Искусство поцелуя

На улице немноголюдно, а ведь еще только восемь часов. С другой стороны, это будний день, что, по-видимому, не имеет значения ни для Джекса, ни для Хантера. И, я думаю, для Зея тоже, потому что его нет дома.

— Должна признать, — невольно говорю я, — что на самом деле я никогда раньше не делала ничего подобного.

Хантер наклоняет голову в мою сторону, включая фары.

— Не делала чего? — Я пожимаю плечами.

— Пойти куда-нибудь и напиться среди недели. И это не значит, что я этого не делала, потому что считаю это неприемлемым. У меня просто никогда не было такой возможности. — Я ковыряю облупившийся лак на ногтях, чувствуя себя немного глупо из-за того, что говорю это вслух, но в то же время, чувствуя, что это нужно было сказать. — Так что спасибо, что делаете это для меня, вот что я пытаюсь сказать.

Ребята на мгновение замолкают, и я волнуюсь, что выгляжу наивной дурочкой. Затем Джекс проводит пальцами по моим волосам, привлекая мое внимание к себе.

— Тебе не нужно благодарить нас, милая, — говорит он. — Мы хотим быть здесь, с тобой, понимаешь?

Я сжимаю губы, мое сердце бешено колотится в груди. Всякий раз, когда Хантер называет меня милой, я задаю ему жару за это. Похоже, это как раз то, что нам нужно. Он дразнит меня, и я реагирую соответствующе. Но когда Джекс называет меня милой, это не кажется игривым. Нет, это кажется осмысленным и заставляет мое сердце трепетать в груди, как у какой-нибудь маленькой глупышки. Может быть, это потому, что он поцеловал меня? Меня никогда до этого не целовали, так что кто, черт возьми, знает?

— Что ж, спасибо, что пригласили меня. — Я улыбаюсь ему, и это кажется настоящим и странным, но приятным.

Он улыбается мне в ответ, затем приоткрывает окно, впуская прохладный ночной ветерок. И вот так мы проводим большую часть поездки — едем с открытыми окнами, из стереосистемы играет музыка. Джекс продолжает обнимать меня, в то время как Хантер ведет машину, положив одну руку на рычаг переключения передач. Возможно, это самое безопасное место, в котором я когда-либо была в своей жизни. Если бы только это могло продолжаться вечно. Потому что, когда мы подъезжаем к Перекрестку, мне становится не по себе.

Здание, которое предположительно является захудалым баром, находится буквально у черта на куличках. Неоновые и флуоресцентные лампы дают немного света, но недостаточно. А поскольку поблизости нет ни одного фонарного столба, а бар окружают поля и железнодорожные пути, местность погружена во тьму.

Снаружи слоняются люди, а на посыпанной гравием стоянке припарковано несколько пикапов, легковых автомобилей и мотоциклов. Большинство людей снаружи выглядят грубовато. С другой стороны, я знаю, что тоже выгляжу так себе, поэтому стараюсь не осуждать. К тому же, мой отец всегда был таким. И он время от времени ввязывался в драки в барах. Он даже научил меня драться, и в данный момент я чувствую себя на своем месте.

— Ты где-нибудь видишь его машину? — спрашивает Хантер Джекса, сворачивая на стоянку и паркуясь подальше от входа. Фары немного освещают парковку, показывая, что за нами наблюдает компания мужчин, курящих снаружи.

Я, должно быть, напрягаюсь, потому что Джекс наклоняется и шепчет мне на ухо:

— Расслабься. Мы не позволим, чтобы с тобой что-нибудь случилось.

Хотя я ценю его поддержку, я чувствую необходимость подчеркнуть:

— Знаю, но я тоже могу позаботиться о себе. Я облажалась со всей этой историей с мостом, но только потому, что меня застигли врасплох, и я была в меньшинстве.

— И это нормально. Я просто хочу, чтобы ты знала, что мы тебя прикроем, хорошо? — Его дыхание касается моего уха, когда он говорит, и я невольно вздрагиваю.

Скрещиваю пальцы, молясь, чтобы он не заметил, потому что это жуть как неловко.

Затем он делает кое-что, что полностью отвлекает меня.

Он касается губами мочки моего уха.

Мои зрачки слегка расширяются, и сердце бешено колотится в груди, когда я незаметно бросаю на него взгляд, видя, что его взгляд прикован к окнам бара. Я краем глаза смотрю на Хантера, чтобы убедиться, видел ли он, что только что произошло. Он тоже смотрит на бар.

— Боже, я и забыл, каким странным может быть это место, — бормочет он, барабаня пальцами по переключателю скоростей. Отблески неоновых огней в грязных окнах бара подчеркивают складку между его бровями.

— Он похож на тот дрянной бар, в который ходил мой отец, — замечаю я вслух. — Я помню, как мама сажала меня в машину, и мы ехали забирать его, когда он слишком напивался.

— Оставайся в машине, хорошо, Рейвен, — говорила мне мама. — Отец не захочет, чтобы ты видела его таким.

Я кивала, а потом меня оставляли в машине на довольно долгое время, иногда на несколько часов. По сей день я понятия не имею, почему, и что моя мама делала там так долго. Возможно, тоже выпивала. Хотя, когда она выходила, она никогда не казалась пьяной.

— Значит, твой отец злоупотреблял алкоголем? — осторожно спрашивает Хантер.

Я пожимаю плечами.

— Не знаю. Я никогда не видела его таким, но я была совсем маленькой, чтобы понимать, что происходит.

Уродка.

Неудачница.

Убийца.

Я чувствую, как пульсирует рана на моем боку, когда я думаю о прошлом. О моих родителях и крови, которая была на моих руках в ту ночь.

Хантер качает головой, изучая меня.

— Такой отстой, что тебе пришлось с этим столкнуться.

— Да… Хотя иногда я с трудом могу что-то вспомнить. — Я замолкаю, когда думаю о случайных воспоминаниях, которые приходят ко мне в последнее время, где я вижу парней. Я даже не уверена, воспоминания ли это, или я просто сумасшедшая.

Парни на мгновение замолкают, оглядывая парковку, я полагаю, в поисках машины Бентона.

Джекс оценивает здание с хмурым выражением на лице.

— Нам стоит зайти, или ты просто напишешь ему?

— Дай-ка я посмотрю, что он ответит. — Хантер достает из кармана свой телефон и отправляет сообщение.

— Вон его тачка. — Джекс указывает на красный пикап, который выглядит совершенно новым и сильно выделяется на стоянке, заполненной побитыми автомобилями.

— Он сказал зайти через черный ход. — Хантер колеблется. — Что, более чем вероятно, означает, что он играет и не может выйти.

— Он играет в азартные игры? — спрашиваю я, когда Хантер убирает телефон обратно в карман.

— Ага, иногда. — Хантер устало вздыхает. — На самом деле у него из-за этого было много неприятностей… Мы думаем, именно поэтому он все еще работает на отца Зея. Но это всего лишь предположение.

Он замолкает, когда какой-то громила без рубашки, пошатываясь, останавливается перед машиной, отхлебывая из бутылки виски.

Джекс хмуро смотрит на него.

— Может быть, мне стоит остаться здесь с Рейвен.