Искатель. 2004. Выпуск №10

–  Зачем?
– опять не понял я.

–  Хрен его знает, - объяснил он стандартно.

Я попытался на шерстистом лице разглядеть глаза - не шутит ли? Ничего веселого в них не обнаружил. Может быть, я чего-то не понимаю в местном колорите? Никифор понизил голос до таинственного:

–  Начались дела непотребные. На кладбище-то крест железный шатается.

–  Наверное, подмыло?

–  Ломом не своротить. Когда рядом люди, ведет себя смирно. А если отойдешь, то его закособочит, как от землетрясенья.

–  Могила чья?

–  Безымянная, старая.

–  Значит, еще один покойник вылезает, - решился я на шутку.

Никифор шутке не обиделся. Наоборот, отерев ладони о выгоревший китель, придвинулся к моему уху.

–  Ввиду всего сказанного, как понимать историю с козой?

–  А что коза?

–  К Уляшке ходит. Дверь закрыта, а коза стоит посреди комнаты. Уляшка в лавку, дверь на замок. Вернется - коза в избе.

–  Какая-то выдумка.

–  А вчера над лесом тень висела, как черное дерьмо…

Я отключился. Слишком много информации, однообразной и дурацкой. Ракеты, луноходы, пересадка сердца, а тут коза, открывающая замок. Мой гость молча чего-то ждал… Еще кофе, но банка с кипятком опустела; ждал моей реакции на свои рассказы. А что ответить?

–  Дед, завтра я съезжу в город за водкой и устрою привальную.

–  Хочешь меня ублагонавозить, - правильно решил Никифор.

6

На новом месте обычно не спится. Но за счет душистого сена, положенного на кровать, да деревенского воздуха, спал я до восьми утра. И в дорогу: тряский автобус мои мысли взбалтывал.

Зачем еду в город? Наивный дед полагал, что пропавший мертвец наводит на людей порчу. Вернее, творит чудеса. На юридическом факультете меня не учили, что делать с информацией, например, о взрыве консервных банок или тени, висящей над лесом. Но на юридическом факультете учили не оставлять без внимания любую информацию. Вполне возможно, что дед не так воспринимает и неправильно толкует. Нужна проверка. Одному мне она не под силу. Я следователь прокуратуры, а не оперативник.

Цель поездки в город прояснилась. Во-первых, заполучить оперативника; во-вторых, посоветоваться с начальником следственного отдела. К нему я пошел прямо с автобуса.

Филипп Иванович удивился:

–  Неужели все выяснил?

Я стал излагать рассказы деда по эпизодам, ожидая иронической усмешки. Но на широком и обычно равнодушном лице начальника появилась даже сосредоточенность. Я надеялся на конкретный совет. Вместо него прозвучат загадочный вопрос:

–  Сергей, а ты не проверял?

–  Что?
–

–  Может он того, вернулся?

–  Кто?

–  Покойник-то.

–  Куда вернулся?

–  Домой, то есть в могилу…

Я снял очки и протер их тщательно. Когда начальство говорит глупость, я всегда думаю, что оно шутит. Оно и шутило: чего было ждать после моей информации? Но дальше оно, начальство, сморозило глупость, которую к юмору не отнесешь:

–  Рябинин, во Фруктовом живет прорицательница Лия. Не сходить ли к ней?

–  Кому сходить?

–  Тебе.

–  Следователю прокуратуры обращаться за помощью к колдунье?

–  Рябинин, к ней начальники милиции обращаются, администрация, директора… Она не колдунья, а ясновидящая.

Я как-то обмяк, словно мгновенно лишился воли. Да я и лишился. Что можно говорить старику в деревне, то не пристало изрекать советнику юстиции, начальнику следственного отдела прокуратуры области. Но в те несколько минут, что мы просидели молча, во мне шли качественные процессы. Не зря ли кипячусь? Примерно с шестидесятых годов пошла густая мода на биолокаторы, ведуний, экстрасенсов и прочие полтергейсты. В газетах, книгах, на телеканалах… Говорят, у американского президента есть персональный звездочет. А я что, умней американского президента?

–  Филипп Иваныч, что же эта ясновидящая видит?

–  У нее особое биополе. Женщины рассказывали… Смотрит на тесто, и оно начинает подниматься на глазах.

–  Мне не пироги печь, - буркнул я.

–  Один врач решил Лию проверить. Взял в палату на обход больных. Подвел к пожилой женщине. Что с ней? Лия глянула в лицо больной и отвечает: желудочное кровотечение на почве сильного нервного потрясения. Больная заплакала и достала из-под подушки телеграмму с сообщением о смерти дочери.

Я, разумеется, опять что-то буркнул. Таких случаев можно найти десятки. У какого человека не бывает сильного нервного потрясения? Кстати, какой следователь не вспомнит заковыристо-мистического эпизода? Как-то пришла ко мне женщина и сказала, что ювелирный магазин, над которым живет, скоро ограбят, - она чувствует. Я сказал ей что-то про суеверия, но директору магазина позвонил. Тот лишь посмеялся. Ночью магазин ограбили. Потому что я не спросил, как женщина догадалась. Вибрация. В подвале под магазином ночью сверлили, а у женщины стенка тихонечко пела.

–  Филипп Иваныч, пример с желудочным кровотечением и нервным потрясением еще не доказательство.

–  Сергей, да к ней цыганки ходят…

–  Погадать, что ли?

–  Получить информацию, чтобы использовать в своем гадании.

–  Это проверялось?

–  Неоднократно. Угнали грузовик с импортным товаром. Фура - не на один миллион. Ясновидящая указала, где она стоит с точностью до пятисот метров.

–  Грузовик не иголка, - возразил я.

–  Она показывает гражданам, где рыть колодцы.

–  Это и я знаю: где растет хвощ и роится мошкара.

–  Сергей, она тонкий психолог.

–  Само собой, ясно видит не глазами, а разумом.

–  Мы не могли понять мотива одного убийства. Мать трех девочек родила мальчика и задушила его. Нормальная женщина, богатые родственники ее обеспечивали. Правда, супруг был выпивоха и бездельник. Следователь приплел Фрейда. А ясновидящая заключила уверенно: из-за мужа. Потом это подтвердилось.

–  Мстила?
– не мог я уловить связь мотива убийства с мужем.

–  На нее накатила злоба: еще один пьяница и тунеядец родился.

Материнская мысль не беспочвенна, но убивать? Тут без психиатра не обойтись. Но меня заняла другая мысль - про ясновидящую. Пророки, предсказатели, провидцы - это прежде всего умные люди. Те самые, которым не нужны социологические институты и опросы. Они - знают. Безо всякой сенсорики.

Артамонов поставил локти на стол и прикрыл щеки широкими ладонями, образовав ими что-то вроде домика, из которого выглядывала лобасто-лысая голова. Теперь будет смотреть долго и уничижительно: мое неверие его раздражало. Похоже, он решился на какой-то веский аргумент: