Исправленному верить

Я молча кивнула и приступила к работе. Как я уже говорила, ничего зазорного в том для себя не находила, да и работа была привычной, что и говорить. К сожалению, жидкости для мытья посуды мне не предоставили, зато сунули в руки плошку с щёлоком и мягкую тряпочку для мытья посуды. Девчонки-подавальщицы, видя, как я работаю, только хмыкали и крутили пальцем у виска – им было решительно непонятно моё рвение.

Когда я вытянула ноги на топчане, занимался рассвет. «Ну, а чего ты хотела? Это тебе не книга про попаданчество, тут всё по-взрослому!», - промелькнула у меня последняя мысль, и в следующее мгновение я уже спала.

Утро наступило, казалось, сразу же после того, как я закрыла глаза. Хотя, быть может, так оно и было… Я услышала какой-то шум за дверью и медленно села на своём топчане, не до конца понимая, где я. Однако, мне хватило мгновения для того, чтобы сообразить, где я нахожусь. Гам и топот за дверью подсказал мне, что рабочий день уже начался, поэтому я со стонами соскребла себя со своего ложа, наскоро умылась прохладной водой всё из того же кувшина, и решила, что на этом мой туалет можно считать завершённым. Я спустилась по шаткой лестнице вниз, в общий зал, в котором были ещё видны следы вчерашнего разгула морячков.

Давешний гусляр с печальным видом поднимал стулья и подметал полы, подавальщицы с недовольными лицами возюкали мокрыми тряпками по полу, дополняя рабочую обстановку, и моему приходу только порадовались – что-то подсказывало им, что я горю желанием избавить их от тяжёлого труда. Не то, чтобы это было именно так, если честно…

Сама хозяйка сидела возле стойки и подсчитывала вчерашнюю выручку, аккуратно занося цифры в потрёпанную книгу. Если судить по её удовлетворённому лицу и широкой улыбке, то вчерашние посетители оказались денежными клиентами.

– Госпожа Тина, подойдите! – позвала меня Леони, закончившая делить монеты и ассигнации на кучки. – Хочу поблагодарить вас за вчерашнюю работу. Думаю, что до вечера вы можете быть свободны.

Я вздохнула и попросила перейти на «ты». К чему нам разводить такие политесы? Леони удивилась, хоть и постаралась не подать вида.

После чего мне были торжественно вручены две небольшие полустёртые монетки. Я с любопытством уставилась на них, повертела в руках и поблагодарила за щедрость. Хозяйка кивнула, говоря, что я пока могу быть свободна. Я едва дождалась, когда останусь одна, для того, чтобы рассмотреть местные деньги. Монеты были довольно тяжёлые, из тёмного металла, с изображением профиля самодержца с одной стороны и трёх корон с другой.

Повертев их ещё немного, засунула в свою сумку и спустилась вниз. Остаётся только надеяться на то, что этих денег будет достаточно для того, чтобы оплатить госпошлину, всеми правдами и неправдами получить документы и легализоваться таким образом в этом мире.

Но у меня катастрофически мало информации. Как бы я не отодвигала от себя мысли о том мире, куда я попала, проблему это не решало. По моим представлениям, время близилось уже часам к десяти поутру, когда я вывалилась из харчевни и снова попала в удушающую жару. Не помогало ничего – ни лёгкий ветер с моря, ни зелень платанов, что росли неподалёку. Как ни странно, но я только сейчас бросила взгляд на бухту, которая находилась внизу, позади меня. Ярко-синяя морская гладь, с точками белых парусов вдалеке, с пришвартованными кораблями неподалёку от берега и мелкими лодчонками, которые качались на волнах у самого причала.

Со своего места я видела людей, которые суетились возле лодок, перевозили грузы с кораблей и складывали на каменном причале под бдительным присмотром мужчин, а также тех, которые расслабленно болтались в порту, на первый взгляд, будучи ничем особым не занятыми.

– Чего встала, как вкопанная? – услышала я недовольное бурчание под ухом и посторонилась, давая возможность двум тёткам пройти мимо.

Они прижимали к себе плетёные корзины с небольшими серебристыми рыбками и явно спешили на рынок. Впрочем, я их отлично понимала – товар был скоропортящимся, а на такой жаре, так и вовсе, имел все шансы испортиться ещё до конца дня.

