Исправляя ошибки

Далее они стали торговаться. Это происходило самым банальным образом, не увлекательно и даже не смешно. Кролут, сбитый с толку юным видом неожиданного клиента, пытался сыграть на его наивности и всучить другие, более старые и не такие работоспособные детали как те, что Бен искал, уверяя, что те являются полными их аналогами. Все это могло быть даже забавно, если бы так быстро не наскучило юноше. Кролут настаивал на своем слишком долго, чтобы это вышло за пределы всякой шутки. Был даже момент, когда Бен вспылил на полном серьезе и едва удержался, чтобы не активировать сейбер, висевший на поясе, который на этот раз молодой джедай все же потрудился прикрыть полами своих широких одежд.

Кончилось тем, что юноша небрежно провел рукой перед глазами хозяина. Темень его бархатных глаз, словно бездна черной дыры, пронзила сероватое лицо кролута.

— Довольно, — скомандовал Бен, — ты принесешь то, что мне нужно. Немедленно.

Тот, мигом преобразившись, попросил клиента немного подождать, а сам куда-то ретировался.

Бен удовлетворенно вздохнул. Обман разума не всегда ему удавался, Скайуокер говорил, что его падаван слишком взвинчен и нетерпелив. Да и практики по этой части было до обидного мало. Но сейчас Сила, кажется, не подвела.

Минуту спустя кролут притащил пару объемных ящиков с деталями, среди которых довольно скоро отыскалось все необходимое.

Аналогичным образом Бен убедил кролута принять для расчета новореспубликанский кредитный чип, который оказался совместим с его магнитным платежным устройством — видно, торговцу было все же не в новинку принимать к оплате датарий поствоенного образца. Да и каким бы образом он иначе обслуживал других приезжих? А умолчал об этом, вероятно, чтобы намекнуть на свое неудобство и тем самым еще больше взвинтить цену.

В довершение этой истории юноша обменял на двадцать кредитов около дюжины пайков, или «паечков» — так забавно назвал их сам хозяин лавки.

Бен сложил покупки в сумку, распрощался с кролутом и без какого бы то ни было сожаления покинул его владения.

Вновь проходя мимо маленьких чернорабочих, ученик Скайуокера ненадолго задержался. Он не решился предложить им милостыню, опасаясь, что те начнут стесняться незнакомца. Поэтому просто оставил сверток с пайками на краю толстой железной балки, возле входа в импровизированный цех.

Когда юноша отошел подальше, несколько голодных маленьких существ окружили сверток. Они приближались осторожно, робкими взглядами изучая то, что им предназначалось.

Потом вдруг один мальчишка, самый бойкий, решился заглянуть внутрь.

Видно, прочие догадались о содержимом по одному выражению его лица. Через долю секунды все, как один, набросились, разрывая сверток и загребая пакеты с пищей, подобно стае жуков-пираний, одних из самых опасных существ в явинских джунглях. Одичавшие от ощущения легкой добычи, они щедро отвешивали друг другу размашистые удары.

Потасовка, впрочем, продлилась недолго. Вскоре дети вновь разлетелись по своим рабочим местам, тщательно скрывая пайки под рубахами и в карманах штанов. Они успели разойтись до того, как скучающие и как всегда злые от нескончаемой жары блюстители порядка из местного ополчения успели заинтересоваться дракой и в особенности ее причиной.

От подачки заезжего щеголя не осталось и следа.

***

Тело замерло в боевой стойке, которая является как бы приглашением к дуэли: только вместо слов говорит сейбер, отведенный в сторону на вытянутой книзу руке. Потом, когда выдуманный противник начал приближаться, Бен молниеносно вздернул световой меч наизготовку вверх — изумрудное лезвие едва не касалось лица юноши, визуально разделяя его на две равные части — и рассек воздух двумя изящными ударами. Сперва влево, потом вправо, как бы рисуя букву «Х». Приветствие окончилось — и можно было начинать бой. Бен Соло, лучший ученик Новой академии джедаев сорвался с места в уверенном натиске. Его мускулы были напряжены. Он наседал ровными, отработанными движениями, без спешки и суеты, грациозно, изысканно и неотвратимо. В этом философия второй формы боя, самой утонченной из всех — идти к цели уверенно, не спеша, как бы предугадывая удары противника. Это идеальное сочетание мощи и ловкости, покоя и страсти, которыми были наполнены его боевые фигуры.

