Искупление

– Подожди здесь, - шепнул он, чиркнул огнивом, и я зажмурилась от яркой вспышки огня.

Мужчина тут же повернулся ко мне спиной, скрывая факел, и направился к развалинам. Мне было сложно понять, что это, но по предполагаемым размерам явно не замок. Скорей небольшой храм. Я терпеливо ждала Флэя, следя за отблесками огня. Вскоре он вернулся ко мне и кивнул на развалины:

– Никто наше гнездышко не занял, идем.

Это действительно был храм, древний, всего статуи трех богов, значит, стоял он здесь еще во времена погибшей империи, не менее полутора тысяч лет, потому что последние два бога появились в храмах именно за этот период. Был ли здесь город или же что-то еще, сказать было сложно. Флэя спрашивать вовсе было бесполезно, сомневаюсь, что он знал нашу историю. А вот откуда узнал о руинах, я примерно догадывалась.

– Деревенские рассказали?
– спросила я.

– Берни рассказала, - кивнул мужчина.
– Но нашел сам. Она заплутала как-то, вышла недалеко от развалин. Место не запомнила, так что я недели две искал.

– Как ты на все время находил? И во дворце службу нести, и что-то искать?
– поразилась я.

– Я способный, - усмехнулся Флэй.

Лошадей он завел сюда же и поставил в одно из оставшихся помещений с дверью. Меня же отвел за алтарь, где было накидано сухое сено, и горел в треноге огонь. Пока я грела руки, он сноровисто распаковал одну из сумок и достал съестные припасы, нарезал хлеб, овощи, разделал половину курицу, которая тоже нашлась среди того, что нам собрала Бернас, а так же пирожки и бутыль с молоком.

– Пир, настоящий пир!
– провозгласил Флэй, салютуя куриным крылом.

– Приятного аппетита, - пожелала я, посмотрела на свои руки и тяжело вздохнула, вспоминая о теплой воде и верной Габи. Как там она сейчас.

Флэйри с явным интересом наблюдал за мной. Еще раз вздохнув, я решительно вытерла об себя руки, потому что даже носового платка при мне не было, и мужчина рассмеялся, протягивая мне куриную ножку.

– Вот она жизнь простой крестьянки, - насмешливо произнес он.
– Выдержит ли изнеженные желудок тарганны такое оскорбление? Ни лохани, ни слуг, ни нюхательных солей.

– Оставь свои издевки, - с вызовом ответила я.
– Я тоже способная, привыкну.

– Мир, - улыбнулся мужчина и стукнул куриным крылом о куриную ножку, словно это были кубки с вином.

– Мир, - ворчливо ответила я и запустила зубы в куриную плоть.

Спать я легла первой и, уже засыпая, почувствовала, как мой спутник прижимается ко мне, обнимает, и его дыхание шевельнуло волосы на макушке. Я возмущенно отодвинулась, но он тут же вернул меня на место.

– Глупая, не собираюсь я тебя не зажигать, не свой огромный факелище показывать, - проворчал мужчина.
– Так теплей будет.

И в этот момент стены древнего храма вздрогнули от моего хохота. Я смеялась легко, от души и без всякого стеснения, как много-много лет назад, когда не было Найяра, а был свобода и вечная весна в моей душе. Я расслышала негромкий смешок Флэя, а после мой рот закрыла его ладонь. И тут же я расслышала шорох и непонятные звуки.

– Найяр, - испуганно выдохнула я.

Флэй молча взял меч, факел и, приложив, к губам палец, призывая меня к молчанию, покинул наше убежище...

* * *

Дворец притих. И пусть еще никто толком ничего не знал, но придворные тонко уловили настроение своего господина. Его сиятельство, чеканя шаг, стремительно шел по переходам своей вотчины, не отвечая ни на поклоны благородных таргов, ни на реверансы прекрасных тарганн. Дав задание своему секретарю и архивариусу, он спешил в покои Сафи, гонимый смутным воспоминанием, неясной мыслью, чем-то что заметил, но не обратил внимания при утреннем посещении. Но сейчас ему это казалось важным, настолько важным, что бросив своих людей за копанием в старых картах, он направлялся в отдаленные покои на третьем этаже своего дворца.

