Искатель Ветра. Полет

Лишь когда Найт достиг зала, где сражался Грозострах, и солетадцы приняли с его рук раненых товарищей, магимат обнаружил отсутствие своего старпома и принялся крыть его благим матом. Как ни странно, но это подействовало. Стряхнув с себя наваждение, зовущее к смерти, долговязый вспомнил про долг перед живыми. Он лишь с помощью сил своего контрактера успел выбраться из строения, прежде чем оно, пробив верхние ярусы, под собственным весом, словно стрела, ушло вглубь города.

Первый, наполненный разладом и хаосом, день был самым тяжёлым. Плимутцы, зефирцы и представители СБ Вайрна принялись делить ещё не успевший остыть труп. Мнения выживших вангелосовцев никто спрашивать не собирался — каждый хотел себе урвать кусок пожирнее. Рич предупреждал, что так будет, и посоветовал не лезть. В этом мире всем были нужны ресурсы, а Город Движимой Силы сейчас стал просто трофеем — сундуком с сокровищами. Мало бы кто смог пройти мимо.

Найта разве что удивил Грозострах. Максимилиан Шасс, которого Лина любила называть за глаза “совёнок”, объявил солетадцам, что их возвращение в родные края откладывается на целый месяц, пообещав выплатить десятикратную компенсацию и предоставить еду и продовольствие на означенный срок, если северяне временно освободят его корабли.

Он ссылался на какую-то статью в договоре про “обстоятельства неодолимой силы”. Старый генерал хорошо понимал эти обстоятельства и сам был “неодолимой силой”, способной захватить все грузовые корабли Плимута за одну ночь. Но Талбен не стал угрожать или спорить. А на предложение Патрона предоставить ему бойцов в качестве свободных рук за долю в добыче тоскливо ответил:

— Я им предложу. Но вряд ли кто-то из моих согласится. Эх, парень, неужели ты не понимаешь? Умерли ваши боги, чтобы мы жили. А вы уже терзаете труп соседа над их могилой.

— Не пропадать же добру. Вы сами рискуете загнуться без этих ресурсов ещё до жаркой поры. Ричард прекрасно знал, насколько вы брез… чистоплотны. Так что я буду выполнять своё обещание. А вас, генерал, раз не хотите участвовать в этом, попрошу стать нейтральной стороной и обеспечить то, что мы все тут не перегрызёмся при делёжке добычи. Взамен, кроме отступных за задержку, четверть полученных материалов я отправлю в Солетад, — прикрыв глаза, предложил “совёнок”. К удивлению старого вояки, он тоже всё понимал.

***

Этим же вечером, в стоянке северян, окружённой по периметру десантными челноками и чуткими турелями внешнего наблюдения, запылали костры. Всего лишь одиннадцать — по числу погибших бойцов. А потом, когда ветер развеял их прах, зажглись два пустых, самых высоких и ярких. К этому времени Найт со своими бойцами уже прибыл к их лагерю, оставив “Искатель Ветра” висеть наверху. Он не мог заставить себя войти в принадлежавшую ему капитанскую каюту. Не мог пройти по коридору к ней, мимо трёх офицерских. Не мог даже есть. Горечь безмерной потери сжигала повидавшего жизнь магимата изнутри. И даже Зара не могла исцелить эту боль — её сердце страдало не меньше.

Когда, спустившись на шаттле, Найт, Уголь, Зара и Смертник вошли внутрь периметра, ночные небеса над головой раскалывались от дружной, тоскливой песни. Все выжившие северяне, взяв друг друга за плечи и встав кольцом вокруг величественных костров, рвали глотки, вскинув лица к луне. Они пели Песнь Прощания. Шольм опустил руку Найту на плечо и негромко произнёс по внутренней связи:

— Так прощаются только с главами своих кланов, ближайшей роднёй. Это великая честь.

— Они не умерли, не могли. Ричард обещал, — скрипнув клыками, отрезал магимат. — И мы их найдём.

