Исход
Шрифт:
А Буревестник держал в уме характерную хореографию движений убийцы на хорах. Он знал только одного человека, который орудовал двумя клинками так же смертоносно. Человека, не эльфа! И этот человек, насколько было известно Аркану, находился сейчас именно в Кесарии! Неужели хоть раз в жизни одна из зловещих интриг Старого Аркана принесла очевидную пользу его младшему сыну?
Оказавшись на лестнице, Рем увидел еще один отряд городских стражников, которые торопились, бежали вверх по лестнице, запыхавшись и гремя снаряжением.
— Что там случилось, маэстру? — эти молодые воины явно были непривычны к дворцовой службе, скорее всего их перебросили на усиление с окраин. — Почему ударили в набат?
Тревожный,
— Эльфы убили первосвященников Синедриона, — бросил Аркан. — Убийцы еще во Дворце, поторопитесь, найдите бургграфа Штадлера, он нуждается в вашей помощи!
— Благодарим вас, маэстру! — новобранцы с обнаженным оружием в руках с двух сторон обтекали Буревестника, чтобы через пару мгновений присоединиться к царящему во дворце хаосу.
Торопясь вниз по ступеням, Рем молился Богу, чтобы Гавор и его люди сработали как надо, и в назначенном месте действительно ждал ялик с веслами. А еще — Рем проклинал Синедрион. Ведь слова про набат не имели под собой никакого основания, более того — Буревестник лгал стражникам осознанно. Колокольный звон над Кесарией означал только одно: дьявольский план оптиматской верхушки должен был воплотиться в жизнь в независимости от того, каким будет исход выборов. По всей видимости, точкой отсчета предполагалось сделать убийство верхушки ортодоксов и популяров в Большом Зале, сразу после выборов, а после этого резня инакомыслящих в любом случае выплеснулась бы на улицы города. Вот только предугадать факт передачи такого количества виц Аркану они точно не могли… И появление Эдгара дю Валье с мечами в руках — тоже!
— Как этот рыбоглазый черт оказался на хорах? — пробормотал Рем, облегченно выдыхая, увидев крохотную лодку, которая болталась на привязи под опорой моста. — Как он, демоны его забери, сделал это?
А спустя секунду аскеронский герцог грязно выругался, поминая не только чертей и демонов, но и всех их свойственников, сродственников, любовников и любовниц сразу: на дне ялика лежало окровавленное тело в золотой маске, с двумя иззубренными мечами!
— А как он сделал ЭТО? — Буревестник, ухватил весла и со всей возможной скоростью принялся грести, удаляясь от берега.
И вовремя: множество людей с факелами уже высыпало на берег, и первые стрелы полетели вслед беглецам…
* * *
Кесария горела, на каждой из сторон города полыхали пожары. Благородная сторона стала местом бесчинств и насилий: ворвавшаяся сюда толпа фанатиков во главе с дюжиной Белых Братьев обходила дом за домом, особняк за особняком — и если не находила на дверях нарисованного мелом знака Крыльев Феникса, то врывалась внутрь, и — горе обитателям! Выбитые окна, выброшенный скарб, искалеченные и изнасилованные, зарево пожаров и вонь нечистот — некогда респектабельная и элитная, теперь Благородная сторона выглядела поруганной и обесчещенной. Но дворянам-оптиматом так не казалось! Более того — многие из них шли во главе своей челяди и дружинников, и руководили погромами, убийствами и ограблениями своих давешних соседей — популяров. У каждого из погромщиков на головном уборе были нашиты крылья…
Два островка держались внутри этого бушующего моря человеческой злобы: Башня Магов, площадь у которой в считанные минуты оказалась залита кипящей лавой, и Бурдок.
