Исход

Лужи неестественно ярких оттенков желтого, зеленого и багрового, со странной радужной пленкой виднелись тут и там, и приходилось тщательно выбирать место, чтобы наступить ногой. Даже несмотря на толстую подошву ботфорта, Рем опасался допускать соприкосновения пугающей жижи с дубленой обувной кожей. Мало ли! Босиком тут бродить? Бр-р-р-р!

Здесь и там валялись трупы — и среди них не было ни одного эльфа. Сброд из Портовой и Рыбацкой сторон, обитатели городского дна, идейные эльфоненавистники и кое-кто из ландскнехтов дю Ритёра — с выпущенными кишками и отрубленными конечностями, или затянутые по пояс в землю, или — с проросшими из ребер корнями, или — с банальной эльфийской стрелой в глазнице…

— Стоит отдать должное их упорству, — проговорил Эрнест Чертополох. — Они шли напролом, и пробились довольно далеко… Скорее всего — до самой резиденции. Иначе с чего бы эльфам бежать оттуда? Да и потери остроухие понесли серьезные.

— Действительно? — удивился Аркан, кивая на трупы людей. — Ни одного мертвого ванъяр я пока не видел!

— Хм! Вырвалась только дюжина, или около того. А персонал Консульства был куда как более многочисленным. Насколько я знаю, туринн-таурцы никогда не оставляют неубранными тела своих погибших, — задумался волшебник. — Может быть — забирают, может быть — хоронят при помощи магии, а еще есть гипотеза, что… А, черт, внимание! Внимание!

Внезапно земля на крохотной полянке перед магом и ортодоксом вспучилась, крупные, жирные комья полетели во все стороны, грунт дрогнул — и исторг из себя гибкий и толстый зеленый стебель в три человеческих роста длиной, с колючими хлесткими отростками и зеленым навершием, похожим на шипастую булаву-моргенштерн. Растение размахнулось и — БАХ! — врезало булавой ровно туда, где мгновение назад стоял Аркан. Растения умеют размахиваться! Буревестник откатился в сторону, одновременно выдергивая склянку из специального кармашка на перевязи.

— Сможешь зажечь? — выкрикнул он, снова уходя в кувырок.

— Давай! — Чертополох убрался на безопасную дистанцию, и теперь крохотный огонек мерцал у него между пальцев.

Размахнувшись, Аркан швырнул стеклянную колбочку к самому основанию зеленого стражника. Послышался мелодичный звон, полетели осколки, а потом промелькнула в воздухе искра — и ствол растительного моргенштерна заполыхал. Тот затрясся, задрожал, мотнулся пару раз из стороны в сторону… Одним длинным пируэтом Рем оказался на ближней дистанции, и рубанул гномским скимитаром: раз, другой, третий! С тяжким грохотом живая булава рухнула на землю.

— Не прожгло бы, — пояснил Буревестник, повернувшись к магу — и тут же снова ушел в перекат, а скимитар загорелся жарким огнем, и с гудением рассек воздух.

Невесомая хищная тень, рванувшая было из-под самого корневища жуткого растения к Аркану, отпрянула, молодой ортодокс взмахнул рукой — и в воздухе повисло облако мелкой взвеси с церковным запахом. Тень затрепетала на месте, как будто растерявшись… Движение меча — и облако вспыхнуло. Призрачный враг, издав дикий вопль, исчез в огненном мареве.

— … яко тает воск от лица огня так погибнут грешники от лица Божия, а праведники возвеселяться! — выдохнул аскеронский герцог.

— Впечатляет, — дернул головой Чертополох. — Я бы провозился с баньши четверть часа, не меньше. Какая ирония — мы только что говорили о мертвых эльфах, и я хотел рассказать тебе гипотезу о применении туринн-таурцами останков павших воинов, и — вуаля! Только что ты прикончил сначала то, что осталось от одного из мертвых ванъяр — тирит-сабаль, стража, и изгнал баньши — сбрендивший эльфийский дух… Гипотеза превращена в достоверный факт! Вот так, запросто.

— И ничего не запросто, — пробормотал Рем, отряхиваясь и выдергивая из одежды шипы. — Интересно — много тут таких сюрпризов?

— Я смогу настроить эфирный поисковик, только нужно отойти шагов на двадцать назад — здесь эфир по твоей вине… Э-э-э-э… Слишком чистый, — не очень понятно предложил маг. — Поисковик подсветит нам опасные места. Останки тирит-сабаля у нас есть, так что все получится… Только, пожалуйста, не произноси больше эти твои жуткие слова!

Аркан только хмыкнул, а потом кивнул и несколько раз вогнал скимитар в землю, гася огонь и очищая клинок. Он не раз сталкивался с тем, что строчки из Писания для магов — как железом по стеклу. О чем-то это говорило, определенно… Но настаивать не стал: на работу волшебника посмотреть хотелось.

Чертополох шагнул вперед, протянул руку над павшим зеленым стражем, растопырил пальцы в стороны, повернул ладонь к земле. Крохотная светящаяся лента заструилась между рукой мага и тирит-сабалем, как будто перекачивая что-то из тела волшебника в эльфийскую тварь и обратно.

— Здесь я возьму образец, и задам условия конструкту, — зачем-то пояснял Эрнест, хотя Аркану на всю эту чародейскую терминологию было наплевать. — И поисковик просигнализирует нам, если наткнется на нечто даже отдаленно похожее… Магией можно и нужно пользоваться, вот что я скажу. Как бы ты шел через парк? Рубил бы все к чертовой матери?

— Рубил бы, во славу Божию, — усмехнулся Буревестник. — А что не рубилось бы — сначала жег бы, а потом порубил.

— И молитвочку, да? Что — правда работает? — светящаяся лента оторвалась от руки Чертополоха, и пошла гулять по парку, прочесывая всю траекторию движения до рездинции консулов. Верхний, свободный конец ее трепетал, нижний — касался земли.

— И молитвочку, куда без нее, — серьезно кивнул Аркан. — Божье слово, меч и огонь — лучшие средства против всего этого мракобесия.

— Я видел вас в деле, сомневаться было бы антинаучно, — нехотя признал Чертополох. — Но мне очень странно говорить такое, ведь мы, маги, привыкли относиться к религии как к досадному пережитку. К рудименту, который достался человечеству от прошедших эпох. Препятствию на пути к прогрессу, опиуму для народа! Кстати, мы уже можем идти — на пятьдесят шагов вперед путь свободен!

Он щелкнул пальцами, и магическая лента замерла среди деревьев, заискрила. Волшебник зашагал вперед, хлюпая сапогами по зловонной жиже.

— Забавно, — Аркан последовал за ним. — Мы, ортодоксы, привыкли точно так же относиться к магии.

К зданию шли с опаской — лента в некоторых местах замирала, искрила и делала небольшой круг, обозначая неяркой фосфоресцирующей дымкой угрозу. Такие участки обходили по дуге — решать за кесарийских оптиматов проблемы очищения города от тварей Рем больше не собирался, и даже слегка жалел, что развернул тут деятельность зверобоев в самом начале, надеясь открыть глаза кесарийцам на реальное положение вещей, и — стяжать мирскую славу, конечно. По сути — он сражался с ветряными мельницами, как один из прежних святых — благоверный Кихотий. Убивать чудищ в обреченном городе — бессмысленный труд! Хотя — обманывать себя Рем не мог: твари есть твари, он и сейчас вступил бы в бой с тирит-сабалями, и выкорчевал бы их все до единого, если бы не торопился на помощь Агису. На помощь — или на место его смерти…