Исход

В центр комнаты вышел коренастый, на голову ниже Рема мужчина в тяжелой кирасе, наручах и поножах, и с огромным мечом у бедра. Шлем-бацинет он держал на сгибе локтя. «Вот кто тут главный милитарист!» — подумал Аркан. Круглая, коротко по-ортодоксальному остриженная голова с большими залысинами, орлиный нос, мощная челюсть, хитроватый прищур гоулбых глаз- это и был Вергилий Аквила, собственной персоной. Не являясь южанами-орра по крови, Аквила уже больше тысячи лет проживали на территории Юга, и давно впитали нрав и манеры его горячих обитателей в самую свою душу. В мимике и движениях грозного воителя сквозило нечто неуловимое, что роднило его с Патриком Доэрти и другими лихими орра-кавалеристами, какие служили под знаменами Арканов во время феодальной войны герцогстве.

Знаменитый голубой берет был продет в крепление наплечника, и давал возможность совершенно точно идентифицировать этого человека. Аркан коротко поклонился, но увидел, что легендарный южанин протягивает ему ладонь для рукопожатия, смутился — и ответил на приветствие.

— К вашим услугам, ваше высочество… — ладонь у Вергилия была твердой как кузнечные клещи и покрытой мозолями от сотен часов, проведенных за тренировками с оружием.

— Формально — превосходительство, — пояснил Аквила. — Пусть нас для удобства и величают князьями, но на юге все аристократы — равны. А титул наместника дает мне право только на «превосходительство».

— Посмотрел бы я на того, кто попробует оспорить ваше право на княжеский титул, Аквила, — подал голос молчавший до этого Луций Корнелий Гаста. — Право любого из нас на любой титул. Нынче всякое право имеет значение только в том случае, если у вас есть достаточное количество клинков, чтобы подтвердить его. Будем откровенны, маэстру — сейчас мы, ортодоксы, можем говорить с позиции силы. Каждый из нас в одиночку может разгромить любого из своих соседей, вместе — мы можем победить любую армию. Нечего скромничать.

Он походил на птицу в своем свободном белом кафтане с широкими рукавами и серебряным шитьем, и передвигался так же, как будто перелетая с места на место. Светлые длинные волосы Корнелия Гасты при этом свободно ниспадали до плеч и развевались при каждом шаге.

— Особенно после того, как Арканы забрали себе Аскерон, да? — в своем зеленом одеянии, по крою похожем на наряды тъялери, Лентул Бергандаль практически слился с портьерой того же оттенка, и теперь как будто проявился из ниоткуда. — Вы оказали нам большую услугу, сдвинув вектор внимания Синедриона с Юго-Востока на Запад. Нужно сказать спасибо вашему отцу и Диоклетиану — они работали над этим долгие годы… Но вышло так, как вышло. Вы стали самостоятельной фигурой, Тиберий. Можно звать вас Тиберием? Понятия не имею, как на западе, но в наших краях люди одного круга зовут друг друга по имени…

Этот Бергандаль был моложе всех, не считая Аркана. Рыжие растрепанные волосы, короткая борода чуть более темного оттенка, уродливый шрам от левого виска к подбородку — он скорее походил на разбойника с большой дороги, чем на представителя древнего знатного рода. И это странным образом роднило его с Буревестником.

— Имя? — доброжелательно улыбнулся Аркан. — Тогда я предпочитаю когномен — Рем. Тибериев, благо, на белом свете, проживает уже целых шесть, считая ребятишек Децима…

— Рем… Что ж, очень приятно, — Бергандаль, быстро пересек комнату, хлопнул Буревестника по плечу и предложил: — Зовите меня Лентулом. Что ж, предлагаю дождаться от Диоклетиана чашек с ко, и обсудить наконец, что мы будем делать во время голосования, кого поддержим и какими ресурсами располагаем…

* * *

Аркан помалкивал, слушая разговоры Юго-Восточного Триумвирата — так он про себя окрестил союз Фрагонаров, Бергандалей и Корнелиев. Определенно — первую скрипку там играл Люциан, и речь шла о двух вариантах развития событий: выдвижении владетеля Первой Гавани в качестве кандидата на трон на выборах, и — возможного компромисса с популярами ради того, чтобы истребовать у будущего правителя, кем бы он ни был, как можно больше политической, религиозной и экономической автономии. Первоначальные догадки Буревестника оказались верными: они заполучили себе дополнительные вицы. Кое-кто из аристократов Востока доверял Фрагонарам гораздо больше, чем Синедриону, но при этом — не мог оставить свои владения, опасаясь набегов орков, или — коварства алчных соседей. Считая вицы Бергандаля и Корнелия, Люциан Фрагонар мог распоряжаться семью голосами.

