Исход

— Проходите! — лестница за дверью вела в цокольный этаж.

Буревестник никогда не любил цокольные этажи и все, что в них располагалось. По его субъективному мнению, такие места были самым подходящим местом для пиратов и прочего бесчестного отребья.

Здесь было шумно, но чисто и опрятно, и спиртным, на удивление, не пахло. За стойкой две разрумянившиеся от жара, исходящего от плиты, девушки наливали клиентам горячие напитки и подавали закуски.

— Ча без сахара, пожалуйста, — попросил Рем. — И крепчайший ко для моего спутника. Тоже — без сахара и без молока.

Гонзак поджал губы: Аркан безошибочно угадал его предпочтения, и это могло значить все, что угодно: шпионов, абсолютную память, удачливость, интуицию. Все это стоило учитывать.

— Вы работаете на Аквила? — с места в карьер спросил Рем, когда они уселись за высокий столик у окна. — Или на Фрагонаров?

— Вы же слышали про Первую Гавань, — Гонзак отпил ко и с удовольствием скривился.

— На Фрагонаров, значит… — вдруг Аркан замер, как громом пораженный. — Да не может быть! Диоклетиан… Диоклетиан… Диоклетиан Гонорий Фрагонар! Вот кто вы такой!

— Тихо, тихо! Не шумите так сильно! Если башелье Ромул Беллами может оказаться Божьей милостью герцогом Аскеронским Тиберием Арканом Буревестником, то почему скромный негоциант Диоклетиан Гонзак не может оказаться…

— … дядей нынешнего князя Первой Гавани и бывшим имперским магистром оффиций, экс-главой службы фрументариев! — ошарашенно закончил Буревестник. — Да-а-а-а…

— Послушайте, ну кому-кому, но вам-то должно быть понятно, — некогда один из самых могущественных людей империи, а сейчас — правая рука и первый советник самого влиятельного из ортодоксальных владетелей, отпил еще немного ко. — Сидеть во дворце и перебирать бумаги, принимать посетителей и решать вопросы государственной важности — скука смертная! Я нахлебался всего этого еще при последнем императоре! Сейчас мне семьдесят, и я хочу пожить в собственное удовольствие!

— Интриги, заговоры, подкуп, шпионаж… — Аркан никак не мог успокоиться: новость-то была шокирующая. — Что касается удовольствий,так ваши вкусы весьма специфичны, ваше превосходительство.

— Чья бы корова мычала, — совсем по-простонародному откликнулся Диоклетиан Фрагонар. — Вас-то прельщают забытые Богом глухие дебри, пыльные книги и малопонятные личности типа Флоя или той северной нойды… Каждый сходит с ума по-своему, главное, чтобы наше сумасшествие служило на благо людям и…

— … к вящей славе Господа, — Буревестник отсалютовал старому ортодоксу чашкой. — Не стану спрашивать про вашего племянника и господина Люциана, но с вами-то мы — союзники?

— Если иметь в виду задачу пережить выборы и убраться из Кесарии после их окончания то да, определенно — союзники. А если говорить о ходе выборов и политической борьбе — то уж простите, ваше высочество, даже ваш родной отец понятия не имеет о ваших планах!

— Что ж, — Рем поставил чашку на стол. — Я собираюсь подложить Синедриону великолепную свинью и поиметь оптиматов так, что они и сами этого не поймут. Я думаю, что и вы, и все остальные — тоже меня не поймут, и заклеймят сумасшедшим, но…

— … каждый сходит с ума по своему, — понимающе кивнул лже-Гонзак. — Посмотрим, что вы задумали. И вот еще что — через четыре дня Люциан будет давать прием для всех ортодоксальных владетелей с принцепс электорум. Вы приглашены, и не смейте игнорировать такой аванс в вашу сторону. Это будет воспринято как оскорбление!

— И не подумаю. Давно стоит познакомиться с единоверцами с юго-востока, а то мы там в своей аскеронской провинции одичали, мхом поросли… — принялся паясничать Аркан.

— Ну-ну… А вот и ваш маэстру Ауррэче! Мне удалиться? — кивнул на маленького толстенького человека, который проталкивалс меж столами бывший магистр оффиций.

— Останьтесь,- пожал плечами Рем. — Это, кажется, касается нашей совместной цели — убраться из Аскерона невредимыми после выборов.

— Зеленые насаждения? — удивился Диоклетиан Фрагонар. — Действительно?

— О, да, — ухмыльнулся Аркан.

Ему льстило, что даже такой матерый интриган кое-что упускает в раскладах местного гадюшника. Все-таки аркановская манера работать с простолюдинами порой приносила куда более весомые плоды, чем шепотки и заговоры высшего света…

— Доброго-бодрого времени… — начал бормотать эдил, подобравшись к ортодоксам вплотную.

— Документы для маэстру Агиса? — поднял бровь Буревестник.

— Вот! — положил на стол кожаную папку чиновник. — Деньги?

— Вот, — прихлопнул ладонью кожаный мешочек Аркан.

— С вами приятно… — снова начал свою песнь бюрократ.

— И с вами, — кивнул Буревестник. — Всего вам доброго-бодрого во все места.

— И вам, и вам! — запыхтел Ауррэче и заторопился прочь из заведения.

— А теперь давайте вместе посмотрим, какие скверы, парки и сады высажены при участии наших незабвенных остроухих Туринн-Таурских долгожителей… — Рем открыл папку и развернул план города на столе. — И что-то мне подсказывает, что кроме частновладельческих усадеб, острые уши будут торчать практически отовсюду…

* * *

Аркан ожидал чего-то подобного — но не так скоро. Не прямо сейчас.

В том самом проулке, под эркером, над трупом пухлого эдила Ауррэче стоял эльф, который старательно прятал свою расовую принадлежность. Самая яркая черта этого племени — уши, скрывались под матерчатой шапкой, нижняя половина лица была замотана шарфом, одежда могла принадлежать как небогатому дворянину с северо-востока, так и какому-нибудь зажиточному кесарийскому горожанину. Правда, узкие клинки в руках туринн-таурца выбивались из общего целостного образа, да и движения, и характерная форма глаз — все это выдавало наметанному взгляду Рема эльфийскую сущность незнакомца.

— Это вы дали деньги мертвому человеку, — непривычно звучащим гортанным голосом проговорил ванъяр. — Дайте мне то, что мертвец дал вам.

Фразы звучали неестественно, чуждо. Аркан шагнул вперед, меняя стойку, и положил руку на эфес скимитара. От эльфа можно было ждать чего угодно!

— Дайте бумаги! — снова потребовал убийца.

— Я намереваюсь арестовать вас и передать для правосудия в городскую стражу Кесарии, — заявил Аркан. — Вы убийца, и прикончили безоружного человека, служащего Ратуши.

Эльф прошипел что-то из-под платка, его глаза прищурились, клинки в руках вздрогнули… Еще мгновение, и ванъяр рванул в сторону, оттолкнулся ногами от стены и ласточкой полетел к Аркану, занеся клинки для удара. Буревестник действовал хладнокровно. Акробатика и хореография эльфов были ему хорошо знакомы, он множество часов провел, тренируясь с Эадором, сражался с чудовищами и фоморами, так что выбрал самую правильную тактику: отпрыгнул в сторону. А потом — еще и еще, пока не оказался рядом с телом эдила Ауррэче.