Заметив чужаков, солетадцы замолкли, а Грозострах направился Искателям навстречу. Ему давно доложили о их прибытии, и Талбен приказал пропустить всех четверых. Хотя одному из них ещё каких-то два месяца назад он бы снес голову при встрече, не размышляя. Но это было до того, как Баррет спасла их город, а Последний Гаситель — их королеву. Сейчас всё изменилось, генерал шёл приветствовать выживших героев, на этот раз защитивших уже весь их мир.

— Пусть огонь всегда горит в ваших сердцах, — звучно ударив себя в нагрудник, произнёс северянин, встав напротив отряда.

От Талбена несло крепким алкоголем, сушёной рыбой и пеплом, а на лице застыла неистовая улыбка, словно он всё ещё находился в том последнем бою. Такой же оскал у него Найт видел, когда они вместе с Ричем и Линой прорывались сквозь зал, занятый солетадцами. Сейчас было не время для масок. Найт снял шлем, а затем заботливо украшенную твёрдую каркасную маску из дублёных шкур, что для него изготовила Зара. И, оскалившись в ответ, сверкнув в ночи длинными звериными клыками, гулко ответил:

— Пусть и в ваших сердцах он не угасает. Вы отважно держались, без вас мы бы не ушли из храма.

— У нас есть обычай. Чтобы прославить погибших героев и предков, кто-то должен сразиться на последнем пиру. Без оружия и доспехов. Бой гордости и славы, а не ради убийства. Я уверен, что они сейчас счастливы в лучшем мире. Так давайте воздадим им хвалу. Окажете честь?

— С удовольствием, генерал. Мне как раз не терпится с кем-то схлестнуться. Только вот вы не правы. Они ещё живы, и мы их вернём, — Найт под шелест сервоприводов принялся стягивать доспех. В процессе он обратился к Углю, который опирался на плечо Зары: — Повтори, что нам приказал передать капитан после победы.

— Помните нас, даже если забудете имена. Помните нас настоящих, и мы однажды вернёмся, — почти нараспев, словно молитву, произнёс чернокожий сержант.

— Слава богам! — Звон удара десятков крепких кулаков по нагруднику прокатился над лагерем, на миг затмив треск сгорающих в жарком пламени дров.

Солетадцы были не очень религиозны, ровно до того момента, пока не увидели во время битвы, как мимо их рядов, чеканя шаг, Воин несёт на своих руках пылающую божественным светом Деву. Они сразу вспомнили схватку на площади Вайрна, в достоверности которой северяне несколько сомневались, подозревая, что это уловка хитрых южан. Но своим глазам они верили и сейчас знали правду.

— Они были не боги, а люди. Такие же, как мы с вами. Жили, любили, сражались и шли до конца ради цели. Лина и Ричард Генар, а не Дева и Воин! — прорычал Найт. Избавившись от доспехов, он стянул через голову вязаную кофту и рубашку, передав их Заре.

— Боги или люди — пусть решит бой, — усмехнулся Грозострах. Старик, был тоже уже по пояс обнажённый и несмотря на возраст оказался даже крупнее и шире в плечах, чем Найт.

— Зря ты это сказал. Теперь я обязан победить, даже если придётся отгрызть тебе руку, — мрачно усмехнулся магимат, медленно шагая к противнику.

— А разве нельзя признать, что они были и боги, и люди? Мы ведь не выбираем вождя. Разве обязательно ради этого драться? — смущённо спросила Зара, не любившая конфликты, ведь после них у неё обычно значительно прибавлялось работы.

— Разумеется! — раздражённо прорычали оба мужчины. Девушка тяжело вздохнула, покачав головой, сокрушаясь, какими болванами они бывают.

Перед тем как войти в круг возле костра, составленный солетадцами, Найт, вспомнив в последнее мгновение, потянул с пальца массивный перстень — точную копию того, что носил Ричард. Абсолютно такие же были на пальцах всех членов команды, кроме Угля. Эти кольца им оставил Солард перед своим уходом в Берандар, без всяких объяснений, просто попросив не снимать их. Но в кулачном бою оставить перстень на руке было невозможно. Магимат бережно передал его Заре.