Искатель, 1998 №9

Не сказал бы, что аэропорт Орли чем-то меня поразил. Психологический эффект: когда слышишь знакомые с детства слова «Лувр», «Нотр-Дам», «Орли», то, измученный ожиданием встречи, предполагаешь испытать шок. А на деле оказывается, что Собор Парижской богоматери вовсе не протыкает своими шпилями небо, здание Лувра куда меньше питерского Эрмитажа, а Орли — вполне стандартный аэропорт, встречал я на своем веку и побольше, и покрасивее — слетайте в Мюнхен или во Франкфурт и сравните сами.

Багажа у меня с собой было немного — чемодан на колесиках и атташе-кейс, который я упаковывал утром самолично; никто мне не помогал, никаких посылок знакомым и, тем более, незнакомым я не принимал; короче говоря, на вопросы смуглых девочек из службы безопасности я мог отвечать со спокойной совестью и потому не очень торопился с ними встретиться тем более что рейс на Тель-Авив регистрировали за стойкой со странным номером 00-а1, не обозначенным ни на одном информационном табло. Не желая показывать своей неосведомленности, я медленно прошел по первому этажу, чемодан катился за мной как собачонка, время от времени совсем по-собачьи повизгивая колесиками на крутых поворотах. Естественно, стойки 00-а1 на первом этаже не было и быть не могло, на втором располагалась таможня и выход на посадку, значит, нужно было спуститься на минус первый этаж, иначе говоря — в подвал. Нормально: если случайно рванет бомба террориста, пусть разнесет сразу все здание, а не только одну его стену.

В подвале шла регистрация на дальневосточные рейсы, Тель-Авивский я обнаружил между Манилой и Сиднеем. Если бы из Орли летали еще и на Марс с Юпитером, израильский рейс непременно поместили бы в район пояса астероидов. Наверное, исключительно из-за изощренного антисемитизма, потому что к проблеме обеспечения безопасности все это, на мой взгляд, не имело ни малейшего отношения.

Регистрация уже подходила к концу, передо мной в очереди стояло человек пятнадцать, и не нашлось ни одного желающего спросить у меня: «Кто последний?» Опрос населения вели две девочки, лишь недавно вышедшие из младенческого возраста. Одна из них, нежно глядя в глаза смуглому молодому марокканскому еврею, интересовалась проблемами секса во Франции — мне, во всяком случае, послышалось: «А та проститутка, она вам ничего лишнего не вкладывала?» Вопрос звучал двусмысленно, но «марокканец» отвечал как солдат на плацу — кратко, громко и непонятно. Вторая девушка только что отпустила с Богом студента-израильтянина и принялась за очередную жертву — это была женщина лет тридцати пяти, яркая блондинка с тонкими чертами лица. На вопросы женщина отвечала медленно, будто обдумывала каждое слово, девушка терпеливо ждала и задавала следующий вопрос, лишь полностью выслушав ответ; разговор, будто жемчуг, нанизывался на тонкую нить, созданную каким-то большим специалистом в службе безопасности.

Я проследил за тем, как женщина, подхватив два тяжелых чемодана (эх, был бы я рядом), перешла к стойкам регистрации и минуту спустя, оставив багаж на ленте транспортера, вышла в боковую дверь — видимо, в зал отправления с его манящими наивного покупателя магазинами «Dutyfree».

— Господин летит в Тель-Авив? — услышал я голос рядом с собой и только тогда понял, что пока я следил за блондинкой, очередь успела рассосаться, и теперь обе девушки из службы безопасности сложили усилия, чтобы обнаружить в моем багаже вожделенную бомбу.

— В Тель-Авив, — сказал я, переводя преданный взгляд с одной девушки на другую. — И багаж я упаковывал сам, никто мне не помогал, никаких посылок мне не передавали, да я бы и сам их не взял, тем более от незнакомых.

После столь исчерпывающей информации девушкам оставалось только налепить на мой чемодан красные бумажки с надписью «security» и отпустить восвояси. Но, по-видимо-му, на каждого пассажира служба безопасности предполагала израсходовать точно определенное количество вопросов, и потому девушки приступили к сеансу психоанализа с другой стороны:

— Господин Амнуэль, вы были в Париже по делам или с частным визитом?

