Испорченная тобой

Оставшуюся часть пути он не проронил ни слова, несколько раз хотел что-то сказать, это я поняла по его тяжелым вздохам и томным взглядам в мою сторону. Но так ничего и не сказал…

Возле школы вся парковка была почти забита, и бедный Гари кружился несколько минут, чтобы найти место. Так и оставил в итоге у черта на рогах свою колымагу.

— Прости, — выдыхает, глуша двигатель, — ближе мест нет.

— Ой, да перестань, — закатив глаза, выбираюсь из тачки.

Решительной походкой направляюсь к центральному входу в здание, а Гари практически бежит со мной в ногу. Я ощущаю лёгкую нервозность, в последний раз заходя в это место. Все те люди, с которыми я виделась в школе, мягко сказать ненавидят меня. Все, кроме Лайзы, Гаррисона и некоторых педагогов. Но последние нейтрально ко мне относились по своим причинам.

В большом банкетном зале грохочет музыка, и народу столько, что яблоку упасть негде. Стены украшены ленточками, разных цветов, и воздушными шарами. Повсюду стоят композиции из розовых цветов, а по полу горстями рассыпано конфетти.

— Тебе принести что-нибудь попить? — перекрикивая музыку, спрашивает Гари.

Отрицательно качнув головой, нахожу взглядом пустой столик и сразу тороплюсь занять его. Мне хочется уменьшиться до размеров букашки, потому что все окружающие уже замечают моё появление.

А чего я ждала, надев такое платье? Присаживаюсь за стол, а мой спутник опускается рядом. Проходит минут пять, прежде чем он вновь пытается заговорить.

— Ты потанцуешь со мной? — задаёт наиглупейший вопрос мне.

— Конечно, нет! — грубо отрезаю. Даже сквозь музыку слышу его громкий отчаянный вздох, но подавляю порыв извиниться за грубость.

Закинув ногу на ногу, пытаюсь принять расслабленную позу и обвожу весь зал любопытным взглядом. Метрах в десяти, правее от нас, восседают девочки ботанички. Умненькие, хорошо воспитанные, с отличной жизненной перспективой. Вот с кем должен зависать Гари. Бросаю на него беглый взгляд. Парень сидит, с задумчивым видом вертя в руках брелок от ключей. На меня он не смотрит, сосредоточился лишь на брелоке. Иногда мне жаль его из-за всех тех унижений, что получил от меня за последний год. Но когда смотрю на него и уже даже хочу сказать что-нибудь хорошее, сразу вижу в нём Питера, его придурка брата. И хорошие слова не находят выхода из моего рта, а я могу лишь ляпнуть что-то грубое. Я ненавижу Питера и не в пускаю в своё сердце Гари, хоть он и старается проникнуть туда. Но у него не выйдет…

Как дура шарю по его лицу взглядом и не замечаю, что он тоже сосредоточился на мне. Поспешно отворачиваюсь, заметив, что парень расплылся в довольной улыбке.

— Ты очень красивая, — говорит он очередной комплемент и я закатываю глаза.

— Иди потанцуй с кем-нибудь, — предлагаю ему, окидывая зал беглым взглядом. — Вон та девчонка глаз с тебя не сводит. — Указываю на девушку за соседним столиком. Она и правда пожирает Гари глазами, а на меня смотрит с презрением.

— Не хочу, — отвечает парень, так и не взглянув на девушку. Очень зря, она вроде ничего.

Проходит, наверное, ещё минут тридцать тишины. То есть тишины с Гари, музыка по-прежнему грохочет, перетекая из ритмичной в медленную и спокойную, а потом опять в ритмичную. Мой спутник вовсю скучает, время от времени, бросая томные взгляды в мою сторону. Мне кажется, что он вообще больше никуда не смотрит. А я за это время успела разглядеть всех собравшихся в этом зале. Парни из команды по футболу, не стесняясь, напиваются, спортсмены недоделанные. Местные куклы Барби танцуют и флиртуют с ними. И тут и там, небольшими стайками, сидят ребята с разными стилистическими направлениями. Через два столика от нас — парни и девушки Эмо. через четыре столика — парни, возомнившие себя рок-музыкантами, такие волосатые, неотесанные в коже и цепях. Остальные — просто серая масса, но все без исключения бросают на меня неравнодушные взгляды. Барби — с презрением, спортсмены — с вожделением, Эмо — с неприкрытым равнодушием, хотя они на всех так смотрят. Ну а парни рокеры попеременно показывают факи и веселят друг друга шуточками, по мою душу. Остальные просто мельтешат перед глазами, и вся смесь эмоций на их лицах доводит меня до головокружения.

— Я оставлю тебя ненадолго? — вдруг поднимается со своего места Гари. — Пойду поздороваюсь с друзьями.

Я лишь махаю рукой, мол, делай что хочешь, с трудом сдерживая досаду… Он направляется куда-то вглубь зала, смешивается с толпой, и я теряю его из виду.

