Исправленному верить

– Прошу прощения, госпожа, - раздалось у меня над ухом, я отвлеклась от своих мыслей и уставилась на милого молодого человека в костюме-тройке, который вежливо улыбался, стоя передо мной, - меня зовут Сентри Поль, и мы счастливы видеть даму в нашем коллективе, просто, ваше появление было несколько...назовём его неожиданным! И я позволю себе выразить сомнение в том, что вам, госпожа Вален, был своевременно выделен отдельный кабинет. Впрочем, быть может, мы сможем выделить необходимое количество денег для оборудования вашего рабочего места уже в следующем году, да, в следующем году.

Парень вежливо снял шляпу и слегка поклонился, продемонстрировав открытое лицо, нос с небольшой горбинкой и безупречную улыбку. Повернулся к своим коллегам, ожидая поддержки, но те лишь кивнули, мол, разбирайся сам уж, чего там…

«Ага! Он назвал два имени – своё и это… «имя рода», в общем! Значит, к нему можно обращаться «господин», - подумала я, наблюдая за тем, как мужчины стояли, находясь в некотором затруднении, и переглядываются между собой. «Выходит, ребята полагали, что я струшу и не воспользуюсь приглашением мэра, который совершенно не думал, что место женщины – где-то между кухней, детской и местным храмом. Оттого и мой приход для них сюрпризный сюрприз, а это значит, что пыльный кабинетик отменяется…».

Я вздохнула, поскольку мечта с котами и розами таяла, как дым. Господин Сентри Поль смотрел на меня выжидательно, рассчитывая на то, что я с гневными воплями побегу на поиски мэра и буду жаловаться на подобное пренебрежительное отношение, мол, договаривались же о том, что я буду пользу огромную приносить городу, а они вон что удумали! Даже уголка маленького выделить не сумели, не обеспечили меня, так сказать, необходимым комфортом! Но я стояла и молча глазела, как кукла. В общем, я мило улыбнулась и предложила пройти внутрь помещения, поскольку стало ощутимо припекать, даже несмотря на то, что мы находились в тени платанов и высоких грабов. Поняв, я совсем тупая что больше ничего путного они от меня не дождутся, мужчины переглянулись между собой, кинули сердитый взгляд на беднягу Берти, и весьма неохотно поплелись к своим рабочим местам.

– Разумеется, управа готова оплачивать вынужденное отсутствие на рабочем месте, - влез другой чиновник с лицом, напоминающим печального поросёнка Пятачка, - вы приняты со вчерашнего дня, тем более что ваши документы у нас были.

– Да-да, мы не сомневаемся в том, что такая активная госпожа, как вы, непременно сможет устроить своё рабочее место ранее следующего года, - промямлил Берти, чувствую некую вину за то, что я оказалась в числе сотрудников сплочённого и не жаждущего перемен братства клерков городской управы Сен-Симона.

На это жизнеутверждающее утверждение мне оставалось только угрюмо кивнуть и наблюдать, как мужчины разбредаются по своим рабочим местам, а в открытые двери осторожно внедряются страждущие.

Вот ей-Богу, день сурка. Всё те же люди в теми же потерянными лицами смотрели по сторонам и размышляли, кто же поможет с их бедами. Вскоре просторный холл заполнился взволнованными крестьянами, мастеровыми и другой нервной публикой. Клерки быстро разбежались по своим норкам с одним желанием – дождаться конца рабочего дня.

Я же была полна рабочего энтузиазма и решила, что, если Магомед не идёт к горе – она придёт сама. Быть может, не совсем точно, но достаточно верно характеризует мой настрой. А именно – я ещё вчера заметила под лестницей, ведущей на второй этаж, письменный стол с поцарапанной столешницей и сломанными ящиками. Впрочем, он и сегодня находится здесь же. Я подошла к нему, умиляясь чиновничьей безалаберности, стащила с него слегка покосившийся стул с жёсткой спинкой и сдула с них многовековую пыль.

– Государственное – значит, ничьё! Прямо, как в Отчизне, - пробормотала я с лёгкой грустью ностальгии.

Однако, рассусоливать нечего, работа не ждёт.

Глава 10

Глава 10

Если мне не сумели выделить уголок, я могу сделать это сама. Поэтому я, немного напрягшись, выволокла стол из-под лестницы. Он оказался воистину неподъёмным. Я сцепила зубы и ругалась про себя. Из дерева они его, что ли, делали? Хотя, последнее было излишним, потому как в качестве строительных материалов здесь применялись камень или же дерево. Я волокла своё рабочее место по коридору, пыхча и молясь про себя, чтобы в этом мире как можно дольше не использовали древесно-стружечную плиту, из которой бы клепали мебель, как в моём «старом мире».

– Бог в помощь, хозяюшка! Далеко ли тяжесть волочёшь? – услышала я мужской голос за своей спиной.

Я обрадовалась возможности немного передохнуть и своему вероятному помощнику, повернулась к мужчине с ухоженной бородкой, который с любопытством смотрел за тем, что я делаю.

– Нет, не далеко! Вот, думаю в углу холла поставить, - радостно заулыбалась я, - поможете мне с этим? Ещё пару стульев взять под лестницей…

– Мне бы наследство оформить, кто мне в том поможет? Чтоб всё по закону было, стало быть.

– Пока не знаю… - загрустила я, размышляя, кто из моих «коллег» мог оказаться нотариусом. – Но, я могу рассчитывать на помощь?

– Конечно! – мужик ещё раз лучезарно улыбнулся. – Всемилостивый не покинет тебя в трудах твоих, господь всегда с тобой!

После чего осенил меня знаком Всемилостивого и продолжил свой путь. Я смотрела ему в след и могла только грустно усмехнуться, поскольку сил даже «на поругаться» у меня не нашлось… а путь до холла первого этажа всё ещё казался далёким.

– Ладно, передохнула, пора двигаться дальше! – с тоской пробормотала я, печально оглядывая своё будущее рабочее место, когда заметила в числе просителей давешнего мужика с улицы, который разглагольствовал о роли и месте женщины в общей системе ценностей.

– Прощеньица просим мы! – пасмурно сказал мужик и снял шляпу, прижав её к груди. – Не было умысла такого… на оскорбление, значит… - и собрался вежливо отчалить.

Я только равнодушно махнула рукой и снова взялась тянуть стол на себя, потихоньку сдвигая его с места.

– Так ты помогайка местная, штоли? – просиял мужик и тут же оттеснил меня, половчее перехватывая стол и с кряканьем поднимая его над полом. – Слава Всемилостивому, а то я и вправду подумал, что ты из благородных, мол, заобиделася баба на меня. Я и то гляжу, одежда у тебя не крестьянская далеко… странная, конечно, не без этого, ни кружев, ни этих… бантиков... только не моего это ума дело – обсуждать внешний вид госпожи, да на то и никто не осмелится. И нахальная ты больно, совсем как они, у нас же как – все благородные нос воротят от простого-то люда, да оно и верно. Всемилостивейший сказал: «Всякий человек наперёд должен знать своё место»!