– Хотя, с таким климатом, и я могу тоже испортиться, не только рыба, - с тоской пробормотала я и побрела за женщинами.

Леони мне подробно рассказала, где находится городская управа, так что я не опасалась заблудиться. Как я поняла, это было нечто среднее между мэрией, отделом ЗАГСа и городской Думой. Выйдя из порта, я отправилась в сторону шума и скопления людей, и вышла к местному рынку, занимающему большую площадь неподалёку от храма Всемилостивейшего. Последний было тяжело не узнать – белые колонные храма были украшены изображениями святых, а наверху сияло изображение солнца. Как я поняла, важный элемент в местной религии. Впрочем, всё это меня не трогало ни в малейшей степени, я никогда не была слишком-то набожной, а теперь и подавно. Но, несмотря на это, послушно осенила себя знаком Всемилостивейшего, проходя мимо храма. Решила, так сказать, не выделяться из толпы.

Со стороны рынка доносились крики зазывал, нахваливавших свой товар, разговоры и смех покупателей, прогуливались карманники, бросающие по сторонам цепкие и равнодушные взгляды, тут же тусовались представители органов правопорядка.

Один из них вытирал вспотевший лоб огромным клетчатым платком и злобно посмотрел на меня, заметив мой интерес. Мол, ходят тут всякие, а чего болтаться без дела, если всё равно денег нет? Мысленно я согласилась с мнением тучного жандарма и направилась в сторону большого серого и довольно унылого с виду каменного здания, сделав себе зарубку при случае непременно посетить местный рынок, думаю, что мне это будет вдвойне интересно, тем более что Сен-Симон – это всё же морской порт и здесь нередко могут появляться удивительные заморские новинки. Полагаю, что после того, как подам заявление на получение необходимых документов, воспользуюсь шансом и изучу местный рынок. Устраиваться в этом мире мне когда-то нужно, да и быть посудомойкой – далеко не верх моих мечтаний. Я поднималась по высокому каменному крыльцу, с любопытством осматриваясь по сторонам. Интуиция мне подсказывала, что это здание и есть местная управа, где добрые чиновники за весьма скромную плату помогут мне легализоваться в этом мире. Здание было построено, как и все остальные, из тёмного камня, и имело развевающийся штандарт на крыше. Присмотревшись, я поняла, что на нём были изображены всё те же три короны, как и на тех медных монетах, которые вручила хозяйка харчевни мне за работу.

– Без бумажки ты букашка! – с ухмылкой пробормотала я, оглядывая здание со всех сторон.

Дело в том, что несмотря на то, что я уже примерно представляла себе, что я должна сказать, чувство неуверенности не покидало меня. Мои вчерашние попутчики и информаторы в этом мире упомянули, что определённая часть населения неграмотна и крайне редко покидает пределы своего населённого пункта. Собственно говоря, на это и был мой расчёт, да и проверить мои слова возможности в любом случае не будет. Если уж на то пошло, я готова побожиться, что меня зовут Вален Тина и я из неведомой мне деревни близ Дижона. Так бы и сидела в своём посёлке, если бы не страшное горе, бедная я, бедная! Так неужели уважаемые господа в красивых костюмах обидят честную женщину и не выдадут ей необходимые бумаги?

Примерно так я размышляла, с усилием открывая тяжёлые резные двери, обитые железными полосами. Попав из удушливой уличной жары в полутёмное прохладное помещение, мне понадобилось пару мгновений для того, чтобы понять, что передо мною находятся ещё пара ступеней и длинный коридор со множеством дверей. Одни товарищи с сосредоточенными лицами офисных работников неторопливо проходили мимо, другие, очевидно, просители (а таких было большинство), растерянно оглядывались вокруг или же выясняли друг у друга, куда им следует обратиться в конкретно их беде.

Н-да уж… при взгляде на толпу людей внутри здания, мечта посетить рынок растаяла, как дым. Даже если предположить, что я смогу «победить систему» и покинуть это место живой, вряд ли я к тому времени захочу любоваться на что бы то ни было. Я встала в ближайшую ко мне очередь и поинтересовалась у заросшего мужика:

– Доброго дня вам, уважаемый! Мне бы паспорт получить, это в какой кабинет?

На что мужик сурово посмотрел на меня, одёрнул тонкую рубаху и с сомнением в голосе произнёс: