коснулась моих губ своими, такими нежными и чистыми. Рубашка неуловимо пахла Заком, также, как и сама Зефира. Я провел рукой по ее волосам и нежно отодвинул от себя. Зефира с яростью посмотрела на меня глазами, полными слез:

– Зачем ты меня обижаешь?! Неужели я тебе совсем не нравлюсь? Я недостаточно красива для тебя?
– свистящим шепотом произнесла она. Я вздохнул, борясь с желанием притянуть ее к себе. Она что, издевается?!

– Послушай меня внимательно, эрра. У нас с тобой ничего не может быть. И все, что ты чувствуешь - обычная страсть. Забудь... Пойми, эрра, мне и без тебя тяжело! Я окончательно потеряю связь с этим миром, когда перешагну порог Города. Там меня ждет или смерть, или второе рождение. Я могу пойти вверх, а могу вниз. Могу принести свет, а могу - тьму. И у меня нет сил отдавать свою любовь тому, кому она не нужна. Прости, - впервые я говорил с ней так серьезно, без единого оттенка иронии. Она это оценила и поняла. Сразу как-то сникла и погрустнела...

Я встал и открыл дверь. Зефира посмотрела на меня как-то странно, задумчиво и серьезно.

А потом, уже стоя на пороге, неожиданно опустила в мою руку светящийся амулет на цепочке. Я почувствовал прохладу чистого алмаза и тепло ее пальцев.

– Виктор, ты наверное прав... Я плохо знаю тебя и поступила опрометчиво. Но я хочу, чтобы ты жил и был счастлив. Ты пройдешь Город. Даже если пройти может только один.

И она нежно закрыла мои пальцы, оставив амулет в ладони. Свешивающаяся цепочка искрилась на солнце, проникающем в комнату.

Тихие шаги босых ног загасли в коридоре, а я еще ощущал ее запах, прикосновение пальцев к моей руке. Этот амулет. Это не просто цепочка, это ее воля. Она хотела сказать, что на моей стороне. Что, несмотря на любовь к Заку, считает меня достойным пройти Город. Я подошел к столу и коснулся пальцами листка бумаги, придавленного к столу чернильницей. Рисунок, начертанный детской рукой, стал для меня амулетом уже давно. Оберегом. Он помог мне очистить душу и полюбить. Я всмотрелся в черты собственного лица, изображенного Силной. Это было то самое лицо, которое так любила моя мать: одухотворенный взгляд и мечтательная улыбка. Я погладил листок, нежно касаясь угольных линий. Рука маленькой девочки вкупе с ее талантом и чистой душой сотворили чудо. Теперь у меня есть другой амулет, прости, малышка Си, но твой я не забуду никогда. Я не возьму его в Город, ибо мне будет попросту страшно его потерять. Но, обещаю, если вернусь, он всегда будет со мной - и в жизни, и в могиле.

Я вышел на улицу и стоял в ожидании Зака и провожающих. Я провел рукой по рукояти меча, потом вынул лезвие из ножен и коснулся острия пальцем. Алая капля крови выступила из пореза, я слизнул ее и улыбнулся - второй раз уже ранюсь об этот меч. А сегодня его еще и заточили! Острый меч и смелое сердце это хорошо, но не там, где нужен чистый рассудок и добрая душа.

– И, как ни прискорбно это признавать, разум. Ты должен думать, угадывать и рассчитывать. Это твоя сильная сторона, малыш, хотя мне это и не нравится... Ты готов?

– Не совсем. Еще надо попрощаться с Теодушем...
– от этой мысли мне стало горько и неприятно. Этот добродушный и доверчивый толстяк, говорящий иногда пронзительно мудрые вещи... Он любит меня, он мне предан. А я бросаю его, бросаю, не испытывая, впрочем, особой жалости. И все же попрощаться надо.

Не успел я об этом подумать, как на улицу вышли Теодуш, Зефира, переодетая в шелковые шаровары и тунику, Зак, облаченный в жаркую и неуместную летом кольчугу, с огромным двуручным мечом и наручами. Я еле удержался от неуместного смеха, и только тут понял, как мне страшно. Неизвестность и величие пугали меня, обволакивали гипнотизирующим облаком, проникали в каждую клеточку. Я боялся вечности и того, что спрятано внутри меня. Боялся, что то, что я узнаю, мне отнюдь не понравится.

