Искатель, 1998 №7

— Алло?

— Мне нужен Натаниэль Розовски, — сказал женский голос по-русски.

— Я слушаю.

— Здравствуйте, господин Розовски. Мой адвокат порекомендовал мне непременно встретиться с вами.

— Очень мило с его стороны, — сказал Розовски. — Я буду на месте до конца дня. Но если ваше дело не очень срочное, приходите завтра утром. Извините, но я очень занят.

— Мое дело срочное, — сказала женщина. — Но я не могу приехать к вам. Я прошу вас приехать ко мне в отель.

«Да что они все, сговорились? Эта тоже боится компрометации?» — с досадой подумал Натаниэль. Вслух сказал:

— Ничем не могу помочь, мадам. Еще раз повторяю — я очень занят, и…

— Я только позавчера прилетела в Израиль, — сказала женщина, не дослушав.

Розовски замер.

— Только позавчера? — переспросил он. — И ваш адвокат рекомендует вам… Простите, а как вас зовут?

— Меня зовут Галина Соколова. Я жена… — женщина запнулась, — вдова Ари Розенфельда.

Натаниэль посмотрел на часы. Было пятнадцать минут третьего.

— Хорошо, — сказал он. — Я сейчас приеду. В каком отеле вы остановились? И в каком номере? Триста двенадцатом? Ждите.

Положив трубку, он посмотрел на Офру отсутствующим взглядом.

— Что? — спросила та. — Опять уезжаешь?

— Увы, девочка, — рассеянно ответил Розовски. — Странное что-то происходит.

Офра улыбнулась.

— С тобой всегда происходит что-нибудь странное, — сказала она.

— Да, это верно… Значит, Алекса сегодня не будет?

— Нет.

— Тогда передай ему, что вечером я жду его дома.

— Опять?

— Опять.

— По-моему, это уже вошло в привычку. Почему бы тебе не перенести офис домой? И платить придется меньше. Кстати, пришли счета, — она помахала в воздухе солидной пачкой бумаг. — Вода, земельный налог, телефон, электричество. Будем платить? Или как обычно?

Розовски замахал руками:

— Не сейчас, ради Бога, Офра! Утром, хорошо?

— Мне все равно когда. А есть чем платить?

Натаниэль вспомнил о чеке, полученном в «Байт ле-Ам».

— Есть, успокойся. Я оставил конверт — на столе в кабинете. В конверте — чек на десять тысяч. Вложи на счет агентства. С них и заплатим. У тебя же есть подписанные мной чеки? — И быстро вышел, весьма довольный эффектом, произведенным на Офру внушительной суммой.

Галина Соколова остановилась в отеле «Мацада». Видимо, владельцы отеля считали, что романтичность названия вполне компенсирует, мягко говоря, невысокий уровень сервиса. А может быть, название родилось от архитектурного стиля — мрачноватый четырехэтажный дом действительно напоминал старинную — или просто старую — крепость. На фасаде вывеска сообщала о том, что это «Малой Мацада», вывеска была не новая и явно нуждалась в реставрации или замене. Да и само здание казалось то ли дряхловатым, то ли просто пыльным. Во всяком случае, Натаниэль, после долгого кружения в окрестностях А-Масгер с трудом обнаруживший махонькую улочку с табличкой «А-Шомер» и увидевший наконец гостиницу, подумал, что ни за что не стал бы ночевать в отеле такого вида. Впрочем, постояльцев — главным образом туристов и репатриантов из бывшего Союза — вполне устраивали и вид, и расположение, и сервис «Мацады», в основном потому, что цены здесь были, по нынешним временам, терпимы.

Розовски посмотрел на часы, огорченно нахмурился. Обещанные полчаса превратились чуть ли не в час. Следовало бы еще с дороги по крайней мере позвонить Соколовой. Хоть и поздно, но стоит позвонить сейчас, сказать, что он уже приехал, а заодно позвонить в офис, выяснить, что новенького от Алекса и Габи. Но сначала Соколовой. Он вынул из поясного футляра сотовый телефон. Рука его повисла над кнопками.

