Искусство невозможного (в 3-х томах)

Чтобы дополнить эту тотальную политическую власть тотальным контролем над средствами массовой информации (безусловно, по-

пытку эту мы все наблюдаем) note 144 достаточно взять под контроль три общенациональных канала. И конечно, можно оставлять в принципе независимые газеты, журналы, дециметровые каналы — это уже ни на что влиять не будет с точки зрения реальной свободы слова и гласности. note 145 Поэтому я считал, что в таком контексте никакого движения к строительству оппозиции, кроме карманной, быть не может и поэтому это два взаимосвязанных процесса.

note 146 Тот вектор, который сегодня задает власть, точнее, президент, его окружение, — это вектор возврата назад. Не в коммунизм, но к авторитарному государству. Я не хочу сейчас произносить слово «тоталитарному» государству.

note 147 Вы знаете, что, к сожалению, большинство граждан нашего общества имеет очень подвижную политическую ориентацию. И вы знаете, что много раз это использовалось элитой общества для решения своих задач. Я не думаю, что очень много изменилось за последние в этом смысле, не знаю, 150 лет в России (к сожалению — еще раз подчеркиваю). Поэтому, когда выборы на носу, основной информационный удар делается по простым людям. Делает этот удар элита, та или иная ее часть.

Поскольку до выборов у нас как минимум три с половиной года, сегодня важно, чтобы элита сформировала свое отношение к дальнейшей судьбе России. Поэтому я не скрывал с самого начала, что сегодня эта оппозиция формируется сверху, а потом уже спускается вниз. Сверху — то есть убедить наиболее сознательных граждан России, что именно такая оппозиция необходима, именно с таким взглядом на жизнь.

Я уже сказал, в чем основное отличие того, что мы пытаемся сделать, от того, что делает сегодня власть. Власть избрала — абсолютно очевидно — путь строительства авторитарной политической системы и рыночной экономики. Мы говорим о том, что необходимо создание либеральной политической системы и рыночной экономики.

Я вообще считаю (я последовательно цитирую Бердяева), что этот человек лучше других понимал, что такое Россия и кто такие мы — те, кто живет в России. И он говорил (это, может быть, одно из самых серьезных его утверждений): «Мы, русские, — максималисты ». И поэтому наше сознание в этом смысле раздвоено не будет. note 148 Если в России будет в конечном счете либеральное выстроено общество, то это будет общество крайнего либерализма. Именно на этом пути, я считаю, будущее России.

20 сентября 2000 г. Новые Известия, Москва

«ВСЕГДА ЕСТЬ И ДОЛЖНА БЫТЬ АЛЬТЕРНАТИВА»

Американские встречи Бориса Березовского

Корр.: Ваше выступление в Международном центре печати в Вашингтоне было озаглавлено «Россия на перепутье». Кое-кто из американских знатоков русского языка туг же расценил заголовок вашего выступления как нечто, напрямую связанное с фамилией нынешнего российского президента. Вы что, считаете, что с этого самого перепутья Россия действительно может пойти «не тем путем» с президентом Путиным? БЕРЕЗОВСКИЙ: Я считаю, что к 1998 году в России в основном завершилась революция. Традиционно Россия вынуждала своих граждан быть рабами государства, а последние десять лет она практически бросила своих граждан на произвол судьбы. Когда революция завершилась, возникла необходимость обеспечить преемственность власти. Ельцин решил историческую задачу — повернул страну в новом направлении, а следующий президент должен был бы двигаться в том же направлении, но решать уже стратегические задачи. Путин же не решает стратегических задач, а возвращает страну назад, в авторитарное прошлое.

— Вы заявляли, что Путин за короткий срок совершил много ошибок на своем президентском посту. Что конкретно делал российский президент «не так»?

— Путин совершил как минимум три главные стратегические ошибки. Первая — Чечня (он повторяет здесь ошибку Ельцина). Эту проблему военным путем не решить. Вторая ошибка — изменение структуры государственного устройства России и концентрация власти

в руках одного человека — президента. И третья — противопоставление себя уже сложившимся в России политическим и экономическим элитам.

