Исповедь

СТИХОТВОРЕНИЯ 1913–1917 [55]

«О, если бы аккорды урагана…»

О, если бы аккорды урагана, Как старого органа, Звучали бы не так безумно дико; О, если бы закрылась в сердце рана От ужаса обмана — Моя душа не рвалась бы от крика. Уйти в страну к шатрам чужого стана, Где не было тумана, Где от луны ни тени нет, ни блика; В страну, где все — создание титана, Как он — светло и пьяно, Как он один — громадно и безлико. У нас в стране тревожные отливы Кладет в саду последний свет вечерний, Как золото на черни, И кроны лип печально боязливы… Здесь все венки сплетают лишь из терний, Здесь дни, как сон, тяжелый сон тоскливый, Но будем мы счастливы, — Чем больше мук, тем я люблю безмерней. Петербург, 1 мая 1913

55

Стихотворения 1913–1917 гг.

День Нового года — написано под впечатлением книги Мабель Коллинз «История года».

Всем мертвым — опубликовано в журнале «Зилант» (Казань, 1913, с. 64).

Хореи — как и три следующих стихотворения («Дактиль», «Амфибрахий», «Все пути земные пыльны…») написано для эвритмических упражнений в Антропософском обществе. Эвритмия — созданное Штейнером искусство единения с миром через движение и музыку. В частности, эвритмия учила изображать движением буквы, слова и целые поэтические произведения.

«Здесь будет все напоминаньем…» — стихотворение было написано на книге Иоанна Пистори «De Arte Cabalistico» (Basiliae, 1587). Вероятно, книга была подарена Елизаветой Ивановной Б. Леману. Обнаружена в начале 80-х годов в «древнехранилище» библиотеки Белорусской Академии наук. (См. «Неизвестное стихотворение Черубины де Габриак». Гумилевские чтения. Wiener slawistischer almanach, Sonderband 15,1984, c.101–102).

ДЕНЬ НОВОГО ГОДА

Слова учителя ученику

Только храброму сердцу откроется свет, только смелому — воздух душистый, — Для иных в высь нагорную доступа нет, Нет молитвы безмолвной и чистой. Отрекись от утех, — пусть ликуют они! — Ты ж отвергни покоя лик бледный, — В них неверная часть, — но найдешь ты во мне Всю великую радость победной. Отвори их! В руках твоих сила лежит, — Моя сила, — и ждет лишь желанья. И войдем в этот край, что зарею горит, На холмы золотого сиянья. Но запомни: в те страны не примут раба, — Радость, горе, покой или беды Не должны изменить очертания лба… Моя сила растет от победы. Самарканд, лето 1913

ВСЕМ МЕРТВЫМ

Я ризы белые несу для мертвых, и слезы, — дум моих росу — для скорбных. Опалы, павшие с куста, — умершим, кристаллы слез, чья соль чиста, ушедшим. Я речи снова берегу для мертвых, и свечи траурные жгу для чистых. Пусть пламя слов падет на грудь умершим, пусть знамя свеч укажет путь воскресшим. 1913

«Христос сошел в твои долины…»

Христос сошел в твои долины, где сладко пахнущий миндаль на засиневшие стремнины накинул белую вуаль, где ярко-розовый орешник цветет молитвенным огнем, и где увидит каждый грешник Христа, скорбящего о нем. Но я ушла тропою горной от розовеющих долин, — о, если б мне дойти покорной до белых снеговых вершин. И там упавшей в прах, усталой, узреть пред радостным концом цветы иные — крови алой на лбу, пораненном венцом. Ананур, 1915. Пасха.

ХОРЕИ

Хрупкой прялки трепет, Как отрадно прясть! Робко-резвый лепет Кроет ритма власть. Рук незримых пряжа Размеряет путь; Разве радость та же, Разве ноет грудь? Разве двери рая Не раскрылись вновь? Разве не играя Разгорелась кровь? Розы крови, рея, Дали красный нимб… Ровный бег хорея Подарил Олимп. 1915

ДАКТИЛЬ

Верьте, что вестники чистые К воплям живущих не глухи; Сверху шлют вести лучистые Вечно-пресветлые Духи. Звезд перевитые линии Вехи на тверди златой. Веры созвездия синие Светят над вашей душой. Апрель 1915

АМФИБРАХИЙ

Есть горняя сладость полета, В нем плещуще легки шаги, Как будто легла позолота На бледную леность души. И, словно от пламени пляски, Все слезы сплавляются в смех… Есть радостно-легкая ласка В полете, желанном для всех. Апрель, 1915

«Все пути земные пыльны…»

Все пути земные пыльны, все пути покрыты кровью, в мире майи мы бессильны… Но достигнем мы любовью Грааль. Круг небесный загражденья начертим движеньем смелым, из себя родим движенье. И сияет в блеске белом Грааль. Знак креста и путь смиренья, веры в Бога непритворной, легкий вздох благоговенья… И сияет чудотворный Грааль. Вверх поднимем взор покорный. Там последние ступени, розы, розы вместо терна… Тише, тише, на колени… Грааль. 1915

«Здесь будет все воспоминаньем…»

Здесь будет все воспоминаньем Начала правого Пути, Здесь будет с каждым начертаньем Душа к небесному расти. Да не закрой тяжелым дымом, Но Светом озари миры — Не то Господь мечом незримым Отвергнет Каина дары. Бог, манну сеявший в пустыне, Чтобы насытить свой народ, Тебя в словах священных ныне К духовной манне приведет. И годы жизни терпеливой Отдай сокрытому Пути, Чтоб ветвью праздничной оливы В руках Господних расцвести. Октябрь 1915

«Опять весна. Опять апреля…»

Опять весна. Опять апреля Заголубевшая вода. И вновь Пасхальная Неделя Прошла для сердца без следа. Моя лампада вновь без масла, — Его ль куплю ценой греха? И пламя робкое угасло при первом зове Жениха. Сияет небо над заливом Предчувствьем северной весны, А в сердце снова сиротливом Нет ни весны, ни тишины. И, не изведав воскресенья, Пределов смерти не познав, Ему ль понять весны томленья, И ликованье первых трав? 1916

«Благочестивым пилигримом…»

Благочестивым пилигримом идти в пыли земных дорог, когда вся жизнь вождем незримым тебе намеченный урок. Иль в лес уйти, как инок в келью, и там, среди кустов и трав молиться под мохнатой елью, лицом к сырой земле припав. Но нет дорог открытых ныне для тех, кто сердцем изнемог, — в пути к небесной Палестине ты будешь вечно одинок. Войди же в храм и сердцем робким зажги свечу у ног Христа и верь, что вместе с воском топким души растает немота. 1916

«В темном поле — только вереск жесткий…»

В темном поле — только вереск жесткий, да ковыль — серебряная пряжа; я давно стою на перекрестке, где никто дороги не укажет. Но на небе звездный путь двоится, чтобы снова течь одной рекою… Научи, поведай, как молиться, чтоб к твоей протянутой деснице прикоснуться немощной рукою.