— По делам, — с удовольствием сказал я, вспомнив вчерашний банкет. — Был на международном симпозиуме по историческим проблемам, связанным с торговлей оружием.

— Кто-нибудь еще был на этом симпозиуме из Израиля? Замечательный вопрос, девушки будто читали в моих мыслях.

— Нет, я один представлял нашу страну на этом авторитетном форуме.

Пожалуй, только перед этими девицами я и мог выпендриваться столь беззастенчиво. Впрочем, форум действительно был авторитетным, вот только я попал на него случайно.

— Вы уверены, что в ваше отсутствие никто не прикасался к вашим вещам?

— Никто, — твердо сказал я и понял, что сам дал повод для нового вопроса.

— Но вы оставляли на некоторое время вещи без присмотра?

— Да, — согласился я, — чемодан стоял в моем номере, когда я ходил к портье, чтобы расплатиться. Но это продолжалось минут пять. Собственно говоря, если вы сомневаетесь, давайте-ка я открою чемодан, и мы посмотрим вместе.

— Зачем же? — мило улыбнулась девушка и, заглянув еще раз в мой заграничный паспорт, сказала: — Приятного полета, господин Амнуэль.

Когда с наклейками «security» на чемодане и кейсе я поспешил к стойке регистрации, в зале никого, кроме меня, уже не осталось. Сдав чемодан и подхватив атташе-кейс, я направился в узкий коридор, над которым горел транспарант «выход на посадку».

Вот тут-то и начался мой кошмар.

Полагаю, читатель, не раз летавший по делам, в отпуск или, на худой конец, спасавшийся бегством от кредиторов, прекрасно знаком с общей процедурой: сдав багаж, ты попадаешь в зону паспортного контроля и свободную страну «Duty free», и ни за какие коврижки бдительная служба безопасности не выпустит тебя в общий зал, где в твой багаж могут подсунуть если не бомбу, то пакет с наркотиками — наверняка.

Пройдя по слабо освещенному коридору и не встретив ни одной живой души (мертвые, в виде привидений, тоже не попались, хотя дух чего-то потустороннего явственно присутствовал), я поднялся по эскалатору и остановился, оглушенный гомоном огромного зала регистраций, по которому бродил всего полчаса назад в поисках секции компании «Аркиа». В первый момент мне показалось, что это типичный случай deja vu, сейчас наваждение исчезнет, и «зона свободного шопинга» лишь на не пристальный взгляд окажется похожа на зал ожидания. Этого не произошло: я не обнаружил ни таможенного контроля, ни призывных реклам магазинов — вне всяких сомнений, это был общий зал, где я уже был и в котором мне делать было решительно нечего.

Я подумал, что сунулся не в тот коридор, сейчас меня схватит за плечо бдительный страж порядка и вернет назад по узкому и темному проходу, вовсе, наверное, не предназначенному для пассажиров, и мне опять придется объясняться с милыми девицами, ибо, ясное дело, после моей прогулки по общему залу ожидания красные наклейки на атташе-кейсе не стоили ломаного гроша.

Никто не подошел ко мне, всем было плевать на злостное нарушение порядка, и я решительно не понимал, что же мне теперь делать. Наверное, все же вернуться назад и попытаться найти тот коридор, который действительно вел на посадку. И при этом не смотреть в глаза девушкам, которые, конечно, сразу поймут мой нечаянный проступок.

Я обогнул стойки регистрации американских компаний (вот у кого здесь было почетное место, прямо напротив главного входа) и, найдя знакомый эскалатор, спустился в подвальный этаж. Регистрация на Сидней еще продолжалась, а в зоне «Аркии» было пусто, проход закрыт изящным полосатым шлагбаумом, а коридора с надписью «на посадку» я и вовсе не увидел — он просматривался только со стороны регистрационных стоек. Я попытался разглядеть, куда направляются, оформив багаж, пассажиры австралийского рейса, но и это мне сделать не удалось, потому что толпа была слишком велика, и что происходило у стоек, увидеть было невозможно.