Искатель

— Могу, но не имею права, сенсей, — не стал юлить я, — Если хотите, попросите Коджиму и вот, Ману. Они вполне справятся.

— Они…? — глаза преподавательницы литературы стали круглые, — К-как?

— Просто изобьют всех, — любезно пояснил я.

— Э, нет, давай без меня, — тут же решил отмазаться «грязный блондин», — Тут человек двести! Если хотя бы десять объединятся — мне будет потно! А вот Мана справится…

Мана, обозревая побоище, сильно засомневалась в своих силах. В принципе, верно. Но мы же это так, к слову? Каматари-сенсею вовсе не надо, чтобы кто-то бил драчунов, ей хочется, чтобы они перестали бить друг друга, а затем, все дружно, пообещали больше никогда не опускаться до наси…

Мана, ловко вывернувшаяся с места, едва успела чуть-чуть пихнуть летящего в спину Каматари ученика, который, взяв разбег на врага, промахнулся. Мазила, уже расширивший глаза от ужаса из-за своей промашки, с облегчением покатился по земле, а вот его противник, бывший не из нашей школы, решил, видимо, что таких высоких женщин не бывает, поэтому можно и ударить высокую фигуру в определенно чужой, совершенно черной, форме. Минус колготок, которые надевает Мана, большая часть девушек предпочитают обходиться без них.

— Мана, сзади, — коротко предупредил я девушку, и та, бросив быстрый взгляд на орущего что-то невнятное парня, согнула ноги, встречая его подшагом с упором локтя в ключицу. Короткое движение, и еще один ушибленный молодой японец катится по асфальту.

— Видите, Каматари-сенсей, иногда есть причины делать людям больно, — пояснил я раскрывшей рот в полном шоке женщине, — Просто они должны быть достаточно весомыми.

Впрочем, не одна она была в шоке. Даже, можно сказать, драка начала затихать, но нам было плевать, мы уже переобувались.

К моменту, когда занятия закончились (а клубы были отменены из-за инцидента), Рио уже был в курсе истинных причин, почему в самом мирном и тихом месте Токио произошел этот эпический всплеск юношеской агрессии. Как оказалось, именно ученики нашей школы повадились ходить к Высшей Технической, причем с целью познакомиться с девушками. Там же этих самых девушек было не так уж и много, в отличие от парней, которые возмутились подобному «нападению»…

И услышали ответ — мол, в Аракава-коу-коу-гакко большинство девушек, за совсем небольшим и неизвестным числом, уже признавались в чувствах аж двум парням (не будем показывать пальцем). Некоторые далеко не по разу. Чем, разумеется, сильно обидели других представителей сильного пола, так что вот, мы пришли туда, где порочности нет, зато есть шансы. Так как дело происходило в чате, куда имеют доступ все школьники, наши девушки тут же возмутились таким компрометирующим заявлениям, девушки-технички ответили солидарностью, ну а технари-парни начали ругаться и, под конец, пришли бить лица.

Причем победили. Еще бы, их же больше.

Травм было смехотворно мало, на мне одном сейчас ран заживало больше, чем понесла ущерба вся школа, но зато гордость у бедолаг, битых на своей территории, пострадала неимоверно. Особенно у тех, кто видел, как красавица-тихоня молниеносно расшвыряла двоих парней (по одной штуке с каждой стороны). Хотя, на этом все не закончилось, объявились девушки, у которых был свой общий сбор в актовом зале. Итогом этого совещания стал полный игнор всех и каждого учеников мужского пола, причем, с открытой датой окончания.

Вот это окончательно подкосило боевой дух в Аракава-коу-коу-гакко. Рио усмехался как енот, вывалявшийся в кокаине. Ману же одолевали стаи девушек, узнавших, как та спасла учительницу литературы. Щебет стоял просто остервенелый, зато потом, когда я оказался в клубе, наступила настоящая благодать — осмелевшие ранее участницы клуба теперь молчали, читая книги, а самой Каматари не было. Преподаватели держали совет о том, как и что им говорить своим ученикам, устроившим такой беспредел.

— Хуже того, у нас студсовет с дисциплинарным комитетом встали! — злорадствовал Рио, решивший составить нам компанию по пути домой, — Все девчонки не разговаривают. Ну, кроме Маны. Ты у нас теперь драчунья и нарушительница.

— Почему? — недоуменно моргала та, — Я же просто защищала Каматари-сенсей!

— Потому что это люди, — коротко объяснил я, — Им выгоднее и приятнее назначить тебя грешницей и отступницей. А учителя поддержат мнение студентов потому, что они всего лишь наемные работники, которым важна дисциплина и атмосфера в школе, отнюдь не справедливость. Такова ментальность нашего общества.

Инициатива, выдающиеся качества, внедрение новых методов — это всё в японском обществе вдавливается назад в носителя. Если бы школьник сшиб преподавателя, нанес ей травму, то его бы отчислили, что легло бы неисправимым пятном на всю его жизнь. Тем не менее, это был бы уместный, одобренный обществом, системный подход. То, как поступила Мана, которая спасла не только учительницу, но и репутацию школы, которой не пришлось никого выгонять — было инициативой с места, насилием, хулиганством.

— Это же… глупо! — моя жена ошеломленно моргала. Раньше она бы не позволила себе даже анализировать подобный расклад, но сейчас, сама поступив так, как посчитала нужным, поражалась тому, что её абсолютно верный поступок будут воспринимать совершенно не так, как должны.

— В частном порядке? — от довольной рожи Коджима можно было ловить солнечные зайчики, — Безусловно, ты — героиня! Но частный порядок никто не рассматривает. Это вредно для общества. У нас не любят выскочек. Ненавидят, презирают и боятся. Добро пожаловать в клуб, Кирью Мана!

Как оказалось, ленивый Коджима не просто так увязался с нами. Увидев, как моментально рослая тихоня разобралась с двумя парнями, Рио загорелся желанием провести спарринг. Сказать, что Мана прямо хотела драки, было нельзя, но идея проверить свои силы против умелого и, что еще важнее, не собирающегося поддаваться ей противника, девушке определенно пришлась по душе.

— Всерьез вы спарринговать не будете! — отрезал я, — Потому что оба психи. По чуть-чуть да, можно. Ножи и подручные средства запрещены.

— Может, ты нам еще зубные щетки выдашь? — тут же пробурчал недовольный Рио, оглядывая мой спортзал, — Что за капризы…?

— У вас на лицах совершенно одинаковые выражения, — хмыкнул я, тыча пальцами в обоих, — почти жажда крови. Ваши мозги друг друга оценивают по высшей планке опасности, поэтому только попробуйте в спарринге дернуться опасно — обездвижу на остаток дня. А тебе, блондин, еще и клизму апельсиновым соком поставлю.

— Да у тебя его нет! Я уже проверил!

— Ради такого дела, схожу и куплю. Готовьтесь! Бой!

Как я и предполагал, драку пришлось останавливать почти сразу. Оба психа, что первый, что вторая, тут же среагировали на опасное движение противника, а затем сцепились, еле удерживая себя от удара на убой. В следующую секунду уже катились по мягким матам вдаль, до стенки, но если бы я не предупредил их заранее, то мог бы и не успеть.

— Нельзя вам драться, — поставил диагноз я, — … друг с другом. Берите оружие и выходите против меня. Проигравший не будет есть дынь один год и пить апельсиновый сок один месяц.