Есть и еще одна ошибка — нынешнее отношение президента к средствам массовой информации. Все эти ошибки носят критический характер, потому что создают угрозу появления авторитаризма в России. Именно поэтому считаю главной задачей сейчас создание конструктивной оппозиции, чтобы не допустить скатывания России к авторитаризму.

— Насколько в этой угрозе авторитаризма, по вашему мнению, может сыграть свою роль перестройка всей системы функционирования СМИ в России?

— У нас сейчас формально президент сконцентрировал всю политическую власть в своих руках, и власть у нас с человеком может сделать что угодно. Теперь же Путин хочет подчинить себе четвертую власть. В России три основных канала — ОРТ, РТР, НТВ — имеют 90 процентов влияния на общественное мнение, и оставшиеся 10 процентов я отношу ко всем остальным телеканалам, радио и всем газетам. Все ведущие каналы президент хочет подчинить себе. Это он сказал Гусинскому, это сказали и мне.

Американцев я предупреждаю — без паники, просто констатирую факт: если такое произойдет, то это будет означать по существу конец свободы слова в России. Одновременно подчинение ведущих телеканалов создаст предпосылки для укрепления авторитарной власти в России.

— Кто в России поддерживает ваши идеи конструктивной оппозиции власти?

— Вы помните, как быстро взлетел Путин в популярности? На Западе почему-то считают, что благодаря военной кампании в Чечне простой подполковник ФСБ стал президентом России, и очень ошибаются, делая такой вывод. Ведь что было раньше? Ниоткуда появился Кириенко, и через два месяца у него был высокий рейтинг. Так же было с Примаковым, потом со Степашиным. И ни у кого не было из них военной кампании в Чечне.

Почему так происходило? Дело в рабском менталитете российской нации. Царь назначал своего преемника, и народ это принимал как данное. Когда Ельцин назначил Путина своим преемником, все говорили — это конец Путина, теперь ему ничего не светит.

Почему же поддерживают сейчас Путина? Думаю, что это инерция уважения к власти. А ведь этот человек может так же быстро

упасть, как и взлетел. Сейчас Путин не может опираться на интеллектуальные круги страны и на региональные элиты. Он сам себя им противопоставил и совершил тем большую ошибку. В то же время его поддерживают силовые структуры. А вот губернаторы считают, что он их предал. Они его поддержали на президентских выборах, а он разогнал Совет Федерации. Сегодня поддержка Путина в стране весьма эфемерна, и это главная опасность для него самого.

— Каково будущее канала ОРТ, на ваш взгляд, после того как 49 процентов акций компании были переданы в руки творческих работников и журналистов?

— Как известно, после получения акций в управление те люди, которые ими владеют, принимать решения будут только консенсусом. Это значит, что любой владеющий акциями человек имеет право вето на все решения других акционеров.

Не совсем верно говорят и те, кто считает, что 51 процент акций государства сильнее 49 процентов акций, которыми владею я. На самом деле эти пакеты ничем один от другого не отличаются. Все решения на собрании акционеров принимаются квалифицированным большинством голосов, так записано в уставе ОРТ. У государства в этом вопросе есть лишь одно преимущество — кандидатуру генерального директора ОРТ предлагает президент России.

— А что в таком случае, по вашему мнению, должно со своими акциями ОРТ сделать государство?

— Я уже предложил, чтобы оно сделало то же самое — передало свои акции в руки творческих людей, чтобы название ОРТ соответствовало своей сути. Путин ведь сказал, что одобряет мое решение передать акции журналистам и творческой интеллигенции. Логично, чтобы он сделал то же самое. Тогда будущее ОРТ будет связано с теми людьми, которым общество доверяет. Это как бы тест на двойной стандарт президента — от того, как он его выдержит, будет зависеть, как будет функционировать ОРТ в дальнейшем.