Исповедь плохой подруги

Несмотря на напряжение, которое отдалось даже болью в ноге, я отвечала, не заикаясь. Главное в таких выступлениях, как мне кажется, не смотреть людям в глаза. А то сразу теряешься, забываешь мысль и пиши пропало.

Но я справлялась хорошо и только на выводах мой голос начал дрожать. Кажется, преподаватели восприняли это как то, что моя нога дала о себе знать. Они задали мне всего два вопроса, будто хотели поскорее отправить меня за парту. Затем одногруппники задали пару вопросов, которые я заранее написала им на листочках и попросила спросить. Этот лайфхак подсказал мне Тимур. Время для ответов на вопросы после презентации — ограничено. Так пускай оно будет заполнено вопросами, которые я знаю, а не теми, которые возникнут у преподавателей.

Когда меня отправили на место, я опустилась на стульчик, не ощущая своего тела. На душе было по приятному пусто. Вот и все, конец бесконечным четырем годам бестолкового и одновременно полезнейшего времяпровождения.

Хотя накануне я легла рано и практически выспалась, за партой в аудитории я едва не заснула. Давление, наверное. Небо со светло-серого стало почти по ночному синим. Где-то на десятом выступлении закапал дождь. А не заснула я, потому что аудиторию то сотрясал громкий голос кого-то из преподавателей, то взрыв грома. Эхо высоких потолков умножало эти звуки и создавало мрачную, сонную атмосферу. Дождь усиливался. Ну и как мне домой добираться? Гипс размокнет, даже если я просто перебегу из-под крыльца университета до проезжей части. Оставалось надеяться, что, когда я освобожусь, дождь либо прекратится, либо перестанет быть таким сильным.

В какой-то момент защищаться пошла одногруппницы, которая сидела рядом со мной за партой. Я пожелала ей удачи, и она сочувственно улыбнулась. Еще через время всех нас отправили в коридор, ожидать оценки. Света из окон давно перестало хватать и включили потолочные светильники.

К моменту, как нас позвали на оглашение результатов, дождь так и не прекратился. Плотная занавесь воды внушала уныние, и я перестала надеяться, что получу высокую оценку. Наверное, мне не много вопросов задали, потому что увидели, что я не сильна в теме. Хотя это отнюдь не так. Работу я делала сама и это вроде как было видно.

Я вздрогнула, когда назвали мою фамилию. А когда услышала оценку — не смогла ни слова вымолвить. Пятерка. У меня пятерка! Но как это может быть? Разве я достаточно потрудилась? Может, это какая-то ошибка?

Мой взгляд перехватила Ольга Вячеславовна. Она улыбнулась мне. Обалдеть. Я не знала, что у этой женщины есть свойство улыбаться. И от того, что она делала это крайне редко, получить ее улыбку было все равно что выиграть лотерею. Прежде, чем я успела сообразить, что тоже стоит ей улыбнуться, она уже отвернулась.

Одногруппница, которая сидела рядом со мной, легонько толкнула меня в бок.

— Молодец! — сказала она.

Ей-то я не забыла улыбнуться. Может, она все-таки права. Раз мне поставили пятерку — значит я ее заслужила. И пора прекратить сомневаться в себе.

Еще минут двадцать нам желали удачи в будущем, наставляли на то, что все мы — молодцы и все такое. В конце я едва не всплакнула.

Когда мы вышли, одногруппники стали активно разговаривать о том, куда пойти праздновать. Я же со своим гипсом решила, что никуда больше не пойду. Хотелось есть, спать и наконец-то прилечь. Нога под гипсом уже стала чесаться, но я все-равно боялась перегружать ее. Особенно не хотелось попасть под дождь. Мало ли что случится, если гипс размокнет. Лучше этого не допускать.

