Испорченный рыцарь

— Убирайся с моего пути, — рявкаю я, не в настроении выслушивать их мнение о моей жизни прямо сейчас.

— О, какой обидчивый. Любой бы подумал, что ты давно не трахался, — дразнит Эмми, когда я убегаю от них.

— Нико, — произносит более мягкий, более обеспокоенный голос, прежде чем маленькая ручка ложится на мою.

— Я в порядке, Кэл.

— Это так? — Она обегает меня, блокируя выход из здания.

Ее большие голубые глаза смотрят в мои, и толика разочарования, которое держало меня в плену, мгновенно исчезает.

— Да, это так, — говорю я немного мягче и чертовски убедительнее. — Мне просто нужно выйти подышать свежим воздухом.

Я одариваю ее полуулыбкой, прежде чем обогнуть ее и направиться к выходу через главные двери.

Я останавливаюсь на скамейке, которая, так уж случилось, выходит прямо на кабинет миссис Хендрикс. Когда мы были в восьмом классе, он принадлежал мисс Хэнкок, и мы проводили здесь время за ланчем, приставая к ней, как похотливые маленькие засранцы.

Я понятия не имею, будет ли Брианна там с ней, но это единственное предположение, которое у меня есть прямо сейчас. Если она в комнате для персонала, у меня нет шансов ее увидеть. Это место прекрасно спрятано от всех нас своим частным двориком.

Мне требуется всего тридцать секунд, чтобы понять, что мне повезло. Миссис Хендрикс нигде не видно, но есть некая блондинка в греховном темно-синем платье, которая сидит за своим столом и смотрит на что-то перед собой.

Я наблюдаю за ней очень долго, в то время как мир вокруг меня продолжается. Голоса и дети, кричащие и наслаждающиеся жизнью, достигают моих ушей, но ничего не улавливается. Я слишком потерян в ней. То есть до тех пор, пока на меня не упадет тень и кто-то не сядет рядом со мной.

— Вот, — говорит Тео, передавая сложенный лист бумаги.

— Что это?

— Может быть, откроешь это и узнаешь? — предлагает он, его глаза фокусируются на женщине в здании за дверью.

— Это навевает воспоминания, — поддразнивает он, когда я раскрываю бумагу.

— Откуда у тебя это? — Спрашиваю я, глядя на расписание Брианны.

— Ты задаешь глупые вопросы, Ник.

— Почему? — спрашиваю я.

— Потому что я подумал, что тебе это может понадобиться. Просто… не делай с этим никаких глупостей.

— Я? — Спрашиваю я легкомысленно.

— Послушай, я знаю, что сейчас тебе тяжело. Я знаю, что тебе больно и ты ищешь способы переложить это на других. Но не на нее, чувак.

— Господи, ты говоришь совсем как Тоби.

— Да, потому что он прав. Бри была рядом с ним и Джоди, она была рядом с тобой. Да, это может быть слишком близко для комфорта, но ей действительно не нужно, чтобы ты все испортил для нее.

— А как насчет того, что мне нужно?

— Ты хоть знаешь, что это такое прямо сейчас?

Я смотрю на его профиль, жалея, что не могу придумать ответ на этот вопрос.

Что мне нужно, так это чтобы боль и горе утихли на достаточно долгое время, чтобы я мог видеть ясно. Но это выставляет меня гребаным сумасшедшим, так что я просто затыкаюсь и позволяю своим глазам снова блуждать по Брианне.

— Ты готов к нашим экзаменам? — Спрашивает Тео.

Ему это дается легко. Он был чертовски умен со дня своего рождения. Тоби тоже. Я не был одарен способностью без усилий преуспевать во всем.

Ради каждой достойной оценки, которую я когда-либо получал, я неустанно работал — боюсь, что в ближайшие недели мне это не удастся.

Но Тоби был прав, когда на днях пришел мне на помощь в учебе. Папа будет очень разочарован во мне, если я снова все испорчу.

Я должен это сделать. Чего бы это ни стоило.

Ради него.

— Не очень, — признаюсь я. Во мне пульсирует беспокойство от того, что я честен и уязвим перед единственным человеком, перед которым я никогда не хотел бы этого показывать.

— Я здесь, мы все здесь, ты ведь знаешь это, верно? И если ты вежливо попросишь ее, — говорит он, снова кивая на Бри, — тогда я почти уверен, что она тоже будет рядом.

— Спасибо тебе.

— Сдадим эти экзамены, а потом отправимся за итальянцами.

— Разве мы не можем сделать это первым делом? — Сейчас кажется, что это самая легкая из двух задач.

— Это зависит от папы и Энцо. Нам нужна возможность, надежная возможность нанести удар по ним и попытаться раскрыть нашу змею, и пока это не произойдет, мы не высовываемся. Так же, как и они. Они должны знать, что у нас есть Деймон и Ант, но они не делают никаких шагов.

— Это заставляет меня чувствовать себя неловко.

— И тебя, и меня, но что еще мы можем сделать? У нас есть глаза и уши в их рядах. Мы должны доверять им.

— Ты доверяешь Анту и Энцо? — спрашиваю я.

Судя по тому, как прошла вчерашняя встреча, кажется, что все полностью согласны с тем, что они оба хотят того же, что и мы, когда дело касается Рикардо Мариано, но я не могу отделаться от беспокойства, что мы уже допустили достаточно ошибок, когда дело касается итальянцев.

— Я доверяю Калли и Деймону, — твердо говорит он. — И Ант, и Энцо, похоже, пока на нашей стороне. Нам просто нужно внимательно следить за всем этим. У нас есть отслеживание на всех устройствах Энцо; мы можем буквально видеть и слышать каждое его движение. Если он играет с нами, мы сразу узнаем.

— Я хочу доверять им. Я хочу, чтобы они дали нам все необходимое, чтобы свергнуть эту пизду.

— С ними или без них, Рикардо жаждет смерти за то, что он с нами сделал. Я, блядь, обещаю тебе это. — Его рука опускается на мое плечо, и он сжимает его в знак поддержки. — Если я тебе нужен, ты знаешь, где я, да?

— Спасибо, чувак. Ценю это.

Он ушел так же быстро, как и появился, снова оставив меня одного.

Я смотрю на свои колени, гадая, чем все это закончится, и когда я, наконец, поднимаю взгляд, я обнаруживаю, что мое присутствие заметили, потому что Брианна стоит у огромного окна офиса, в котором она работает, и наблюдает за мной.

Мне неприятно думать о том, что она видела, пока я был здесь с опущенными плечами в знак поражения. Но сейчас слишком поздно беспокоиться об этом. И она видела кое-что похуже.

Воспоминания о том, в каком беспорядке я был, когда она пришла ко мне той ночью, ударили меня, как грузовик, заставляя мой гнев снова воспарить.

Поднимаясь на ноги, я смотрю ей в глаза, пока воздух между нами потрескивает.

Она хочет, чтобы я сделал то, о чем меня просят другие, и позволил ей спокойно отсидеть здесь свое время.