Исповедь плохой подруги

Адель долго барабанила пальцами по рулю, прежде чем ответить. А затем, слабо улыбнувшись и глянув в мою сторону, сказала:

— Меня спалили. Буду осенью снова защищаться.

— Ой, — только и сказала я.

— Он мне три тысячи стоил. Прикинь как обидно.

— Я думала дороже, — сказала я.

После этого снова повисла тишина. Было слышно только как дворники по стеклу скребут и как капли дождя стучат о крышу. Когда мы остановились у светофора, к этой какофонии прибавился еще звук мелодии, которая играет для пешеходов на зеленый свет.

— Может, отпразднуем как-нибудь твою пятерку? — сказала Адель, как ни в чем не бывало.

— Нет! — ответила я, пожалуй, даже слишком резко.

Адель такой ответ конечно же не удовлетворил.

— Уверена? — спросила она, когда красный свет закончился и мы тронулись.

Я даже не стала отвечать. Отвернулась к окну и стала наблюдать за стекающими по нему капельками. Если бы не сырость в кроссовках и не Адель рядом, то было бы даже приятно так сидеть. За каплями на окне я больше ничего не могла рассмотреть, так что вскоре я задалась вопросом о том, где мы сейчас едем. По моим подсчетам, до дома оставалось не так уж далеко, но ландшафт за окном был каким-то не таким.

— Адель, — сказала я настороженным тоном. — Мы где сейчас едем?

— По дороге едем, — улыбнулась она.

— Нет, я спрашиваю, по какой улице.

— Да откуда я знаю! — возмутилась Адель. — Думаешь, я знаю все улицы по названиям?

— Ты живешь в этом городе больше двадцати лет. — Сказала я. — Логично было так предположить.

Адель ничего не ответила и продолжила с небывалой внимательностью следить за дорогой. Я стала открывать окно, чтобы самой понять, где мы. Но приоткрывшись всего на пару сантиметров, окно заело. Я пробовала нажимать на кнопку, пока Адель не сказала:

— Не надо, а то воды по колено будет. А здесь кожаная обивка.

Тут я поняла, что это она заблокировала окно. Что-то мне подсказывало, что пора начинать нервничать.

— Я на секунду, — сказала я. — Посмотрю, где мы и сразу закрою.

— Не надо.

Ладно. Есть и другой способ узнать, где мы сейчас едем. Я достала телефон и включила GPS. Из-за грозы он загружался чуть дольше обычного. Мне показалось, что прошло уже минут десять, но вскоре я увидела нашу точечку на карте.

Разумеется, мы были далеко от моего дома, и вообще двигались в другом направлении.

— Адель, — сказала я, откладывая телефон. — Куда ты меня везешь?

— Мы же договорились, что домой, — ответила она, еще не догадываясь, что я разоблачила ложь.

А потом я поняла, что она и не врала. Мы ехали домой. Только не ко мне, а к ней.

— Адель! — воскликнула я, когда на меня накатило это осознание. — Я хочу к себе домой! К себе! Почему ты всегда все делаешь по-своему? Давай разворачивайся и вези меня в мой дом!

Адель только газу прибавила.

— Разворачивайся я говорю!

Если бы эта ситуация происходила наоборот, то Адель уже стала бы пихать меня, закрывать мне глаза и все такое, лишь бы я выполнила ее просьбу. Но я так поступить не могла, потому что сейчас это было сверхопасно. Дворники работали в полную мощь, и то каждую третью секунду все лобовое стекло становилось непрозрачным. Да и сама дорога из-за дождя скользкая, на такой шутки плохи.

Я сжала подлокотники и твердо отчеканила:

— Адель, разверни машину.

— Тут двойная сплошная, — сказала она. — Я не могу.

— Включи аварийку и медленно развернись.

— Ксюша, — сказала Адель, повернувшись ко мне и для виду нахмурившись. — Я не буду из-за тебя правила нарушать.

От таких слов я бы расхохоталась, не будь я так рассержена. На душе было горько от того, что я в который раз попалась на эту удочку.

— Как только сможешь развернуться — разворачивайся, — сказала я таким ровным тоном, что сама себе подивилась. — Пожалуйста.

— Может, не будешь торопиться и переждешь дождь у меня? По мокрым дорогам, знаешь ли, опасно ездить.

В следующий миг я поняла, что с размаху врезала кулаком по бардачку. Что-то звякнуло, что-то где-то отвалилось, а я не сказала ни слова и стала потирать кулак другой рукой. Оказывается, больно не только тому, кого бьешь, но и себе самому.

— Ксюш, блин! — сказала Адель. — Что с тобой? У тебя что, месячные?

— У меня сломана нога, отвратительное настроение и худшая в мире подруга! Все это по твоей вине, кстати!

Машина снова ускорилась, но затем Адель все же немного сбавила. Так летать по мокрым дорогам реально плохая идея.

— Знаешь, Ксюш, — сказала она. — Я пыталась вести себя хорошо и восстановить наши отношения, но с меня хватит, я так больше не могу. Ты сама в этом виновата.

От искренности и обиды, с которой были сказаны эти слова, я на несколько секунд потеряла дар речи.

— Замечательно! — закричала я. — Просто чудесно! Знаешь, я этого и добивалась, черт возьми! Отстань от меня! Перестань пытаться «наладить отношения», — перекривила я ее, сделав кавычки в воздухе. — Перестань! Просто отстань! Пожалуйста!

Машина вдруг резко затормозила. Хорошо, что у меня есть привычка пристегиваться, а то сейчас бы снова в больницу поехала — лоб зашивать.

Сначала я подумала, что Адель тормозит перед каким-то пешеходом-камикадзе, но затем я поняла, что она сделала это по собственному хотению.

— Вставай, — сказала она. — Прочь из моей машины! Вон!

С каждым словом громкость росла и на последнем у меня даже уши заложило. Честно говоря, я испугалась. При чем в равной степени как ее криков, так и перспективы топать под дождем с гипсом.

— У меня гипс, — сказала я Адель, будто до этого она не замечала его.

— Мне все равно, — отрезала она. — Убирайся.

Несколько секунд мы просто смотрели друг другу в глаза. А потом я подхватила свою сумку, повесила ее на плечо и открыла дверь.

Меня тут же оглушил шум дождя. Серое небо, смешалось с серой занавесью воды и все это переходило в серый асфальт. Я стала аккуратно выбираться. Конечно, я отчаялась не намочить гипс, так что теперь пыталась просто не поскользнуться, и не грохнуться.