Исповедь Плейбоя

— Нет? – переспрашивает Юра чуть менее радужным тоном. – Это как на хрен понимать, Ви?

— Я не вернусь к тебе.

Его глаза, которые я когда-то почти беззаветно любила, сужаются до размера непроглядных щелочек, и я перестаю понимать, что творится в его голове.

Если Юра захочет меня убить – никто не сможет ему помешать. Увы, мы оба это знаем.

Глава тридцать вторая: Снежная королева

— Эвелина, прекращай вести себя, как истеричка, - понижает тон Юра, буквально простреливая меня навылет своей злостью. Почти уверена, что его план на эту встречу закончился на «щедром» предложении, которое я приняла со слезами на глазах и вся в соплях и раскаянии. – Нас поженили не просто так, ты это прекрасно знаешь.

— Я знаю, что у меня с тобой развод, и мне бы хотелось по максимуму сгладить все острые углы.

Это была только самая невинная ложь из тех, которые мне придется сегодня произнести. И даже ее мне пришлось выпихивать из себя почти с кулаками.

— Острые углы? О чем ты, Ви? Ты моя жена и я не дам тебе развод.

— Прикуешь наручниками к постели? – иронизирую я.

— Если потребуется, - без намека на шутку, соглашается он.

И от этой его холодной решимости идти до конца мне хочется махнуть рукой на все и просто сбежать. Спрятаться в машине, вернуться домой, собрать вещи и вместе с Русланом уехать так далеко, где эта расчетливая тварь нас не найдет.

Я всегда была храброй, даже иногда слишком сумасшедшей. Но теперь я знаю, что эта храбрость не стоит ничего, потому что раньше моя жизнь не зависела от правильного тона слов. Можно было сказать ему в глаза, какой он придурок, и получить максимум недовольный взгляд. Теперь я знаю, что он способен свернуть мне шею.

— Мы тихо и мирно разводимся, Юра, - гну свою линию, выдерживая максимально спокойный тон, на который способна.

— И я похороню твоего отца, - добавляет он. – Все ваше семейство.

Сейчас самое тяжелое – продолжать делать вид, что я ничего не понимаю и не собираюсь понимать, потому что в моей голове как любит говорить Юра, «давно выключили свет».

— Я не буду лезть в бизнес, потому что я все равно ничего в этом не понимаю.

Судя по его ухмылке под нос, он полностью со мной согласен.

— Я только хотела убедиться, что мы с тобой взрослые люди и ты не будешь портить последние дни твоей матери скандалами и идиотскими газетными заголовками.

Он любит мать, и всегда был одержим желанием порадовать ее во всем. Даже когда дело дошло до попыток заделать мне ребенка против моей же воли.

— Ви, что из моих слов ты не в состоянии понять своими скудными мозгами? – Юра подходит ближе, и я жестко подавляю желание отклониться. Я – Розанова, я должна выждать момент. – Можешь забыть о разводе, а этому выскочке Клейману передай, что если он хочет жить и нормально функционировать, то пусть отвалит на хрен.

Воображаю сцену, в которой я говорю Антону, чтобы он поджал хвост, потому что так попросил мой почти_бывший муж. Улыбаюсь. Даже, наверное, скалюсь, потому что не могу сдержаться от предложения:

— А ты сам ему скажи.

Юра подходит еще ближе и на этот раз я отступаю.

— Я тебя раздавлю, сука, - с елейной улыбкой обещает Юра.

Щербатая маска любящего мужа падает с его лица, обнажая противный оскал. И хоть стоматолог хорошо поработал над новой улыбкой, я не могу отделаться от вида его беззубых окровавленных десен. И меня это смешит.

— Дави, вперед.

Он протягивает руки, но в последний момент останавливается, потому что охрана не дремлет: я слышу шаги за спиной и негромкое выразительное покашливание.

— Тридцатого у матери день рождения, - сквозь зубы напоминает Юра. Его пальцы дрожат и он, чтобы скрыть это, заводит руки за спину. – Ты знаешь, как ей важно, чтобы мы были вместе, когда вокруг будет толпа наших родственников. Хотя бы это ты можешь для нее сделать?

Это чистой воды шантаж, и я бы просто послала его куда подальше, но вся сегодняшняя встреча, бесконечные глотки унижений и поганых слов – только ради вот этой фразы. Мне нужен был повод, и теперь он у меня есть.

Осталось последнее.

— Только ради твоей матери, - соглашаюсь я. – И только потому, что я не такая бездушная тварь, как ты.

— Ты именно такая, - цедит он.

И я вдруг перестаю понимать, как и за что любила и искренне восхищалась этим мужчиной. Единственное, что он дал мне: «небо в алмазах» и секс. Как я теперь знаю – так себе секс, на самом деле.

Остался последний штрих.

Сделать как бы случайный жест в его сторону, «забыть» о том, что сумка открыта и «случайно» все выронить. Ощущения такие, будто я сделала все настолько топорно, что хуже некуда, но бумаги валятся на землю, и Юра присаживается, чтобы сгрести их в охапку. Я знаю, что он видит там знакомые названия, и «пытаюсь» отобрать свое, но он лениво пересматривает все, наслаждаясь тем, что якобы случайно видит то, что видеть не должен бы. Я протягиваю руку, и изображаю нетерпеливое раздражение.

— Серьезно? – Юра растягивает рот в безумной улыбке. – Розановы, вы это серьезно?

Лучший вариант не выдать себя фальшивой ложью – просто оставить его слова без внимания. Пусть думает, что хочет. Никакая ложь не будет такой правдивой, которую мы придумываем себе сами.

— Передай матери, что я буду, но только на официальную часть.

— Спасибо, королева. – Юра шутливо откланивается в пояс.

Не могу отделаться от мысли, что он успел еще что-то принять перед встречей со мной и только теперь его «разобрало» по второму кругу.

По дороге домой звоню отцу и рассказываю, как все прошло. В тишине салона мы с ним празднуем успешно вбитый первый кол в гроб Шаповаловых. До дня рождения его матери еще десять дней, и у Шаповаловых будет время порыть информацию на «случайно» увиденные Юрой названия компаний-посредников.

Пусть поразгадывают эту головоломку.

Пусть подумают, зачем Розановым через левых лиц выкупить оставшиеся части якобы насквозь убыточного и погрязшего в долгах бизнеса. И они обязательно придут к правильному выводу. Точнее сказать – к нужному нам.