— Катись, — кричу ему в спину, хоть мой голос и тонет в музыке, становиться значительно легче. И чего я так напрягаюсь? Отставив сумку на соседний стул, решительно поднимаюсь.

Буду танцевать! Я же за этим сюда пришла. Веселиться!

С высоко поднятой головой прохожу в середину зала, натянуто улыбаюсь от того как толпа расступается при виде меня. Словно я прокаженная или урод с тремя головами и семью конечностями. Сами вы уроды!

Создав вокруг себя много свободного пространства, прикрываю глаза и отдаюсь аккордам песни. Ни на кого не смотрю, просто плыву по течению её ритма. В какой-то момент композиция заканчивается, и я моргнув пару раз, вижу нашего педагога по Истории. Губы сами собой расплываются в улыбке. События этого вечера начинают принимать интересный оборот.

Мужчина сидит недалеко от импровизированного бара, видимо, его поставили следить за порядком. Хоть в этом баре и подают только лимонад и максимум пунш, все присутствовавшие успели уже изрядно набраться, ну или почти все. Мистер Роджерс явно плохо выполняет свои обязанности надзирателя. Бедный, бедный мистер Роджерс.

Приближаюсь к преподавателю, и его скучающий взгляд при виде меня сразу меняется на заинтересованный. Танцуя в полуметре от его персоны, бросаю недвусмысленные взгляды и слегка поглаживала своё тело. На лице мистера оджерса отражается понимание, а в глазах вспыхивает огонёк, и преподаватель слегка кивает словно в согласии. Медленно разворачиваюсь и лёгкой походкой выхожу из зала. Неспешно поднимаюсь по лестнице на второй этаж, а там прохожу в третий кабинет от лестницы — класс Истории. Прохожу к учительскому столу и усаживаюсь в ожидании преподавателя. Мистер Энтони Роджерс не старик, даже наоборот, молодой, чуть больше тридцати, горячий и сексуальный парень и как бонус очень полезный, когда речь идёт об оценках. Сейчас, после окончания школы, меня уже мало интересовал аттестат, но…

Мне просто было скучно.

Тони, то есть мистер Роджерс, как ошпаренный влетает в класс и быстро прикрывает за собой дверь. В темном помещении обнаружив мой силуэт, с ходу приближается к столу.

— У меня мало времени, — сразу заявляет. Поставив руки с обеих сторон от моих бёдер, нависает надо мной. — Детка, — стонет в вырез платья, — ты просто сделала мой вечер.

— Ты слишком много болтаешь, — резко обрываю его, задирая платье. Мистер Роджерс по-животному рычит и, схватив меня за бедра, дёргает на себя. Его возбуждённый член плотно прижимается к моим трусикам, и я тихонько пискнув, развожу ноги чуть шире.

— Испорченная, — продолжает шептать он, покрывая поцелуями шею и грудь. — Ты такая испорченная. Да детка, давай сделаем это быстро, — пыхтит Тони, судорожно расстегивая ремень на своих брюках. Как будто бывало по-другому. Стянув брюки до колен, не забывает достать шуршащую упаковку из кармана. Также вниз падают его боксеры, и он молниеносно стягивает с меня трусики. азорвав упаковку, надевает средство защиты, и его рука находит мою грудь. Он бесцеремонно сжимает её, а я прогибаюсь навстречу его ласкам, запрокидывая голову азад. Всем телом льну к нему, ощущая, как его член не спеша проникает в меня. Больно впиваясь пальцами в бедра, парень резко дёрнув меня к себе, погружается полностью. С моих губ слетает протяженный стон, и я страстно желаю большего. Но мистер Роджерс вдруг замирает и начинается отстраняться. В негодовании хватаю его за рубашку, не отпуская и не понимая, в чём дело. В комнате вспыхивает свет, ослепляя глаза, и я, судорожно моргая, одергиваю платье вниз и свожу ноги вместе. Тони уже в метре от меня, спиной к двери, наспех натягивает брюки. Когда глаза привыкают к свету, наконец вижу, кто помешал нам. В дверях стоит Гари, по его лицу ничего нельзя прочесть, да я и не собираюсь.

— Уходи, — прошу его спокойно. Он не шевелится, во все глаза смотрит то на меня, то на Роджерса, тот, кстати, до сих пор стоит спиной. — Ты что, оглох?

Вместо того чтобы уйти, уверенным шагом ари направляется в нашу сторону. Опешив, не сразу понимаю, что он делает. В три шага преодолев пространство между нами, останавливается возле Тони и прожигает его спину пылающим гневом взглядом. Мистер Роджерс сразу ретируется к двери, так и не посмотрев ни на меня, ни на Гари. Трус. Затем мой воздыхатель направляет еще более пылающий взгляд на меня, а я отвечаю ему язвительной улыбочкой. Потом происходит что-то колоссальное и не входившее ни в какие рамки. Гари наклоняется, подняв с пола мои трусики, швыряет их прямо мне в лицо. Я ловлю их, прежде чем они врезаются в него, и сжимаю в кулаке.