Искатель

— То есть, он ходит, где хочет и делает, что хочет, потому что его все знают? — удивился я.

— Именно так, Кирью. Он знаменитость, и похлеще тебя.

— А…

— Не сейчас. Бойцы Соцуюки на боевой готовности, сейчас они будут брать цель. Если хочешь, иди подействуй на нервы Баранову. Или попроси у Мики подшивки газет за восемьдесят шестой, там должны быть статьи по этой панде. Мои переговоры ты слышать не должен. Поговорим чуть позже.

Баранов оказался занят не тем, от чего отрывают светской беседой, Мика меня ненавидела, так что пришлось полчаса провести в ремонтной мастерской киборга, изучая схемы его костюма. Тот оказался далеко не настолько кустарщиной, как выглядел, скорее, маскировался под неё. Множество миниатюрных модулей, общей мощностью с пару хороших компьютеров, были оснащены совершенно незнакомой мне системой охлаждения. Эта система, невероятно компактная, напоминала мне об одном из глаз Спящего Лиса, об искусственном. Миниатюризация за пределами возможностей текущего технологического уровня.

Здесь, среди хлама, деталей и компьютерных плат, хватало такого «ультра»-оборудования. Чем-то оно напоминало тот мозговой имплантат, схемы которого я видел в логове одного гениального маньяка. Само устройство, как и носители данных, я оттуда не забирал, благоразумно решив, что головной боли и так хватает, но мельком эти выжившие компьютеры просмотрел, времени было много. Больше всего хранилось в жестких дисках, вмонтированных в машинерию на троне маньяка, которому я в свое время пробил висок танто, но туда тоже не полез. Знания в такой специфичной области для меня бесполезны.

Однако, какой вывод из увиденного здесь можно сделать? Есть определенные технологии, к которым имеют доступ, в основном, только те, кто близок к властным вершинам. Причем, доступ разрозненный, странный. Механизмы костюма Спящего Лиса гибридны, в них есть «ультра»-охлаждение, но при этом наши процессоры. Движущиеся части явно из «ультра»-сплава, но основа у экзоскелета обычная, хоть и очень хорошая.

Загадочно.

— Ками меня побери, вот ты где! — на худом лице Хаттори читалась досада крупным буквами, — Кирью, ну куда ты полез!

— Я ничего не трогал, — повернулся я к нему, — Вообще ничего. Только смотрел.

— Это, наверное, еще хуже!

— Если тебя это утешит, то могу в качестве ответного жеста поделиться всем, что выпытал из пойманного шиноби, — негромко, так, чтобы услышал только детектив, предложил я, — Он говорил несколько ночей…

Лиса как будто мешком по голове ударили. Он сглотнул и уставился на меня. Такая перемена разговора была ну точно не тем, чего мог ожидать этот человек. И такие новости.

— Ты умираешь, — напомнил я, — Можно оттянуть этот момент, но не более. Посмертно вредить ты мне не будешь, а я могу помочь тебе здесь и сейчас.

— И чего будет стоить моя помощь посмертно, если ты, Акира Кирью, буквально нарываешься сам на смерть? — очень тихо прошептал детектив, — А после неё — что? Твои закладки сработают и кошмары станут явью?

— Нарываюсь? — повторил я, озирая комнату еще раз, — Может быть, и так. Но в присутствие кого?

Сложно иметь дело с проницательной, волевой, поставившей на себе крест и крайне упрямой сволочью-манипулятором. Сложно, но можно. Если рискнуть.

— О панде он поговорить пришёл… — выдавил из себя Ивао спустя пару минут молчания и бодания взглядами, — Идём. Поговорим… о панде. Заодно покажешь мне свое чудо-лечение. Что-то мне стало любопытно…

Это звучит как «да».

Великолепно.