Под общий гомон мы спустились вниз. Ребята даже помогли мне в преодолении ступенек. Ну что за люди! Почему только они не были также дружелюбны, когда я была цела здорова? Хотя не стоит, конечно, обвинять их в этом. Все-таки сейчас помогли и хорошо.

Все кроме меня остались в зале первого этажа. Там находились и другие группы. У многих сегодня была защита. Со странным предчувствием я заметила в одном из углов девочек из группы Адель. Они меня не заметили, пока я вглядывалась в их лица. Но это точно были они. Неужели, у группы Адель тоже сегодня защита?

Глухое эхо голосов сопровождало меня до тех пор, пока я не закрыла за собой дверь. Когда я оказалась на улице, в нос ударил запах летнего ливня. Как и все меланхоличные девочки я любила такую погоду, но не тогда, когда приходится быть на улице с гипсом на ноге.

Я сделала пару шагов. Хотя я все еще находилась под навесом, до меня уже доставали брызги. Ну и что делать? Если я вызову такси, оно подъедет под крыльцо? Вероятно, нет. Придется топать до дороги.

Предаваясь невеселым раздумьям, я не с первого раза услышала, как меня кто-то зовет.

— Ксюша, — услышала я откуда-то справа от себя.

Я обернулась. Конечно, по голосу я сразу догадалась кто там.

Я никогда не видела Адель в спортивной одежде, поэтому даже не сразу узнала ее. На ней были черные велосипедки и длинная, безразмерная кофта.

— Адель? — зачем-то уточнила я.

Она не ответила. Оттолкнувшись от стены, у которой доселе стояла, Адель подошла ко мне.

— Привет, — сказала она.

— Привет, — нахмурилась я. — Что ты здесь делаешь?

— То же, что и ты.

Прозвучало пафосно, хотя просто у нас обеих была защита диплома. Я покачала головой и хотела проковылять в сторону, чтобы вызвать такси без лишних свидетелей.

— Могу подвезти домой, — сказала Адель. — Подъеду прямо к крыльцу, тебе не придется далеко идти.

Я занесла палец над кнопкой «заказать». Несколько секунд я решалась. Я не нажала ее. Раз Адель хочет просто подвезти меня — почему нет? К тому же ей не мешало бы извиниться передо мной. Если такой жест будет служить извинением, то я даже готова ее простить. Не продолжить общаться, а просто простить.

— Ладно, — сказала я, пряча телефон в карман. — Давай. Только без фокусов.

— Каких еще фокусов? — сказала Адель.

Правда, она так обрадовалась, что я согласилась, что даже не смогла нормально возмутиться.

Я осталась стоять на крыльце, а Адель побежала под дождем к своей машине. Словно только что отполированная, машина блестела под каплями дождя ярким алым пятном.

Через минуту Адель подъехала к крыльцу и два раза нажала на сирену. Зря это она. Я вообще не была уверена, что там, где она сейчас стояла, можно ездить. Чтобы лишить нас проблем, я как можно быстрее спустилась с дурацкой лестницы и подошла к машине. Пока я спускалась, Адель даже оббежала машину и открыла мне дверь. Мне все это не нравилось. Да, она заботится, но знаем мы всю эту заботу. Пока я заходила, она пыталась угомонить свои волосы, засовывая их под капюшон, а потом Адель закинула мои костыли на заднее сидение. Я чувствовала себя проблемным ребенком, а Адель в этой пантомиме была заботливой мамочкой.

Когда мы выехали на дорогу, Адель заговорила:

— Ну что, как диплом?

Я долго думала, что ответить. Может, вообще с ней не разговаривать? Но это как-то грубо.

— Нормально, — сказала я и в машине повисла тишина. — Хотя знаешь, даже хорошо. У меня пятерка.

— Ого! Поздравляю! — сказала Адель с таким энтузиазмом, что мне ничего не стоило распознать в нем притворство.

— Спасибо, — буркнула я и, чтобы не быть грубиянкой, сказала: — А ты? У тебя же тоже сегодня была защита?