Исправляя ошибки

— Во-вторых, — продолжил Викрамм. Ему было проще мыслить и изъясняться тезисами. — Я не собираюсь — опять-таки, в настоящий момент — предавать его суду, к тому же публичному, и вообще распространяться о том, что у нас имеется столь ценный пленник. Если вы беспокоитесь о свидетелях, то не переживайте. Люди Диггона будут молчать, а пустомели на Эспирионе могут болтать языками, сколько вздумается, никто не станет им верить. В дальнейшем, даже если эта история получит нежелательную огласку, я обещаю, что приму все необходимые меры, чтобы ни ваше имя, ни имя покойного генерала Соло в ней не фигурировало.

— Но тогда для чего вам Бен? — растерянно вопросила Лея.

— Бен? — Викрамм не сразу понял, о ком идет речь. — Ах да, ваш мальчик… скажите-ка мне, генерал, он желает возвратиться к своему правительству?

— Разумеется, желает, — кивнула Лея. Отрицать это было бы глупо.

— Тогда мое решение должно удовлетворить всех, — заключил канцлер и, отвернувшись, наконец, от окна, направился к Органе, которая сидела в кресле, зябко обхватив себя руками за плечи, хотя ей было вовсе не холодно. — Дальнейшая судьба ученика Сноука будет зависеть от самого главы Первого Ордена. И от поведения Терекса.

— Вы хотите сделать из моего сына заложника, — догадалась пожилая женщина.

Обещать отпустить Бена восвояси в обмен на свободу Набу; единственный человек против целой планеты — подобная мысль ни разу не приходила генералу в голову, да и не могла прийти, поскольку Лея, будучи благодаря брату знакомой с правилами Темной стороны, а благодаря жизненному и военному опыту — и с политикой Первого Ордена в отношении пленных, хорошо знала, что проигравший в их понимании должен выбыть из игры, уступив дорогу более удачливому игроку. Слабые не стоят того, чтобы их спасать, а сильные защитят себя сами. Она не удивится, если Верховный лидер палец о палец не ударит ради своего прежнего любимца. Если бы тот был заинтересован в освобождении Кайло Рена, его шпионы уже давно узнали бы, что искать темного рыцаря вместе с его матерью следует на Эспирионе; право, эта информация не оберегалась с такой уж тщательностью.

— А если Первый Орден откажется торговаться за его жизнь?

— Судя по отчетам Диггона, ваш сын на словах горячо защищает власти Первого Ордена и их политику. Выходит, он верит им, как своим друзьям.

— Это слепая, фанатичная вера, практически не имеющая под собой реальной основы. Ему промыли мозги, заставили поверить в то, что любой другой, трезво мыслящий человек счел бы вздором. Мой сын болен, поймите это. Он больше верит призраками, чем живым людям; он говорит со старым обгоревшим доспехом…

Викрамм сурово перебил ее:

— Мне неловко оттого, что вы так напористо пытаетесь его защитить. Ваш сын, насколько я знаю, взрослый парень, и в состоянии ответить за свои поступки самостоятельно. Если он не в своем уме, медики это выяснят. Если же он вполне адекватен, и способен осознать, что творит, тогда и спрос с него будет соответствующим. Не забывайте, на его счету сотни погубленных жизней: припомните бойню на Дантуине, генерал; вспомните Ованис*, Такодану, Туанул на Джакку… Через скольких людей переступил этот сумасшедший, преследуя Люка Скайуокера? Если дело дойдет до трибунала, запомните, Лея, обвинение в лице Республики приложит все силы, чтобы детально разобраться в каждом случае массового убийства по его приказу.