Бурдок — мрачная Кесарийская временная резиденция
проклятых Арканов! Уничтожить ортодоксальное отродье, стереть их оплот с лица земли, сволочь еретиков на дыбу, на костер, на кол — эта мысль овладела множеством сердец, рожденная то ли религиозным фанатичным угаром, то ли — подселенная туда чьей-то злой волей. Толпа простонародья с дрекольем, факелами, вилами, топорами и всем, что попалось под руку, возглавляемая хорошо вооруженными группами солдат, одетых в одинаковые коричневые гамбезоны двинулась к усадьбе-крепости, разразившись криками при виде страшной коллекции гниющих трупов отвратительных чудищ.— Ни шагу дальше! — раздался крик со стен Бурдока. — Здесь стоят люди Аркана!
— Смерть им! — было многоголосым ответом.
Навстречу толпе полетели сучковатые бревна с набитыми в них гвоздями, огромные камни и редкие стрелы. Потеряв несколько десятков человек убитыми и ранеными, погромщики как будто протрезвели от кровавого безумия, однако — Белые Братья выступили вперед, и затянули одно из будоражащих душу оптиматских песнопений… И тут же раздались новые команды от зачинщиков из дворян, и воинов в коричневом. Не прошло и четверти часа — и вот кто-то нашел длинное бревно, которое можно использовать в качестве тарана, другие — нагрузили возы всяким скарбом из ближайших домов, сооружая некий эрзац осадной башни, а третьи — волокли лестницы…
— Давай, давай! — подбадривали себя криками погромщики, подбираясь к Бурдоку.
— Хоп! — раздалась короткая команда и навстречу самодельным осадным приспособлениям полетели склянки с горючей смесью…
Взметнулось вверх жаркое пламя, многоголосый вопль боли вознесся к небесам, а потом ворота Бурдока открылись — и навстречу толпе выплеснулся трехсотенный отряд тяжеловооруженных, одоспешенных ортодоксов, которые набросились на ошеломленных оптиматов, и резали их, и били мечами и копьями, обратив в бегство и преследуя, и погружая клинки в каждого раненого и оступившегося.
— Дети Бога! — гремел голос брата Мартелла. — Не выказывайте им милосердия, потому что вы не получите его взамен! Ныне — телами их овладел дьявол, и отправляя несчастных на небесный суд вы делаете Божью работу и освобождаете их души!
Телами убитых были усеяны три квартала в окрестностях резиденции Арканов, и ортодоксы, сделав свое дело, вернулись за стены — ждать своего господина.
— Мы не должны были отпускать его одного, — сказал какой-то седобородый воин.
— Я верю нашему герцогу так же сильно, как и нашему Богу, — откликнулся молодой, румяный дружинник, один из тех, что бегал с Буревестником в одном строю по окрестностям Цитадели. — Он придет, этой ночью…
— Какая ирония, — откликнулся старший. — Сегодня — ночь святого Фарадея, покровителя фонарщиков и алхимиков… Дома, в Аскероне, сейчас зажигают свечи и молятся, в храмах идет торжественная служба…
— А мы — поджигаем людей и делаем Божью работу, — ухмыльнулся Шарль — один из самых доверенных людей герцога, его верный сержант и телохранитель. — Попомните мои слова — с минуты на минуту явится монсеньор, и мы зальем кровью не только эти три квартала, но и всю трижды проклятую Кесарию!
* * *
Дробный стук копыт и дикий крик ортодоксы услыхали ближе к полуночи. Всадник в пурпурной котте, с непокрытой головой и факелом в руке скакал по улицам и кричал:
— Измена! Измена! Эльфы! Эльфы убили первосвященников Синедриона! Десять иерархов убиты! Выборы сорваны! Император не избран! Нелюди заодно с еретиками!
Сохранившие рассудок и не поддавшиеся безумию кесарийцы выглядывали из окон, испуганно осеняли себя знаками крыльев Феникса — как будто эта новость могла перекрыть все творившиеся этой ночью ужасы. Ортодоксы же в Бурдоке только скалились и плевали со стен.