Исламизм – всемирная угроза

Судьба палестинских арабов не интересует и нынешних иранских руководителей. Громкие призывы уничтожить Израиль адресованы арабской улице, которая ловит эти слова с замиранием сердца. Призыв уничтожить Израиль создает замечательное эмоциональное прикрытие для любого исламиста, который утверждает, что сражается за освобождение Палестины.

Когда президент Ирана Мохаммад Ахмадинежад отрицал холокост, уничтожение евреев нацистами в годы Второй мировой войны, – это хорошо рассчитанная провокация. Президент и его окружение исходили из того, что возмущение Израиля, американской и европейской общественности поможет сплочению арабов и мусульман вокруг Ирана. В результате критиковать Иран становится невозможным – это все равно, что поставить себя в один ряд с Соединенными Штатами и Израилем.

Свою страну тегеранские руководители называют супердержавой мирового уровня и примером для всего мира, а ядерную программу считают «величайшим чудом в истории». Каждый иранец несет в себе гордость за свою древнюю цивилизацию. Он помнит успехи древних персов в искусстве и науках. Нынешнее западное превосходство только усиливает ощущение утерянного величия.

Аятолла Хомейни. Инакомыслие под запретом

9 января 1978 года в Куме, в священном городе, где мечеть с золотым куполом величественно возвышается над пустыней, началось восстание против шахской власти. Возмущение верующих вызвали нападки официальной прессы на Хомейни.

В одной из тегеранских газет появилась статья, критиковавшая аятоллу. Она была воспринята с гневом всеми, кто не любил шаха. Закрылся базар, возникло стихийное возмущение. Демонстрацию разогнала армия. Несколько человек были убиты в священном городе Куме. Им устроили пышные похороны. На базаре собирали деньги семьям погибших. Почти все духовенство заняло сторону Хомейни. Мечети, учебные исламские заведения превратились в центры подпольного антишахского движения.

В начале сентября в Тегеран прилетел иракский самолет. Прибыл сводный брат президента Саддама Хусейна, начальник секретной полиции Барзан аль-Тикрити. Он привез послание от Саддама: следует подавить бунтовщиков железной рукой; если нужна помощь, Ирак готов помочь.

Аль-Тикрити предложил убить Хомейни, который жил в Ираке с 1966 года. Шах отказался от любезного предложения. Попросил лишь выслать Хомейни из Ирака. В октябре аятоллу доставили на границу с Кувейтом и попросили не возвращаться в Ирак. Франция согласилась его принять.

Шах совершил ошибку, которая стоила ему трона. Пока аятолла находился в Ираке под полным контролем саддамовских спецслужб, он был безопасен. Отправив его во Францию, шах открыл аятолле доступ к мировым средствам массовой информации. Впервые за шестнадцать лет Хомейни получил возможность поддерживать постоянный контакт со своими сторонниками в Иране. А корреспонденты, окружавшие его во Франции, превратили аятоллу в фигуру мирового масштаба.

Вокруг него сплотились молодые иранские интеллектуалы, которые увидели в Хомейни своего лидера. Его поддержала и партия «Туде». Иранские левые и коммунисты думали, что, когда они свергнут шаха, Хомейни вернется к себе в город Кум. Они ошиблись. Аятолла сконцентрировал в своих руках всю власть, а их убил или изгнал.

Хомейни вел себя осторожно. Он не говорил в те месяцы о теократическом государстве, а объяснял, что его цель – «Исламская республика, которая принесет Ирану независимость и демократию». Придя к власти, он посчитает демократию «чуждой исламу».

Из Франции записи его проповедей повезли в Иран, и они скоро наводнили страну. К концу 1978 года больше шестисот тысяч аудиокассет с проповедями Хомейни распространились по Ирану. Миллионы людей оказались под влиянием исламского духовенства, которое с подозрением относилось к попыткам шаха модернизировать страну. Особенно им не нравились попытки заменить религиозные медресе обычными школами.

Шиитское духовенство всегда было независимо от государственного аппарата в отличие от суннитов, которые получали деньги от него. При шахе шиизм стал орудием борьбы против власти за социальную справедливость. Персы никогда не считались фанатично религиозными.

Шиитская форма ислама несет в себе враждебное отношение к светской власти, потому что право властвовать может принадлежать только двенадцатому имаму. Следовательно, остальные – самозванцы. Вот почему толпа поддержала Хомейни, а не шаха.

На сей раз ни тайной полиции САВАК, ни вооруженным силам не удалось покончить с протестами. Напротив, они ширились, захватывая новые города, пока не достигли столицы. В Иране вспыхнула Исламская революция, которая будет иметь огромные последствия для всего мира.

Шах Реза Пехлеви был важнейшим союзником и опорой Соединенных Штатов на Среднем Востоке, но американцы проморгали перемены, происходившие в стране. Они слепо верили во всемогущество шаха. Американские дипломаты и разведчики в Тегеране не интересовались настроениями оппозиции.

4 сентября 1978 года в Тегеране протестующие начали с молитвы. Десятки тысяч иранцев, вышедших на улицы, повторяли слова из Корана. Через три месяца, 10–11 декабря, число протестующих уже измерялось сотнями тысяч. Они скандировали:

– Да здравствует Хомейни! Нам не нужны партии, мы хотим правительства Аллаха! Смерть шаху!

В поединке не на жизнь, а на смерть, как отмечают исследователи, сошлись шах, восседающий на троне, как павлин, и аятолла Хомейни, отправленный в изгнание. Добродетель против порока, аскетизм против расточительства, бедность против надменного богатства – вот как тогда воспринималось это противостояние. И аятолла быстро брал верх.

В Тегеране объявили военное положение. В городе росли баррикады. Молодежь схватывалась с военными. Солдаты стреляли в упор. Убитые и раненые падали, другие продолжали идти. По городу поползли слухи: «Стреляли израильтяне!» Мусульмане не могут убивать мусульман. Кто же тогда убивал? Израильские солдаты, которых вызвал шах для своей охраны…

Демонстранты приходили с цветами и раздавали их солдатам со словами:

– Брат мой, солдат, зачем стрелять в братьев?

И войска отказывались разгонять толпу, выходили из повиновения и переходили на сторону протестующих.

В ноябре десятки тысяч демонстрантов жгли и громили все, что в Тегеране ассоциировалось с Западом. В столице не осталось ни одной лавчонки, торговавшей спиртным. Бутылки с вином, коньяком и виски разбивали об асфальт. Столь же методично крушили банки. Выносили все, что там было, – мебель, настольные лампы, счетные машинки. Опустевшее здание поджигали. Промышленность остановилась.

Когда народ восстал, шах обнаружил, что он сокрушил все политические партии и легальную оппозицию. В результате не с кем договариваться о компромиссе. В отчаянии он назначил премьер-министром Шахпура Бахтияра, считавшегося либералом.

Видя, что народ не успокаивается, шах Реза Пехлеви и его семья покинули Иран 16 января 1979 года. В Египте его приветствовал президент Анвар аль-Садат. Многие верили, что шах вскоре вернется. Никто не сознавал, что в стране самая настоящая революция.

1 февраля поклонники аятоллы захватили аэропорт. Один из иностранных военных атташе поинтересовался у иранских генералов, каковы их личные планы.