Исповедники

Сделав глоток и посмаковав напиток, он продолжил.

– Что если бы всё провалилось? Генрих умер и вместо проекта «Аргус» мы получили бы просто протез с эссенцией души и мёртвое тело. Кстати, у нас же нет теперь ему замены? Что с этим-то делать?

– Если он сможет провести операцию по вживлению протеза для Луизы, мы придумаем, что делать дальше, - сэр Артур покачал головой, соглашаясь со словами собеседника, - если же нет, нас всех ждут неприятности. Император ждёт моего ответа, так что я не отправлюсь домой, пока не его не получу.

– Его ведь можно просто заставить, - удивился молчавший до этого генерал, - почему вы не хотите использовать более простой метод убеждения? Под пытками все становятся шёлковыми.

– Я думал над этим, но проанализировав все его поступки пришёл в выводу, что он перестанет быть лоялен. Будет делать, что мы приказываем, но с нулевой инициативой, так что сейчас бы ты, Генрих, лежал в зашитом мешке на дне могилы.

– Мне кажется немного дисциплины ему не мешает, ты видел, что он стал собранее, когда стал заниматься со мной, да и стрелять стал прилично. Может стоит на это сделать упор в его обучении? Дисциплина?

– Поверь мне, как только ты выйдешь из этого дома, он тут же забудет о всех твоих тренировках, его это не интересует.

Генерал громко хмыкнул, но промолчал, мальчишка был действительно трудноуправляемым и соглашался делать лишь то, что сам считал нужным или правильным.

– Пока он весело проводит время на скотобойне, я поищу кающегося, - поставив пустой стакан на стол, сказал сэр Энтони, - пусть это будет и не великая душа, но подберу что-то приличное.

– Может имеет смысл ему самому предоставить выбор? – неожиданно предложил военный, - вы же видите, он не хочет слепо следовать по проторенному пути, а ищет свой, так пусть и набивает шишки на нём сам, заодно и проверите насколько он разбирается в людях.

– У нас не так много времени, чтобы ожидать его решение, - пробурчал исповедник, но по прищурившимся глазам было видно, что он обдумывает приложенную идею.

– В конце концов предложите ему, если он сам делает всё и быстро – награда какую он захочет, если провалится - год делает только то, что говорите ему вы. Если он сам пообещает это, ни за что потом от своего слова не отступится. Я успел его изучить за эти месяцы.

– Тем более, что мешает ему и тебе искать кающегося параллельно? В словах Генриха есть смысл, тем более если операция с Луизой будет успешной, - поддержал здравую идею сэр Артур.

– Он ведь еще не согласился.

– Я уверен, он сразу согласится, как только увидит в каких условиях содержатся сейчас его друзья, - улыбка, словно трещина пересекла невозмутимое лицо главы тайной полиции, сделав его подобным хищнику.

– Так это всё был спектакль Артур? Для него? – возмутился исповедник, - ты заранее всё спланировал?

– Конечно, заодно наказал одних своих не слишком ретивых сотрудников, которые вовремя не донесли на него, - скривился глава, от воспоминания ещё одного промаха, - они думали, что у него карт-бланш и не придали значения всем этим странным поездкам по госпиталям и механикам. Хотя есть и плюсы в произошедшем, кроме всего прочего, его диверсия вскрыла пару недостатков охраны поместий, что находятся под нашим надзором. Если бы не он, а другой внутренний шпион решил положить не снотворное в еду, а яд. Так что я отдал приказания разделить кухню для слуг, гостей дома, а также охраны. Так что мои люди будут теперь питаться отдельно, пусть и не так сытно, как раньше, зато исключим возможность отравления.

Исповедник с генералом удивлённо посмотрели на собеседника. Когда люди такого уровня признаются в собственных промахах – это дорогого стоило.

– Ладно, в принципе мы всё решили, так что сперва Луиза, потом проект «Аргус», всё? – чтобы разрядить обстановку, сказал сэр Энтони.

– Сначала скотобойня, - ворчливо поправил его главу полиции.

– Это само собой, как только вернутся, всех туда сразу и отправим. Думаю, для закрепления эффекта и жить их оставим там.

