Искра

– Он поцеловал тебя.

Я выпрямилась от изменения его тона. Возможно, он расстроен тем, что я не отвечала на его звонки, но еще больше его расстроили любезности Мариона Эллиота.

– Мою руку, – тихо сказала я. – Он поцеловал мне руку.

– Я не делюсь тем, что принадлежит мне, если это не идет мне на пользу.

Я не принадлежала ему.

Я не была ему любовницей или его собственностью, которой можно поделиться.

Мое рабство было долгом, что я никогда не смогу вернуть. Это не означало, что я была собственностью, на которую можно претендовать.

Эту мантру я повторяла себе, когда границы реальности начинали размываться.

Я перевела дыхание.

– Андрос, я только что проснулась. Ты занят. Скоро мой телефон будет заряжен, и я увижу, сколько раз ты звонил. Сегодня, после турнира, я позвоню и лично сообщу, что вышла в завтрашний дневной раунд, что вхожу в число восемнадцати лучших и что держалась подальше от Мариона Эллиота. Теперь я могу идти?

– Верни телефон Митчеллу. Я ожидаю скоро увидеть местоположение твоего телефона.

– До свидания, – сказала я, передавая телефон Митчеллу.

Когда я это сделала, мои губы произнесли безмолвную мольбу.

– Босс, – сказал он в трубку. – Да, понял. Позвольте мне выйти в коридор.

Как только дверь закрылась и защелкнулась, я преувеличенно глубоко вздохнула и плюхнулась на кровать. То, что я избегала говорить Андросу правду о сумочке и ее пропаже, не отменяло того факта, что та пропала.

Уставившись в потолок, я поднесла руки к вискам и надавила, пытаясь остановить недавнюю пульсацию.

Действие не помогло найти сумочку, квитанцию или телефон, но помогло мне подумать. Кое-что еще, что могло помочь, – это завтрак. После визита Патрика я не заказала ужин.

Заставив себя двигаться, моим первым пунктом назначения было посещение ванной. Покончив с делами, я плеснула водой на скулы, удаляя остатки вчерашнего макияжа. Сделав это, я проверила щеку, обнаружив, что она больше не чувствительна, а цвет почти нормальный. На моей шее тоже не было синяков.

Были и другие части моего тела, которые были нежными. Мысли об этих болях вызвали улыбку на губах. Да, Патрик, я помню тебя. И так же быстро мысли о восторге исчезли.

Будь он проклят.

Вернувшись в номер, я вызвала обслуживание номеров. Как только завтрак был заказан, я вернулась к окну. Раздвинув шторы, я взглянула на город внизу, заметив, как утренний солнечный свет согрел стекло. Кристаллы льда, которые были раньше, исчезли, что сделало свидетельства действий прошлой ночи менее очевидными. Если бы я не видела их раньше, то можно было легко не заметить.

Наклонив голову, я попыталась найти их.

На этот раз мои чувства обрели слышимую форму, когда я крикнула в комнату:

– Будь ты проклят, Патрик. Как ты мог?

Я развернулась обратно к кровати, гадая, какие дополнительные свидетельства нашей ночи можно найти. Откинув одеяла, я вспомнила нашу ночь. Я не могла вспомнить, когда в последний раз засыпала в объятиях мужчины.

– Будь ты проклят, – снова провозгласила я вслух. – Будь ты проклят за ту игру, в которую, как ты думаешь, ты играешь. Будь ты проклят за то, что осквернил память единственного человека, которому я доверяла.

Я не была уверена как, но мне нужно было найти его или связаться с ним, и это должно произойти как можно скорее. Будет ли потеря квитанции исключать меня из турнира?

Не уверена. У меня никогда раньше не было такой проблемы.

Этому не бывать.

Глава 12

Мэдлин

– Не знаю, что еще можно сделать, – сказала я Митчеллу. – В моей сумочке нет ничего ценнее квитанции. Все остальное можно заменить.

Он покачал головой, пока мы ехали бок о бок на заднем сиденье другого такси по пути в клуб «Регал».

– Тебе лучше молиться, чтобы у них была копия.

Я и молилась.

Я молилась с такой энергией, какой у меня не было уже много лет.

– Не может быть, чтобы подобное происходило в первый раз.

Это был первый раз, когда такое случилось со мной. Мой взгляд переместился за окно на улицу и тротуар. Несмотря на более похолодание, люди в пальто, шляпах, перчатках и ботинках сновали по улице. Дела не ждали. Опустив головы по ветру, люди поплелись дальше. Это напомнило мне о людях в Детройте. Эти люди были выносливы, когда дело доходило до морозов.

– Ты показала свое удостоверение личности на стойке регистрации, – сказал Митчелл.

– Знаю.

– Ты сказала, что не выходила из комнаты.

– Не выходила.

Его тон понизился.

– Слушай, я не сказал Андросу, потому что моя задница тоже на кону, но, да поможет мне Бог, я не пойду на это. Ты лжешь о чем-то. Не может быть, чтобы твоя сумочка как по волшебству испарилась. – Он сделал паузу на мгновение, как будто подводил итоги вечера. – Я знаю, что сумка была у тебя, когда мы добрались до твоей комнаты. Ты открыла дверь. Я полагаю, тебе понадобится третий ключ.

– Понадобится, – сказала я, в моей голове крутилось еще больше мыслей.

В висках продолжало пульсировать, а завтрак, который я съела около часа назад, крутился у меня в желудке. Квитанция была самым важным пунктом, но сейчас мои мысли были заняты другими вещами.

Мой телефон мог открыть Патрику мир Ивановской братвы. Я не хотела беспокоиться о нем, не после того, что он сделал это со мной. Тем не менее, один звонок не тому человеку мог ввести Патрика в мир, о существовании которого он и не подозревал.

– Знаю, это не имеет смысла.

– Ты снова искала? – спросил он.

– Да.

Я этого не делала. Мое чутье подсказывало, что меня ограбили. Мое тело, очевидно, сбивало меня с пути, но интуиция редко ошибалась.

– Ты дала чаевые человеку, который доставил ужин? – спросил он.

Его вопросы не прекращались. Он мне больше нравился, когда молчал.

– Я не ужинала.

Шея Митчелла напряглась.

– Я заснула, – снова объяснила я, придерживаясь своей истории. – Я не ела до сегодняшнего утра, и оставила чаевые по чеку, а не наличными.