Искры гаснущих жил
Шрифт:
Грибной сок имел кисловато-сладкий, крепкий аромат, от которого к горлу подкатывала тошнота…
— Терпи.
Кейрен только ухом дернул. Сок покрывал чешую, и она тускнела.
— Потом… отмоется… главное, чтобы эти нас…
Он кивнул.
Надо было раньше его послушать, глядишь, и выбрались бы, а теперь… да что плакать о несбывшемся? И Таннис, подхватив сумку и отставленную свечу шагнула в очередной коридор.
Здесь она бывала лишь однажды.
Переплетение ходов. Неровные стены. Пол с трещинами и ямами. Потолок, что норовит опуститься. Порой пробираться приходится боком,
— Это старые переходы…
Из трещины выбивается черный ручеек. Он скользит, растекаясь тонким водяным покрывалом. И под ногами хлюпает. Тонкий огонек свечи отражается в черноте.
— Уже недолго осталось…
…на это место она наткнулась случайно.
Гранитная глыбина, закрывшая проход, казалось бы, намертво. И сумраке камень имеет темно-красный мясистый цвет. В граните увязли золотистые искры, которые отражают желтый слабый свет.
— Нам наверх надо… тут осторожно только… обернешься?
Не тропа даже, и не лестница, но лишь слабая неровность камня под рукой.
— Смотри, куда ступаю я, и лезь следом. Там наверху пещера есть. Узко будет, но чтобы отсидеться — самое оно…
Кейрен кивнул, а Таннис вновь не увидела, как он в человека обратился. Стоит босой, дрожит…
— Одевайся.
Он не стал спорить. Одевался быстро и только морщился — одежда его тоже подземным грибом воняла.
— Мерзость, — не выдержал-таки Кейрен и шею потер.
— Мерзость, но лучше не чесать, хуже будет. До крови разотрешь, — Таннис повернулась к камню. Проклятье, а свечу погасить придется. И в темноте он ни хрена не увидит, а значит…
— Не волнуйся за меня, — Кейрен произнес это тихо, но уверенно. — Я заберусь, куда надо… Я чувствую камни.
Ну да, он же не человек.
И Таннис, мысленно пообещав, что если выберется, то поставит в храме самую большую свечу, и еще за родителей, пусть Господь на том свете будет к ним милосерден, задула пламя. В наступившей темноте, плотной, тяжелой, она вдруг потерялась. Ненадолго, но…
— Я здесь, — прикосновение Кейрено уняло панику.
Он здесь. А сзади подземники. И если Таннис будет истерить, то ее точно сожрут. И его тоже. Как ни странно, но эта мысль придала сил. Шершавая шкура гранита нырнула под руки, а пальцы нащупали первый выступ…
Подъем был долгим, Таннис сосредоточилась на том, чтобы удержаться. Она знала этот камень, и все же… трещины и уступы, некоторые надежны, иные — обещают ложную опору. И как не перепутать?
Как-нибудь.
Сзади ползет Кейрен. Он верит ей и…
И под руку нырнул козырек.
— Здесь будет выступ, — шепотом сказала Таннис. — Забираешься на него…
…вцепившись обеими руками, подтянув неудобное вдруг, слишком тяжелое тело. Главное, ногу закинуть, задержаться, позволив себе выдохнуть, и перевалится на ту, безопасную сторону. Отползти и выставить руку, помогая удержаться тому, кто идет следом.
Пальцы сжались вокруг запястья.
— Это я…
— Знаю, — отозвался Кейрен. Он подтянулся, вползая на каменный козырек.
— Не вставай, тут потолок низкий…
Сама пещера была узкой и длинной, каменная кишка. Неровный пол и острые ребра стен, которые Таннис
уже успела задеть локтем. Холод. Острый гранитный зуб, торчавший из потолка.И надежда, что получится отсидеться.
Небольшая, но…
…с той стороны раздался протяжный мерзкий скрежет. И Таннис замерла, вцепившись в руку Кейрена. Он молча подтянул ее к себе и обнял.
Губы мягко коснулись шеи.
А снаружи донесся шелест… крысы?
…крупные подземные крысы, некогда бывшие людьми.
Глава 23
Кейрен лежал, прижимая к себе женщину, которая мелко дрожала и отнюдь не от холода. Сейчас от нее пахло подземельем. Камнем. Сыростью. Затхлой сладостью подземного гриба, отчего-то вызывавшей ассоциации со смрадом гниющего мяса. И сквозь этот кокон чужих ароматов все же пробирался собственный запах Таннис.
Сталь. Дым.
Город.
Город остался наверху и сейчас представлялся чем-то несоизмеримо далеким. Да и существовал ли он вовсе, разделенный рекой, связанный мостами? С заводами и фабриками, пристанями, баржами, кривыми улочками и мощеными дорогами.
Кейрен слушал, как быстро всполошено стучит сердце Таннис. Ее дыхание было поверхностным и частым, а страх — явным.
— Все будет хорошо, — повторил он одними губами, но показалось — услышала.
Поверила ли?
Расслабилась, пусть немного, но все же.
У нее темные глаза и темные же ресницы. Их хочется потрогать, но Кейрен сдерживает желание. Он касается губами коротких прядок на затылке, слипшихся мягкими иглами, трогает носом шею, такую упоительно горячую, ловит мочку уха. И Таннис вздрагивает.
Кажется, страх уходит.
Теперь она злится. Точно злится. И выставляет локоть, пытаясь его оттолкнуть.
Нет, Кейрен не собирается ее отпускать, ни сейчас, ни позже, когда выберется на поверхность… а он выберется.
Должен.
Шорох, раздавшийся рядом, заставил замереть.
Шелест. Скрип, едва различимый ухом. Противный протяжный звук, словно стеклом по камню провели. И вдох замирает на губах. Цоканье когтей. Писк…
…темнота оживала звуками.
Ближе и ближе… что-то крупное, куда крупнее крысы, находилось рядом. Оно пыталось взобраться на камень, и скатывалось, но карабкалось вновь, цепляясь хрупкими ноготками. И Таннис, дернув за руку, потянула за собой. Она быстро и как-то беззвучно отползала вглубь пещеры.
Та же изгибалась и сужалась, еще немного и Кейрен застрянет.
Он полз, раздираемый противоречивыми чувствами. Разум требовал спрятаться или хотя бы перекинуться, а любопытство — задержаться.
Ненадолго.
И Кейрен поддался. Рука Таннис вцепилась в ногу и дернула, но Кейрен лишь головой помотал: он должен увидеть то, чего она так боится.
Увидел.
Темнота вдруг истончилась, пропуская существо, которое некогда было человеком. Давно? Пожалуй… возможно, предки его ушли под землю, спасаясь от Великой Чумы, а то и раньше, укрываясь в подземельях от нашествия псов… или обретались здесь еще в те незапамятные времена, когда город был лишь крохотной крепостью, одной из многих… как бы там ни было, но это создание принадлежало подземному миру.