Вылечить «сломанного» нельзя, его организм — это лодка не просто с пробоиной в днище, а со сломанным килем. Точнее, можно, но это бы заняло лет пять, причем с моим непосредственным регулярным участием, а значит, всё-таки, нельзя. Тем не менее, кое-что сделать можно. Настроиться на жалкие волны затухающей энергии, бродящие в истощенном теле, настроить своё Ки в унисон, испытывая при этом необыкновенно отвратные чувства, а затем, нежно и бережно, начать прогонять «топливо» правильно по этому сломанному механизму. Он не заведется, он не начнет производить энергию самостоятельно, но зато «вспомнит», каким когда-то был. Процесс деградации повернется вспять. То же донорство, но энергетическое.

— Это займет время, — положивший руку на вспотевшую макушку Хаттори я предложил, — Расскажите о панде.

— Он такая же загадка, как и ты, — буркнул, пытаясь расслабиться, Спящий Лис, — Появился непонятно откуда, с избранными ведет себя абсолютно разумно, как человек. Остальные считают просто очень умной пандой. Чрезвычайно умел как «надевший черное», на уровне твоего деда, как минимум. Ему бросают вызов каждую неделю приезжающие из-за рубежа гости. Почти все уезжают битыми. Каким образом он существует, поглощая только бамбук и немного фруктов — никто не знает. Ни разу за все годы не причинил зла гражданским.

— Ну и чем же мы тогда похожи? — я начал очень медленный и осторожный разгон Ки слабейшей концентрации в теле киборга. Процесс шел с определенным трудом, так как у Хаттори внутри хватало железа и иных включений, не свойственных живым.

— Не прикидывайся… тупым… — вяло пробубнили мне в ответ, — Тебе на самом деле… семнадцать… лет?

— Вы с Соцуюки уже просветили мою жизнь, по крайней мере — все её публичные моменты. Так что ответ вы знаете.

Детектив плыл. Сейчас, по моим предположениям, он себя чувствовал так, как будто плавает в парном молоке, которое обладает всеми свойствами живой воды. И это было лишь начало. По этой же причине его критическое мышление определенно взяло отпуск.

— Значит ты перерожденный император… или кто-то вроде него…

— Потрясающее умозаключение после сравнения с пандой.

— Снадобье не повышает интеллект зверя до человеческого… и гордыню ребенка до… императора…

— Разумно, логично, но никак не помогает мне понять, как сделать так, чтобы эта панда от меня отстала.

— Что ты ей… сделал?

— Совершенно ничего, Хаттори-сан. Кажется, она на меня обиделась за то, что я лишил Кирью Горо волос. Всех.

— Что… сделал…? Они старые… друзья…

— Поговорим чуть позже. Эйфория мешает вам думать. Боритесь с ней. Это важно.

— Хорошо… — расплывшийся как медуза киборг начал делать попытки сосредоточиться, пока довольно жалкие. Его можно было понять, скорее всего, он так хорошо себя не чувствовал с того момента, как «сломался».

Реабилитация «сломанного» в настолько запущенном состоянии была похожа на реставрацию скрипки Страдивари, что должно идти медленно и печально. Плюс, к тому же, состояние человека отнюдь не всегда было стабильным, ведь он, по моему требованию, отключил экзоскелет, а значит, и его медицинские функции. Это приходилось «выравнивать» на ходу. Муторно и тяжело даже для меня. Только попав в этот мир, я бы точно не потянул оперирование настолько мизерными дозами эфира, но сейчас у меня это получалось.

У Ивао тоже был прогресс. Детектив, всласть набултыхавшийся на волнах эйфории, принялся с ней бороться всерьез. Пока я вымеривал ту дозу своего Ки, которую могу замкнуть в обновленной циркуляции тела киборга, последний почти вернул себе здравомыслие.

— Я жив, — хмыкнул он, — Ты до сих пор не раздавил мне череп.

— Этим бы я сделал себе гораздо хуже, — ответил я, продолжая свои манипуляции, — Мы оба застрахованы от неожиданной смерти.

— Ты можешь… — пальцами я почувствовал, как лицо Хаттори сморщилось, — Чуть убрать приятные ощущения? Мешают даже сейчас.