— О, черт, я даже не спросил номер телефона, — ругнулся Розовски. — Определенно, я нуждаюсь в отдыхе, с такой рассеянностью нечего заниматься расследованиями. И насчет склероза Офра права… — продолжая бормотать в собственный адрес нелестные слова, он набрал номер офиса. Услышав: «Шалом, вы позвонили в агентство «Натаниэль», — пропетое мелодичным голосом Офры, спросил: — Есть новости от Габи?

— Никаких.

— От Алекса?

— Есть, он появлялся. Сказал, что вся информация, которую можно было собрать, будет в твоем распоряжении сегодня вечером.

— Замечательно. Что еще?

— Да, тебе звонил некто Баренбойм.

— Да? — Розовски неопределенно хмыкнул. — И что же он хотел?

— Он не сказал. Только просил передать, что с этими делами не так все просто.

— С какими делами?

— Не знаю. Это я цитирую, — объяснила Офра. — «Вы, деточка, передайте Натаниэлю, что с этими делами не все так просто», — продекламировала она с выражением, стараясь повторить непередаваемый акцент Баренбойма.

— Очень похоже… — пробормотал Розовски. — То есть я имею в виду, что он, похоже, прав.

— Этого я не знаю. И еще он сказал, что утром непременно у тебя появится.

— Где?

— В офисе, где же еще.

— Ладно, Офра, спасибо. Мне пора. Я еще позвоню.

— А что говорить, где ты сейчас и когда появишься? — поинтересовалась Офра. — Ты с такой скоростью вылетел из агентства, что я даже не успела спросить.

— Где я? — Натаниэль плотнее прижал к уху аппарат, пытаясь одной рукой вывернуть руль так, чтобы не столкнуться с нахальным жучком-«фольксвагеном». Ему это удалось почти чудом. — Я… Послушай, Офра, мне некогда. Я спешу на встречу с клиентом.

— Или клиенткой.

— Угадала.

— Значит, я была права! — торжествующе сказала Офра.

— Не болтай глупостей, — посоветовал Натаниэль и отключился. Во время всего разговора он бестолково кружил по пятачку перед «Маца-дой», пытаясь найти место для стоянки. Среди тесно прижавшихся друг к другу автомобилей выделялись несколько маршрутных такси с тюками и чемоданами — видимо, недавно доставили репатриантов из аэропорта «Бен-Гурион».

Наконец, решившись, Натаниэль ринулся в довольно узкий промежуток между маршрутками, немного поругался с таксистами — те крыли его лениво: то ли из-за жары неохота было скандалить всерьез, то ли ругались просто по привычке. Выключив со вздохом облегчения двигатель, Розовски хлопнул дверцей и направился в высокую вращающуюся дверь.

Вестибюль отеля встретил его ровным сдержанным гулом, столь плотным, что Натаниэль в первую секунду оторопел. Его толкнули в спину, буркнули что-то, похожее на извинения, он поспешно отошел в сторону и осмотрелся. Относительно просторный и комфортабельный — при внешней неказистости здания — вестибюль был настолько полон людьми, что казался, скорее, залом ожидания аэропорта в нелетную погоду.

— Фима, где наши вещи?! У нас было шесть мест — пять сумок и Тимошка! — услышал он истошный крик прямо над ухом и испуганно отскочил в сторону, едва не опрокинув пирамиду из доброго десятка разномастных чемоданов.

— Массовая эвакуация евреев, — пробормотал он. — Скорая помощь имени Теодора Герцля…

Конечно, было интересно узнать, кто такой Тимошка: попугай, котенок или внук? Он покачал головой и направился к стойке.

Слава Богу, у стойки царило относительное спокойствие. Натаниэль дождался, пока очередной репатриант, с ошалевшими от резкой перемены обстановки глазами, заполнит необходимые документы, и протиснулся к портье.

Портье, мужчина лет тридцати, смуглый, с такими же ошалевшими, как у его клиентов, глазами, уставился на Розовски.