– Ну что ж, пора?
– спросил я спокойным голосом. Я слышал свой голос, словно со стороны, и удивлялся его спокойствию, хотя в висках стучала кровь, а рука судорожно вцепилась в рукоять меча.

– Пора...
– прошептал Зак побелевшими от ужаса губами. Сейчас он выглядел даже младше, чем на самом деле. Совсем юный паренек, ничего не знающий о жизни и вечных ценностях...

– А ты-то что об этом знаешь? – я улыбнулся. А ты права, Аена! Мне только предстоит узнать...

– Теодуш... Я уже говорил тебе, как много ты для меня значишь. Я рад, что у меня есть такой друг, как ты. И теперь, когда пришла пора прощаться... Я скажу только одно: спасибо. И прости...

Я не посмотрел на Зефиру. И на Теодуша. Не мог смотреть на его сморщенное от подступивших слез личико с красным носом, не мог смотреть в ее прозрачные глаза. Они - все, что мне дорого. Что было дорого в этой жизни.

Не оглядываясь, я окликнул Зака и ступил вперед. Туманная пелена рассеялась, как и в прошлый раз. Я коснулся двери и резко отворил ее, почувствовав дыхание вечности и услышав шепот. Сделав над собой усилие, я шагнул вперед, крепко зажмурив глаза. И вот я уже стоял здесь, в этом странном месте, похожем на сновидение. Вокруг клубился туман, трава под ногами шевелилась и что-то нашептывала, ветра не было. Совсем. Только какие-то странные, ощупывающие колебания воздуха. Меня забила дрожь, как от озноба. И ватная слабость, голоса, окружающие меня и давящие. Я упал на колени, чувствуя прикосновения странной травы. Из носа потекла кровь, а виски заломило. На какой-то миг я потерял контроль над своим телом и уронил лицо на руки, застонав. Но тут же вскочил, вытерев капельки крови тыльной стороной ладони. Страх стянул внутренности тугим узлом, а перед глазами стоял туман, странные запахи и голоса наваливались.

Вдруг раздался громкий испуганный оклик. Голос Зака дрожал, сам он стоял неподалеку с вынутым из ножен мечом и закушенной губой.

– Эй! Ирвен, как тебя там?! Где мы! Ирвеен!!
– закричал он, не рискуя открыть глаза. Я, пошатываясь, подошел к нему и положил руку на плечо. Юноша подскочил, как ужаленный, и открыл глаза.

– Вот мы и в Городе. Ну как, спеси поубавилось?
– спросил я, стараясь выкинуть шум из головы и воздух, который, казалось, проникал в каждую клеточку, поглощая меня.

Зак промолчал, но мою руку не сбросил. Я даже через кольчугу чувствовал, как он дрожит. И это он еще не испытывает того, что испытываю я. Он же не разговаривал с чертями и не заключал союза с руберами-распутницами...

– Куда идти?
– вымолвил, наконец, Зак, делая шаг на нетвердых ногах. Я огляделся, понимая, что чего-то не хватает. Сумы с продуктами. Но я же ее брал! Там было все... И еда, и вода, и...

– Живой Город... Он оставляет только основное. Всю шелуху он счищает. Зачем вечности разбираться с обертками? Ей подавай сразу конфетки... Или отраву. То, что внутри.

– Вперед, мой мальчик! Как видишь, другие вакантные пути заняты туманом, - язвительно произнес я, стараясь изобразить на лице улыбку. Проклятые мышцы не слушались, и вместо улыбки вышел кривой оскал. Зак опять гневно фыркнул и пошел вслед за мной. Туман постепенно отступал, открывая гигантские, идеальной формы валуны и исполинские водопады. Вода шумела как-то монотонно, словно гипнотизируя. Вечная вода. И почему-то я поверил, что отсюда берут начало все реки нашего мира. Я запрокинул голову, глядя на водяную громаду. Словно струящиеся волосы красавицы, вода стекала вниз, монотонно журча, и наполняла странные бассейны идеальной, первозданной формы. От воды пахло баней и бесконечностью.