Искупление

Снова смочив мыло, я начала сразу с того места, которое у мужчины было и так разгорячено до предела. Он глухо застонал, хотел остановить мои руки, но я уже поднялась к мускулистому животу. Добралась до груди, и вновь вернулась вниз, лаская твердый ствол.

– Сафи, перестань, - взмолился Найяр, и удостоился моей коварной ухмылки.

Так я продолжала и дальше. Давала ему немного успокоиться и снова доводила почти до предела. Но, почувствовав, что герцог уже готов сдаться, снова убегала дальше, намыливая плечи. Он рычал, ругался, даже угрожал плюнуть на всю эту затею с мытьем, но продолжал держаться. Мыло с себя он смывал уже сам, отняв у меня ковш.

– Все, я проиграл, - возвестил он, выбираясь из лохани и подхватывая меня на руки.
– Я проиграл, ты выиграла, и теперь я должен воздать почести победителю.

– А вытереться?
– невинно спросила я.

– Хор-рошо.

Найяр уселся на деревянную скамеечку, покрытую тканью, на которой лежали чистые простыни, усмехнулся и...

– Най, - задохнулась я, когда он насадил меня на свой тугой ствол.
– Проклятье, Най, так меня еще никто не вытирал.

– Пожалуй, мы возьмем это способ на вооружение, - глухо ответил он, укутывая меня в простынь.
– Не останавливайся, малышка...

Я двигалась на нем, он продолжал подсушивать мою кожу, после встал, умудрившись не выскользнуть из меня, и понес в спальню воздавать почести...

Ночь уже близилась к рассвету, когда Найяр, наконец, заснул. Мне отчего-то не спалось. Когда схлынула страсть, и рассудок вернулся на положенное ему место, появилось тяжелое состояние бессонницы. На ум пришел сначала Ру и беспокойство, довезут ли его до поместья в целости и живым. И не наделает ли мой упрямец новых дел? Впрочем, Руэри умный мужчина, к тому же умеет выжидать, значит, доедет. Должна признать, даже при отсутствии прежних чувств, он все равно остается мне дорог.

После мысли свернули совсем в иную сторону. Теперь я думала о пленнике в подвале моего родового замка. Сколько ему? Лет восемнадцать-девятнадцать? Еще по-юношески хрупкий. Кольчуга, которую он натянул на себя, была явно с чужого плеча. Шлем то и дело падал на лоб. Паренек был совсем вымотан бегом за лошадью одного из наемников. И никто не удосужился накормить его.

Я повернула голову, посмотрела на спокойные черты спящего герцога и невольно залюбовалась его властным, немного жестким, но несомненно привлекательным лицом. Внезапно захотелось обнять его, прижаться, ощутить тепло... Ничего подобного я делать не стала. Спящий Най, хороший Най. Вот и будем пользоваться моментом, пока он хороший. Осторожно выскользнув из под покрывала, я подкралась на цыпочках к дверям гардеробной, схватила первое попавшееся платье, сунула ноги в туфельки и направилась в гостиную, где все еще стояла посуда с остывшей едой. Прислуга войти не решилась, оно и понятно.

Набрав на тарелку холодной снеди, и прихватив бутылку с остатками вина, я покинула покои и направилась к подземелью. Прислуга мирно спала, потому никто мне на пути не попался. Не спали наемники, стоявшие на охране, но они меня останавливать не стали, потому что на улицу я не выходила. Эти воины ко мне относились, как к герцогской тени. Вот от кого я никогда не видела ни укоризненных, ни осуждающих, ни презрительных взглядов. Иногда мы даже болтали потому, что этих многократно проверенных людей герцог брал и в походы, и на охоты, и на инспекционные поездки. Даже на наши прогулки, только держались воины в этом случае в тени. Вот и сейчас, заметив меня, один из воинов предупредил:

– Только пределов дома не покидайте, тарганна Сафи.

– И не собиралась, - улыбнулась я.

Но вот к узнику меня пускать уже не хотели.

– Герцог будет в ярости, - сказал черноволосый бородатый воин.
– Тарганна Сафи, зачем вам этот мозгляк?

– Торсон, это всего лишь мальчик, - ответила я.
– Вы сами знаете, что, скорей всего, это его последняя возможность поесть. Завтра мы вернемся во дворец, и герцог вздернет его на дыбу. Дайте хоть покормить его.

– Но герцог...

– Он спит, Тор, спит крепко, а я все сделаю быстро. Только отдам и все, - я зажала бутыль подмышкой и положила освободившуюся ладонь на огромную ручищу наемника.
– Пожалуйста, Тор.

– Умеете вы уговорить, тарганна, - он немного смущенно улыбнулся.
– Никогда не могу вам отказать. Может, лучше я передам еду?

– Торсон, я хотела сама, - я умоляюще посмотрела на мужчину, чуть сжав его руку, и великан сдался.

Он распахнул дверь камеры, и я проскользнула внутрь. Наемник следом внес факел и засунул его в держатель на стене.

– Недолго, - повторил он.

– Да, Тор, конечно, - улыбнулась я и повернулась к парню.

Он лежал на соломе и не спал. Глаза небесно-голубого цвета следили за мной. Я не спешила подходить к пленнику, желая сначала выяснить степень его агрессии.

– Пришла за моей печенью?
– враждебно спросил парень без всяких предисловий.

– Мне своей хватает, - я пожала плечами и теперь с большим интересом рассматривала его.

– Тогда нужно мое сердце?
– снова спросил он и сел.

Я заметила, как узник сжал кулаки.

– Зачем мне ваше сердце?
– с улыбкой спросила я.

– Для своих ведьменских обрядов, - пояснил паренек.
– Ты ведьма.

– Правда?
– я насмешливо вздернула брови.
– Спасибо, что просветили.

– Не претворяйся, ты ведьма и служишь Черному богу, - уверенно заявил узник.
– Что тебе надо? Колдовать будешь?

Теперь я тихо засмеялась, подошла к нему и села рядом, умудрившись не растерять еду с тарелок. Паренек с опаской покосился на меня и отодвинулся.

– Как тебя зовут?
– я тоже перешла на "ты".

– Тебе зачем? Для твоего черного ритуала?
– с подозрением спросил он.

– Ты так много знаешь о ведьмах и их ритуалах?
– с улыбкой спросила я.
– Может, ты сам колдун?

– Что?
– возмутился пленник и дернул связанными впереди руками в попытке освободиться.

– Сам посуди, ты называешь меня ведьмой, но я понятия не имею ни о черном ритуале, ни о том, для чего нужны все те органы, которые ты мне так милостиво предложил.

– Я не предлагал!

– А ты, - продолжала я, игнорируя его возмущение, - не колдун, сведущ в вопросах колдовства.

– Э-э, - парень вдруг насупился.
– Издеваешься?

– Немного, - я снова улыбнулась.
– Нет, мальчик, я не ведьма, даже не знакома со знахарством. Я обычная дочь благородных таргов, которая волею судеб стала такой же пленницей, как и ты. Только моя клетка золотая, и меня из нее никогда не выпустят. Но не будем о грустном. Я принесла тебе поесть. Боюсь, новый день будет для тебя тяжелым. Подкрепись.