— Если мы перетянем на свою сторону Вермалленов и Тимьян, и, хорошо бы, Смарагду — то имея одиннадцать голосов мы сможем надавить на любого из кандидатов. Одиннадцать голосов из шестидесяти — это может качнуть чашу весов! — задумчиво проговорил Фрагонар, имея в виду, что присоединение к его партии Аркана и Аквилы — дело решенное. — Пока я вижу две группировки у оптиматов, которые действительно смогут побороться за престол: рыцарство Запада, нищее и многочисленное, которое видит своим героем Антуана дю Массакра, спасибо Арканам… И столичное дворянство — богатое, прогрессивное, но далеко не такое воинственное. Их поддерживает Синедрион. Кто станет претендентом на трон от этой фракции — я сказать не берусь, слишком много вариантов. Но, совершенно точно, это будет человек, который устроит кардиналов…

— … и Туринн-Таур, — не выдержал Рем

— Ой, да бросьте вы, Рем, — отмахнулся Бергандаль. — Снова во всем виноваты эльфы? Это ведь устать можно: всегда находится тот, кто во время неурожая, междоусобицы или наводнения помянет эльфов. Мол, они виноваты! Дергают за ниточки, плетут заговоры… И, конечно, подкладывают эльфиек под сильных мира сего, м?

— Если что-то крякает как утка, выглядит как утка и плавает как утка — то скорее всего это утка, — внезапно подал голос Аквила. — Насколько я знаю, на герцога Аскеронского не так давно было совершено покушение, в его собственном дворце… Простите. Во дворце Деспота. И участниками нападения были туринн-таурцы. Они применяли редкие артефакты, верно?

Рем озадачено глянул на южанина: откуда он мог знать об этом? Об артефактах знали Арканы, знал Экзарх, и… Сибилла! Маги? Аквила знался с магами из Башен? Это вносило новые коррективы в и без того запутанные расклады вокруг выборов. Одно можно было сказать точно: Синедрион и традиционные структуры имперских одаренных — такие как, например, Башни, явно не ладили.

— Так что же, на вас в самом деле напали эльфы? — поинтересовался Фрагонар. — Может быть, это был кто-то из этих ваших торговых партнеров из-за Последнего моря?

Он явно прозрачно намекал на Доль Наяду. Но Аркан не поддался на провокацию не стал развивать тему:

— Я отличу тъялери от ванъяр так же точно, как южанина от северянина, маэстру, — заверил собравшихся Рем. — Но…

Аскеронский герцог вовремя спохватился: разразиться гневной тирадой по поводу недальновидности и беспечности своих естественных союзников было бы большой глупостью. Они вели себя так же, как и большинство остальных высших аристократов. Проблемы «тонких времен», активизации фоморов и химер их почти не затрагивали, а все вызванные этими грозными явлениями события они сбрасывали на суеверия, общий нарастающий хаос на имперских землях и проделки магов и нелюдей. И, конечно, ортодоксы и понятия не имели, что Аркан держит в рукаве козырь из семи виц. Поэтому он закончил совсем не так, как планировал в самом начале.

— … но, что бы там ни было, я лучше пойду и выпью чашечку ко с дю Массакром, чем проголосую за партию Синедриона… — получилось слегка нескладно, и нескладность эту заметили, но вида не подали.

— Предположим. На самом деле это не так и важно — если вы не станете лезть в драку с Антуаном, для нас всех он тоже будет более предпочтительным союзником, — кивнул Фрагонар. — Конечно, в том случае, если мы не сможем договориться с Вермаленом и другими оптиматами… А есть ведь еще Монтанья и Север! Что скажете про Людовика и новых правителей Байарада? Мы можем рассчитывать на альянс с ними? И дю Пюс Лабуанский… Он ведь низвержен вашим братом! Кому достались его вицы?