— Ваше превосходительство… Лайам… — Лея поглядела ему в глаза. Такой проникновенный взгляд, казалось, растрогал бы и бездушный камень. — Поверьте, речь сейчас идет не только о моем личном интересе (хотя я тешу себя надеждой, что горе несчастной старухи, у которой не осталось больше никого, кроме этого юноши, возвращенного ей по воле судьбы после стольких лет, все-таки тронуло ваше сердце). Но здесь важнее интересы Республики. Первый Орден не пойдет на сделку, попомните мои слова. Нам нужны сведения, которыми располагает Кайло Рен, и то, что он у нас в руках — величайшая удача, которую нельзя растратить попусту. Только я одна могу вытянуть из него информацию. Я тоже обладаю чувствительностью к Силе. Между мной и сыном существуют ментальные узы — вы не поймете этого, но хотя бы поверьте на слово. Отдайте пленника Сопротивлению — и рано или поздно вы получите, что хотите.

— «Рано или поздно?» — Викрамм покачал головой. — Над жителями Набу занесен тяжелый кулак, который Терекс вот-вот может обрушить. Нам нельзя медлить. Я намерен предложить вражескому правительству — а именно, Верховному лидеру Сноуку — свободу его Избранного, его принца-наследника (или кем он там считает вашего сына?) в обмен на снятие блокады с Набу и прекращение экспансии. Также я собираюсь настаивать, чтобы Сноук отстранил Терекса от командования, и на дальнейшем проведении переговоров, которые, возможно, помогут уладить возникший конфликт.

— Вы все еще надеетесь избежать войны, — ахнула генерал. — Даже после трагедии в системе Хосниан вы готовы договариваться миром с этим чудовищем под названием «тирания», которое простерло свои лапы по всей галактике.

Викрамм молчал — молчал пристыженно, несмотря на то, что стыдиться канцлеру было, по большому счету, нечего. Он намеревался придерживаться нечестной игры; но он, по крайней мере, честно говорил об этом. И потом, сложившиеся обстоятельства попросту не оставили ему другого выбора.

— Поймите наконец, ваше превосходительство, решив уговорить врагов на сделку, вы лишь потеряете время, которое, согласно вашим же словам, так неимоверно дорого сейчас.

— Полагаю, генерал, что наш разговор можно считать завершенным, — раздраженно оборвал ее канцлер. — Я не собираюсь менять свое мнение.

Он бы, пожалуй, согласился возвратить Рена его матери до окончания переговоров в надежде, что та, быть может, и вправду сумеет выудить у него важную информацию. Однако Викрамм не мог в достаточной мере доверять генералу Органе, которая уже успела наглядно продемонстрировать, что отдает предпочтение своим чувствам, а не рациональной логике. Если бы она помогла пленнику бежать, Верховный канцлер нисколько бы этому не удивился.

Он позвал охрану и попросил проводить генерала к выходу из здания.

— Я вынужден просить вас пока не покидать столицу, — сообщил Викрамм напоследок.

Лея, впрочем, теперь и сама наверняка пожелает остаться. Тем более, что основные силы Сопротивления до сих пор пребывают на Корусанте, и канцлер не собирался в ближайшее время менять этого расклада.

— Позвольте мне удалиться на мою виллу на Центакс-III, — глухо ответствовала генерал.

Спутник Корусанта; тихий пригород, позволяющий жителям вкушать прелести столичной жизни, не испытывая при этом вечной головной боли от нескончаемого шума Галактик-сити. Лея чувствовала, что после почти двух месяцев размеренной жизни на Эспирионе она может не выдержать здешнего темпа жизни, по крайней мере, первое время.

Канцлер, немного подумав, разрешил это.

***

Ответ Первого Ордена на попытку мирного договора, предпринятую главой Республики, оказался молниеносным и устрашающим. Притом, еще и таким, что его оказалось невозможно утаить.

Всего через несколько дней после прилета в столицу главы Сопротивления Чала Орнула, одна из доверенных лиц генерала, спешно явилась в кабинет Леи, находившийся в штаб-квартире Сопротивления на Корусанте, где та проводила теперь дни напролет, и только ночи коротала на Центакс-III, чтобы в тишине и спокойствии полноценно перевести дух.