Исекайнутый

Я выпрямился, обводя присутствующих внимательным взглядом.

— Далее. В храме богини обнаружена метка, преобразующая божественную энергию в демоническую — явно неслучайное совпадение. А сам Архип давно перестал быть просто советником. Он фактически держит баронство за яйца, пока настоящий барон занимается… — я сделал паузу, подбирая слова, — кстати… Чем он вообще занимается?

— Пьёт, ест и пускает слюни на всё, что имеет хотя бы отдаленное сходство с женским полом, — с отвращением бросила Селена.

— Именно, — я щёлкнул пальцами. — И вот тут-то все ниточки и сходятся. Свадьба. Портал. Ритуал. Это не три разных события — это одно большое дерьмо, завернутое в красивую обертку! Архип планирует сразу после свадьбы открыть портал и призвать демонов. Устроить небольшое, очень аккуратное нашествие, во время которого совершенно случайно погибнет барон, его племянница и все преданные им люди.

Я обвёл взглядом комнату, отмечая реакцию каждого. Аврелия — напряжена, но не удивлена. Селена — шокирована, но не так сильно, как должна была бы быть. Эрик — слегка в панике, но это обычное для него состояние.

— И что мы получим в итоге? — медленно проговорил я. — Замок без хозяина, обезглавленную власть, баронство, потрясённое до основания… и единственного человека с опытом управления — нашего любезного Архипа. За одну ночь из тихого советника он превратится в полновластного правителя этих земель. Классический переворот, только вместо армии наёмников — демоны. Как говорится: стильно, модно, молодежно.

Эрик, до этого молчавший, сжался в углу так, словно мечтал стать частью мебельного гарнитура.

— Но… зачем демонам ему помогать? — нервно спросил он, теребя край своего плаща с таким усердием, будто от этого зависела стабильность мироздания. — Я имею в виду… чем он может их заинтересовать?

— Отличный вопрос, чернокнижник с синдромом хронической тревожности, — кивнул я. — Что получают демоны за все эти хлопоты? Территория? Не думаю. У у них и своя недвижимость есть, причем неплохая. Жарко, конечно, но они народ привычный и, насколько мне известно, не жалуются. Развлечение? Тут ничего сказать не могу, так как не знаю, какое чувство юмора у демонов. Может, хотят поставить сюда свою марионетку? А вот это уже больше похоже на правду…

Селена медленно поднялась с места, и я заметил, как с каждым словом её кожа становилась всё бледнее, а глаза — всё более пустыми, словно два колодца, наполненных концентрированным отчаянием.

— Я… я догадывалась, что он может устроить переворот, — её голос подрагивал от волнения. — Что может отравить дядю. Или даже меня… после свадьбы. Но связаться с демонами? — Она повернулась к Эрику, и в её взгляде читался не просто интерес, а отчаянная попытка понять. — Что вообще заставляет людей идти на сделки с демонами? Что он мог им предложить взамен? Ты же чернокнижник, поэтому должен знать!

Эрик заметно напрягся и инстинктивно съежился, будто надеясь исчезнуть из поля зрения. Он бросил на меня тревожный взгляд — в нём без слов читалась мольба: «Спасай! Срочно! Она же сейчас перейдет к самым настоящим пыткам!»

— Э-это… это сложно объяснить, — пробормотал он, нервно облизывая губы, как ящерица на раскалённом камне. — Обычно… демоны предлагают сделки. Сила в обмен на… ну, в общем… каждый демон выбирает свою цену…

Я внимательно следил за ним. Очевидно, он не мог сказать Селене правду — что как демон алчности, он бы согласился провести целую армию адских тварей через живописный пригородный портальчик за пригоршню блестящих кругляшков. Боюсь, что подобная новость наследнице точно бы не понравилась.

— Скорее всего, — продолжил Эрик, старательно отводя взгляд, — демоны запросили человеческие души. Женщины… дети… все, кого хоть отдаленно можно назвать невинным.

— Души? — тихо переспросила Селена.

— Души мирных жителей, — нехотя пояснил Эрик, опустив взгляд. — Именно за этим демоны приходят в наш мир. Они открывают порталы, вступают в бой, а выживших забирают с собой, в Преисподнюю. Там их ждёт ритуал. Не просто жестокий, а особый, древний, основанный на поглощении человеческих душ.

Он замолчал на миг, затем добавил:

— Чем больше душ демон поглотит, тем сильнее становится. И не только физически, но и ментально. Такие существа буквально источают власть, и другие демоны это чувствуют. Им не нужно говорить — они просто подчиняются. Инстинкт, древний как сама бездна.

Селена замерла, не произнеся ни слова. На её лице застыло выражение тихой, сдержанной боли. В комнате воцарилась напряжённая тишина — такая плотная, что даже слабые звуки снаружи казались громче обычного.

— И это ещё не всё! — внезапно воскликнул Эрик, поднимаясь с места так стремительно, что на мгновение потерял равновесие и едва не шлёпнулся на землю.

— Что значит «не всё»? — настороженно спросила Селена.

— Я… я всё это время пытался вам сказать, — затараторил Эрик с таким энтузиазмом, словно от этого зависела его жизнь. — С того самого момента, как меня схватили. Всё время, пока у меня был кляп во рту, я пытался вам сказать, что тоже пришёл к выводу, что староста деревни Валыкино, Эмиль Лысый и Архип как-то связаны!

— Почему Архип, а не барон? — нахмурилась Аврелия. — Ты что-то узнал, пока сидел под домашним арестом?

— Вчера вечером я решил выйти в коридор и немного прогуляться по замку, — сказал Эрик с самым невинным видом. — Надоело, знаете ли, сидеть в четырёх стенах.

Ну да, конечно, устал он, бедняжка. Просто захотел размять ноги. А заодно, вполне вероятно, и прицениться: где в замке хранятся самые блестящие и плохо охраняемые ценности. Золотые подсвечники, серебряные кубки, драгоценности баронской родни… Прогулка с профессиональным уклоном, так сказать.

— И? — строго спросил я.

— … ну я вышел, прошёлся немного по коридорам, никого и ничего не трогал, только осматривался, — продолжал Эрик, стараясь выглядеть безобидным, как щенок с украденной котлетой. — Потом поднялся на следующий этаж и… и услышал странный разговор.

— Где именно ты это услышал? — спросил я, прищурившись.

— В восточном крыле, — пожал плечами Эрик. — Там, где кабинет с красными дверьми и этим… золотым цветком, нарисованным прямо посреди. Не знаю, как он называется, но выглядит пафосно.