Габи встретила его сиятельство книксеном и потупленным взглядом. Герцог задержал на ней взгляд, затем подцепил за подбородок и задрал голову вверх. В испуганных глазах девушки плескалось удивление и растерянность, но взгляда она не прятала. Ничего не знает, понял Найяр. Естественно. Отпустив служанку, он прошелся по покоям, выискивая взглядом, что же не давало ему покоя последние четверть часа. Наконец, в памяти всплыл эпизод с ожерельем. Да, что-то было, что он пропустил мимо внимания, залюбовавшись игрой камней в лучах утреннего солнца. Бесово ожерелье отвлекло его, обмануло, заманило в сверкающую ловушку.

Уверенно подойдя к ларцу, герцог попробовал открыть крышку, но ларец оказался заперт на ключ. Крикнув Габи, его сиятельство коротко велел:

– Открыть.

Девушка замельтешила, пытаясь найти ключ, но на привычном месте его не было. Служанке Сафи доверяла, она никогда не прятала ключ от Габи, но сейчас его не было, что еще более утвердило Найяра в правильности своих подозрений. Вскоре в покои вбежал слуга с фомкой. Герцог отошел в сторону, давая возможность пожилому мужчине выполнить его работу, но глаз с ларца не сводил, словно хотел увидеть сквозь, покрытую тонкой чеканкой, крышку содержимое.

– Готово, ваше сиятельство, - поклонился слуга и покинул покои.

Найяр подошел к ларцу, откинул крышку и нашел то, что мучило его. Флакончик, стеклянный, маленький, с желтоватыми кристаллами порошка. Герцог опустился на низкий деревянный стульчик и задумчиво покрутил флакончик в пальцах. Он понял, что это. Возможно, от этого же яда умерла герцогиня. На мгновение в лицо мужчины бросилась кровь, он вспомнил, как Сафи обещала ему вечер примирения. Хотела отравить? Отравить и освободиться... Змея! Мужской кулак с силой опустился на столик, и ларец подпрыгнул от резкого удара. Боль в руке отрезвила герцога. Сафи - убийца? Не-ет, даже думать о таком смешно. Хотя... Она так ненавидела его за смерть дитя и мужа, что вполне могла решиться.

– Лаггера ко мне, - велел он Габи, стоявшей в дверях и ожидавшей приказаний.

Девушка исчезла, а Найяр продолжил думать. Для чего его сокровищу мог понадобиться яд? Когда она его раздобыла? Если в тот момент, когда ее подделка еще была во дворце, то она могла задумать отравить дурочку Тэсгол и подложить вместо себя. И пока он выл над телом, она спокойно покинула ненавистную ей золотую клетку. Красиво, но не для Сафи. Она не убийца - это первое, а второе, любимая женщина Таргарского герцога была чужда всяческих интриг. Врать никогда толком не умела. Имела цель и шла к ней. Она даже ласками не вырывала необходимое ей, предпочитая привести доводы, а не использовать свое тело. Он всегда видел, если в ее головке что-то появлялось. Увидел бы и сейчас, если бы не начал упиваться своей болью, не позволил бы Сафи отдалиться, давая возможность успокоиться.

– Проклятье, эта женщина делает меня слепым, глухим и слабым, - проворчал Найяр.

Дверь распахнулась, и в покои вошел лекарь. Он поклонился и настороженно посмотрел на своего господина. Герцог поманил к себе пожилого мужчина. Тар Лаггер приблизился и снова замер.

– Знакомо?
– спокойно спросил Найяр, показывая флакончик с ядом.

Лаггер взглянул на то, что показывал герцог и побледнел.

– Это один из моих ядов, - ответил он.
– Из моей лаборатории.