Исповедь Плейбоя

Лестница заканчивается, но мне нужна передышка.

Я прижимаю свою ношу спиной к стене, подталкиваю вверх колено, чтобы она уселась сверху. Хочется завести обе ее руки вверх, прижать мертвой хваткой, чтобы даже боялась пошевелиться, и сделать своей. Воплотить все те фантазии, в которых эта ненормальная была мой вся без остатка.

Эвелина запрокидывает голову, скребет короткими ногтями по моей футболке, и я даже сквозь ткань чувствую, что от ее «нежностей» надолго останутся следы.

— Поцелуешь меня? – просит она, в мгновение ока превращаясь из фурии в смущенную девчонку.

Платиновые ресницы дрожат, под веками появляется алая полянка румянца. Провожу большим пальцем по вспыхнувшей коже, снова и снова вспоминая тот день, когда эта ненормальная сама села в мою машину. Тогда я подумал, что она очень странная и не то, чтобы красивая. Через полчаса, когда от дурацкой пилюли вокруг ее волос плясали разноцветные огоньки, она превратилась в сказочную фейскую королеву, а сейчас… Сейчас я держу в своих руках немного испуганную, волнующуюся Снежную королеву, и ее сердце отчаянно сильно вламывается в мои так до сих пор толком и не зажившие ребра.

Я просто притрагиваюсь к ней губами, и это чертовски сложно, потому что мне нужно больше. Наверное, поэтому поцелуй получается резким, на выдохе. Кошка пробует перехватить инициативу, но я вдалбливаю ее спиной в стену, фиксирую своим телом так крепко, что это почти самоубийство: боль в груди вынуждает жадно хватать воздух, но мне плевать. Лишаю ее последнего шанса сопротивляться, когда вынуждаю распахнуть рот для моего поцелуя. Я бы трахнул ее языком, если бы мог, потому что воспоминания о ее смятых в моем кулаке волосах и пошлых влажных звуках вокруг моего члена, глушат последние отзвуки разума.

Глава тридцать шестая: Снежная королева

Еще немого – и он сломает мне кости.

Плевать.

Хочу еще крепче, хочу вот такого: рассерженного, рыкающего от боли и от того, что я нарочно царапаю его через футболку. Этому мужчине не нужна нежность и забота, он как будто минуту назад собственной рукой испортил тормоза и если я хотя б попытаюсь сопротивляться, просто свяжет меня и все равно поступит по-своему.

Хорошо, что мне я не хочу останавливаться и мне нравится его агрессивность, потому что сейчас она нужна моему обычно молчаливому мужчине, чтобы выговорится языком тела.

Я мычу в его голодный поцелуй, потому что он буквально высасывает из меня душу. Бью кулаком по спине, но Руслан только мрачно стреляет в меня глазами, даже не думая разрывать поцелуй. Это так странно: целовать кого-то, глядя глаза в глаза, это заводит, будоражит и… пугает. У меня так сильно дрожат колени, что приходится что есть силы вжать их Руслану в бока.

Он отрывает меня от стены, со смазанным ругательством делает еще два шага в спальню, переступает порог. Приходится держаться за него ногами, одной рукой стаскивая футболку, но в итоге мы просто валимся на пол, не дойдя до кровати всего пару шагов.

Я лежу на полу, прикованная его руками на моих запястьях, словно наручниками. Его колени между моими широко разведенными ногами. Мы пикируемся взглядами, как будто оба включаемся в игру, где я – его непокоренный трофей, целебное волшебство от душевных ран.

— Я какой-то слишком грязный для тебя, - грубо бросает Руслан, разглядывая мое лицо.

— А, по-моему, в самый раз, - отзываюсь я. Пробую податься навстречу, но он ударяет моими запястьями в пол, чтобы утихомирить и сломить любые попытки сопротивляться его планам.

— Не шевелись, - предупреждает он, выразительно отпуская руки.

Кожа под ладонями Руслана натерлась и саднит, но я все-таки рискую ослушаться приказа и подношу запястье к губам, целуя место, на котором до сих пор чувствую давление его большого пальца. Слизываю вкус со своей кожи, и холодок бежит по коже вверх до самого затылка. Руслан жадно следит за движением моего языка, заводит руки за голову, немного морщась и делая паузу, чтобы сделать круговое движение плечом. Хватает футболку сзади, стаскивает через голову, бросая туда. Где – я уверена – мы еще не скоро ее найдем. Хочу потрогать его растрепанные волосы, но он предугадывает мое движение и медленно мотает головой.

Кажется, сейчас ему нужна моя покорность, и я охотно забрасываю руки за голову, скрещивая и потираясь запястьями, словно меня удерживает невидимая веревка. Руслан прихватывает мои бока, ведет вверх, задирая домашний топ, под которым у меня ничего нет. Скрипит зубами, медленно впуская воздух из легких. Мне нравится смотреть, как его голова склоняется над моей маленькой грудью, как он выпускает зубы, чтобы прихватить возбужденный комок соска. Слишком крепко, до моего глухого крика, тянет зубами вверх, и тут же берет в теплый плен губ. И все равно жадно затягивает в рот, накручивает языком, пока я не начинаю брыкаться в приятных судорогах. Руслан отрывается в тот момент, когда я готова кончить просто от его губ на моих сосках, и я чертыхаюсь, пряча разочарование за ладонью.

Руслан подхватывает мои бедра, рывком тянет вверх, за секунду справляясь за пуговицами на шортах. Стаскивает вниз, и когда я освобождаю одну ногу, тут же забрасывает ее себе на плечо, оставляя ощутимый укус на лодыжке. Там теперь точно останется полумесяц от зубов. И это до безумия возбуждает. Еще один рывок – и теперь он прижимается к моим влажным трусикам выпуклой твердостью под джинсами, а моя нога натянута в сухожилиях. Приятная знакомая боль, как будто я просто не слишком хорошо разогрелась и сразу сделала сложную танцевальную фигуру.

Все, что мы делаем – на острой грани, в тишине непроизнесенных признаний.

Но когда он опускает пальцы к краю моего белья, я почему-то краснею, чувствую дикий прилив стыда. Впервые, хоть мы были откровенны друг перед другом задолго до того, как стали «нами», я боюсь посмотреть ему посмотреть ему в глаза. И зачем-то пробую свести колени. Руслан отодвигает белье в сторону, грубо, без предупреждения, вводит сразу два пальца. Хочу опустить руку, он угадывает мое движение, наваливаясь сверху, чтобы сдержать мои руки в стальной хватке. Нога до сих пор у него на плече, и это какая-то механика: ему приходится наваливаться всем корпусом, чтобы сломить естественное сопротивление моего тела.

— Ты придурок… - хнычу, как маленькая девочка. И тут же взрываюсь от злости, когда он делает намек на попытку вынуть пальцы. – Только попробуй, Кот, и я тебе горло перегрызу.

Руслан наклоняется совсем низко, позволяя поймать его горячее дыхание, и обещает:

— Придется показать Кошке, кто ее хозяин.

Я больше не Ничейная.

Это так очевидно и уместно сейчас, что хочется заморозить мгновение, чтобы смаковать его долго и тщательно.