Световой меч в руках Бена превратился в искру, когда юноша понемногу начал переходить к Атару, совершая один за другим сложные прыжки в воздухе. Само его тело стало опасным оружием. Сила руководила его руками и его помыслами. На его лице застыли сосредоточенность и стремление сделать все верно.

Рывок вперед. Косой удар. Поворот. Внезапно собственная одежда начала стеснять его. Слой за слоем молодой человек сбрасывал с себя ткань, желая чувствовать жар здешнего солнца всей кожей, всем своим существом. Он как бы бросал вызов главному хищнику Джакку и начисто плевал на предостережение Скайуокера. Не прекращая умопомрачительной и смертоносной пляски, Бен постепенно открыл плечи, торс, руки, оставшись только в легких нижних штанах.

Эта смешная причуда казалась, однако, естественной, если пристальнее рассмотреть параллель между страстью и наготой. Сражение — это страсть, единение почти такое же сакральное и интимное, как и священное единение брака, для которого обнаженность — это нормальное состояние тела. Противники прозревают друг друга, как и любовники. Не важно, что нынешний враг существовал только в воображении. Когда на шее под сенью волос появились первые капли пота, ни высокий ворот рубахи, ни светлая защитная накидка стали неуместными. Избавляясь от них, Бен как бы совершал акт уважения к невидимке, которому противостоял; его способности по-настоящему разгорячить свою кровь. Так иногда в необъяснимом ребячестве прослеживается глубокая философия жизни.

В эти мгновения юноша сам был подобен сверкающему сейберу. Его полуобнаженное тело горело, кожа блестела от пота, как будто покрытая воском; дыхание было горячим. Со стороны эта иллюзорная схватка выглядела просто ошеломительно, даже несмотря на то, что иные приметили бы здесь немалую долю картинности и самолюбования, желания произвести впечатление неведомо, впрочем, на кого.

Оттолкнувшись от земли Бен сделал широкий замах назад и резко ударил. Потом снова — наискось. И вновь. Это была уже не Атару, а иная форма боя. Стремительный натиск, не оставляющий врагам ни одного шанса на победу. Это Джем Со, которую учитель не одобрял. В былые времена считалось, что эта техника больше подобает адептам Темной стороны, нежели джедаям, служителям Света. Но как бы то ни было, ее хореография завораживает, а возможности потрясают воображение. Бен увеличил скорость и частоту ударов — размашистых, тяжелых, ловких и точных. Он поражал одному ему видимую цель с мастерством истинного воина, в огне азарта, захмелевший от призрачного запаха бордового сока воображаемой битвы. Его грудь то и дело бешено вздымалась, в бархатных темных глазах плясали искры. Волосы липли к вспотевшему лбу и к вискам.

Наконец, юноша совершил финальный пируэт — развернувшись назад, натертил в воздухе неведомый знак. Противник был побежден.

Когда бой закончился, Бен погасил сейбер и повелительно вскинул руку на уровень груди. Фляга, лежавшая поверх сумки возле открытого шлюза механического отсека, сама скакнула юноше в ладонь. Он пил долго и неистово, крупными, тяжелыми глотками, громко постанывая. Термическое покрытие внутри фляги позволяло сохранять воду холодной даже в самую экстремальную жару, и теперь эта вода казалась обжигающе-ледяной.

Он закончил пить, когда на дне осталась лишь пара глотков, после чего согнулся пополам, обхватив ладонями коленные чашечки, и несколько мгновений просто пытался восстановить дыхание. Ему казалось, словно это сама душа сгорает в нем, терзая горло и грудь.

Странное дело, недавнее его занятие даже нельзя было назвать полноценной тренировкой; скорее, это было внезапное озарение, восхитительный прилив безумства. Бен покинул корабль всего-навсего затем, чтобы вмонтировать кое-что из купленных деталей; удобнее всего это было сделать именно снаружи, минуя внутренние перегородки.