Исламизм – всемирная угроза

В восьмидесятые годы Судан стал вторым после Ирана исламским государством. Это одна из беднейших африканских стран. Глава режима – президент страны, генерал-лейтенант Омар аль-Башир. Но он лишь номинально возглавлял страну. Духовным отцом нации и реальным владыкой стал исламский богослов и политик Хасан аль-Тураби, вождь «Исламского национального фронта». Он закончил юридический факультет Хартумского университета, учился в Лондоне и в Париже – в Сорбонне.

Когда в Иране умер аятолла Хомейни, аль-Тураби поднял знамя радикального политического исламизма. Он вознамерился создать первое исламское государство суннитов, а не еретиков-шиитов, как в Иране. Под его руководством Судан взял на себя миссию распространения исламской революции. Террористические группировки из разных стран получали в Судане убежище и возможность готовиться к боевым действиям.

Визы получали все, кто хотел приехать. Тем, кто в этом нуждался, выдавали дипломатические паспорта на чужие фамилии. Если надо, в аэропорту не ставились штампы о въезде и выезде. Иными словами, поездки в Хартум оставались без следов. Нечего и удивляться, что Судан стал центром терроризма. Сюда приезжали боевики из таких боевых организаций, как «Исламский джихад»*, «Хезболла», ХАМАС.

Аль-Тураби приглашал радикалов со всего мира. Еще мало известный тогда Усама бен Ладен приехал с деньгами, хотя и не очень большими. Но в обанкротившейся стране приветствовали человека с любыми деньгами.

Аль-Тураби был умен и ловок. Тегеран предложил Судану нефть и деньги. И суданские вожди иными глазами взглянули на шиитов. В Хартуме обосновались сотни боевиков из иранского Корпуса стражей исламской революции. Они обучали и снабжали оружием террористов, которые в разных странах исполняли их задания.

В Судане обосновался и руководитель египетского «Исламского джихада»* Айман аль-Завахири. С территории Судана его исламисты охотились на египетских чиновников. Он организовал атаку на министра внутренних дел Египта. Два человека на мотоцикле взорвали себя рядом с машиной министра. Оба погибли. Министр отделался легкими повреждениями.

Египет пригрозил руководителям Судана, что, если они не избавятся от аль-Завахири и других врагов Египта, ответ будет жестоким. Суданцы понимали, чем рискуют, и выслали аль-Завахири. Аль-Тураби вообще был готов сотрудничать, если видел свою выгоду. Он отдал французам печально известного террориста Карлоса (его настоящее имя – Ильич Санчес Рамирес, кличка Шакал), потому что тот стал не нужен.

Способен ли Иран возглавить всемирное движение шиитов? Многие задаются таким вопросом. Но само по себе такое движение едва ли возможно.

Общая история, общий язык и единая территория важнее религии. Иракские, ливанские, сирийские шииты – прежде всего арабы, а затем уже шииты. А вот иранские шииты – прежде всего персы. Иракские шииты охотно воевали против Ирана. Национальные чувства важнее религии. Так, что всемирная шиитская коалиция едва ли появится.

Иран, конечно же, много выиграл от падения режима Саддама Хусейна. Но в Тегеране не хотят, чтобы Иран рассматривали только как шиитское государство. Иран добивается лидерства на Ближнем Востоке. На это не может рассчитывать шиитская страна, со всех сторон окруженная суннитами.

Вот почему в Тегеране неустанно призывают к борьбе с Израилем!

Ведь и сам арабский мир остается разобщенным. Только общая ненависть к Израилю заставляет арабские страны изображать нечто вроде единства, но и то весьма зыбкое. Для Ирана призывы уничтожить еврейское государство – это единственный способ заставить арабов забыть о вражде к персам, а весь исламский мир перестать думать о том, что иранцы – шииты. Единственный путь к мировому величию, о котором мечтают в Иране.

Иранские руководители и священнослужители словно помешались на Израиле.

В Тегеране проходила международная конференция по борьбе с наркотиками. Первый вице-президент Ирана Мохаммад Реза Рахими объяснил, что наркотиками торгуют сионисты:

– Исламская республика Иран заплатит любому, кто найдет хотя бы одного сиониста-наркомана. Нет таких. И это доказывает, что они стоят за торговлей наркотиками.

Одна из статей конституции Ирана требует «освобождения оккупированных арабских земель» военной силой. Для Ирана недопустимо признание Израиля арабскими странами, потому что ему нечего будет делать на мирном Ближнем Востоке. Заключение мира между еврейским государством и его арабскими соседями лишит Тегеран привлекательного лозунга, под которым иранцы пытаются сплотить вокруг себя регион.

В Тегеране пришли к выводу, что только террор может подорвать мирный процесс. Поэтому полную поддержку получили такие радикальные организации, как ливанская «Хезболла» и палестинский ХАМАС. В свою очередь суннитские ХАМАС и «Исламский джихад»* закрыли глаза на ненависть к шиитам и получают от Ирана деньги и оружие.

Кровавые теракты против гражданского населения провоцируют Израиль на ответные операции, и это срывает любые попытки договориться… Иначе говоря, чем хуже ситуация на Ближнем Востоке, тем лучше для Ирана.

В марте 1996 года в интервью французскому телевидению премьер-министр Израиля, лауреат Нобелевской премии мира Шимон Перес констатировал:

– Иран – центр терроризма, фундаментализма и подрывной деятельности и, с моей точки зрения, опаснее нацизма, потому что у Гитлера не было ядерного оружия.

Шах мечтал о ведущей роли в регионе, Хомейни – во всем мире. Его окружение призывало арабские народные массы по иранскому примеру свергнуть своих шейхов и установить исламское правление. Но идеи Хомейни не привлекли соседние страны. Увидев, что не удалось экспортировать революцию и свергнуть режимы в соседних арабских странах, Иран изменил стратегию. Теперь Иран апеллирует к гордости арабов, демагогически возмущается слабостью арабских режимов в противостоянии Израилю и великим державам. Эта пропаганда находит отклик.

«Освобождение Иерусалима», о котором говорил аятолла Хомейни, для Ирана пропагандистская фраза, а не политическая цель. Хомейни мало интересовался палестинскими арабами. Ему не нравилось еврейское государство по религиозным мотивам. Хомейни вообще был против национализма и существования отдельных государств:

– Международная система порождена слабым человеческим умом, она должна быть заменена мировым исламским порядком.

Когда к нему приехал глава «Организации освобождения Палестины» Ясир Арафат, Хомейни сделал выговор: он должен расстаться со своими националистическими идеями и больше думать об исламе. За словами Хомейни скрывался простой расчет. Иран не может возглавить борьбу за Палестину, пока это общеарабское дело. Тут Ирану нет места. Другое дело, если борьба за Палестину – это религиозная война…

Хомейни и Арафат больше не встречались. Окружению аятоллы не нравилось, что палестинцы мало внимания уделяют религии, пьют, смотрят кино. Палестинцы поняли, что никакой реальной поддержки от Ирана не получат.

6 июня 1982 года израильские войска вошли в Ливан. Лидеры шиитской общины Ливана попросили Хомейни о военной помощи. Но Хомейни не стал посылать свои войска и отказался отправить иранские истребители F-4 на помощь Сирии, чья авиация вела бои с израильскими ВС в небе Ливана. Иран всегда воздерживался от прямой конфронтации с Израилем. Предпочитал действовать чужими руками.