– Кстати Энтони, а что он сказал тебе в своё оправдание? Во время допроса меня больше интересовали детали его операции, а не мотивы, - неожиданно вспомнил глава полиции перед уходом, - зачем он так рисковал, чтобы спасти нашего генерала?

– Да он так и сказал, - проворчал учитель смутьяна дня, - «я не смог бы дальше жить, если бы не попробовал его спасти для империи. Ведь я знал о такой возможности».

– Да, похоже ты был прав, - улыбнулся сэр Горн, - все его беды от большого ума, если бы не читал столько, то возможно и в голову бы не пришло, что можно часть человеческой души внедрить в механизм, да так, что не будет чувствоваться разница между живой и механической ногой.

При этом он постучал ногой о пол, показывая живое доказательство своим словам.

– Надеюсь наказание его хоть как-то заставит задуматься, - покачал головой исповедник, словно сам не верил своим словам, - иначе я не представляю, что с ним делать дальше, если он все наши приказы будет делать по-своему.

Его слова заставили задуматься всех.

Я до этого момента никогда не бывал в тюрьмах, лишь слышал по рассказам полицейских, что в них не сладко. Теперь же мне представилась возможность своими глазами всё оценить, поскольку ехали мы в Ньюгейт – одну из старейших тюрем империи. К тому же она так удачно располагалась рядом с судом Олд-Бейли, что иногда промежуток времени между вынесением приговора и приведением его в исполнение занимал пару часов. Сейчас конечно смертельных приговоров выносилось очень мало, по сравнению с довоенным временем, ведь война, словно гигантские жернова требовали себе всё больше и больше ресурсов. Теперь большинство приговоров по уголовным делам заканчивались приговорами «Виновен. Отправить рекрутом», только для отдельных дел делались скидки: обычно матёрых преступников сажали в тюрьму если велось тщательное расследование, если дело имело общественный резонанс, либо для отправки их на виселицу. Я сначала не мог понять, какой смысл тратить драгоценную эссенцию души, вешая человека, но позже изменил своё мнение: во-первых, ремесленники не палачи и найти того, кто массово будет приводить приговоры в исполнение будет проблематично, ну и во-вторых, исчезнет эффект наказания, когда публичные казни убийц и насильников собирают толпы любопытных и заставляют думать, смотря на дёргающееся в петле тела о том, стоит ли доставать нож, пистолет или обойтись дубинкой, идя на следующее дело.

В машине со мной ехали неизвестные водитель с охранником, но когда я попытался поинтересоваться где Вилли с Фрэнком – ответом мне было молчание, они вообще отказались со мной разговаривать, поэтому весь путь до НьюГейта прошёл в настороженном молчании.

Длинное, потемневшее от времени каменное здание приветствовало нас тишиной, а барбакан с фигурами святых на своём фасаде и опущенной железной решёткой въезда для парокаров был закрыт. Охранник вышел из машины и отсутствовал минут десять, прежде чем решётка стала подниматься и мы поехали через двух ярдовый туннель барбакана, на конце которого также была подъемная решётка.

Когда я вышел из машины, перед нами навытяжку стояли два охранника с испуганными лицами и таким выхлопом, что держались на ногах только чудом. Взгляды охранников «бегали» от меня к стоящим рядом охранникам, а также второму парокару, который припарковался позади нас.

– Мне нужны заключенные которые доставили к вам вчера: Дженни Олсен и доктор Энтони Хоккингс. Вас должны были предупредить по телеграфу.

– Так точно сэр, - видимо очень обрадованный, что мы не инспекция, один из них тут же кинулся в караульное помещение и вернулся с ключами, - я проведу вас.

Я пошёл за ним, стараясь не обращать внимание на то, что окружающие со всех сторон стены тюрьмы стали давить на психику. Казалось, если я попаду сейчас внутрь, обратного пути назад для уже не будет. Когда мы прошли пару караульных помещений, где веселилась охрана, которая при виде начальства стала суетиться и прятать бутылки, затем попали в длинный коридор, по бокам которого, находились огромные зарешёченные помещения, с лежаками из соломы. Её прелый и гниющий запах перемежался зловонием сотен немытых тел, которые находились в помещении и это при том, что большинство мест сейчас пустовало!