Испытание морем

Его слова не просто удивили, а шокировали меня, Козимо Медичи и правда едва ли не по годам следил за моими успехами и перемещениями, а это значило только одно — он хорошо подготовился к этой встрече и всё время присматривался ко мне, пытаясь узнать ещё лучше. Бухгалтерские книги были лишь последней проверкой, которую я прошёл в его глазах. А вот уже зная то, что он делает такое действительно щедрое предложение, не спонтанно, а полностью его осмыслив и взвесив, я решил не отказываться сразу, а послушать, что конкретно он может мне ещё предложить.

— Что же, синьор Козимо, — вздохнул я, выныривая из своих размышлений, а банкир всё это время меня терпеливо ждал, — давайте подробнее расскажите мне, к какой конкретно инфраструктуре я получу доступ, если соглашусь на ваше предложение.

Медичи улыбнулся, словно удав, которому попался на ужин жирный кролик.

— О, синьор Иньиго, я с радостью расскажу вам всё, — ответил он с самой довольной ухмылкой, которую я у него видел за время моего пребывания во Флоренции.

* * *

Как-то так неожиданно от обсуждения моих привилегий и обязанностей мы перешли к обсуждению конкретных пунктов и устава банка, где я снова поразил Медичи своими обширными знаниями в юридическом и банковском деле, так что он молча пододвинул мне бумагу, перо и мы вместе накидали примерный проект будущего банка.

— Если бы папа знал, какой он идиот, — Козимо смотрел на черновой результат, когда за окном появились первые лучи солнца, — он бы точно скончался от сердечного удара.

— Судя по его виду, когда я его последний раз лицезрел, до этого не так уж и далеко, синьор Козимо, — пожал я плечами, — весьма скоро будет время нового папы.

— И среди твоих знакомых кардиналов есть претенденты на это место, — он остро посмотрел на меня.

— Как показала практика, кардиналы и папы, это разные люди, — пожал я плечами, — рассчитывать на их благодарность, я бы точно сейчас не стал.

— Как мне пишут из Рима, его непотизм достиг небывалых размахов, римляне ропщут и часто устраивают стычки с кастильцами, которыми называют всех пришлых и занявших все лучшие места у папской кормушки, — согласился со мной Козимо, — Орсини вообще были вынуждены бежать из города почти полным составом.

— Да, кардинал в последнем письме весьма резко отзывался о папе и его ближнем круге, — вздохнул я, поскольку вместе со своими письмами Орсини и Колонна отправлял и небольшие такие векселя на тысячу флоринов, так что ответ на свои письма от них всегда получал, и они даже просили меня писать им почаще.

— Боюсь даже представить, что будет после его смерти, — банкир внимательно посмотрел на меня, — римляне и вернувшиеся Орсини, снесут Колонна и заодно всех кастильцев, арагонцев и итальянцев, которые сейчас работают на папу.

— Это весьма возможный исход, причём сами Борха это прекрасно понимают, в отличие от папы, — согласился я с ним, — я разговаривал с их главой ветви в Валенсии.

— Вы всё так говорите, синьор Иньиго, будто держите руку на пульсе событий, так же как и я, — заметил удивлённо Козимо, — и если для меня это привычно и понятно, то какой ваш интерес в том, кто правит в Риме?

— Ровно тот же что и ваш, синьор Козимо, — улыбнулся я ему, — пропихнуть через церковь свои интересы, если на папском престоле окажется кто-то из моих знакомых.

Медичи тяжело вздохнул.

— И как всё это помещается в таком небольшом теле, как ваше, синьор Иньиго, — он покачал головой, — моим преемникам далеко даже до таких простых истин.

— Тогда получается всё? — я показал ему на наш черновик, — будем отталкиваться от этого?

— Да, я ещё проконсультируюсь с нотариусом и юристами, синьор Иньиго, — согласился он, — но даже в таком виде выглядит весьма перспективно наше дальнейшее сотрудничество. Всё что вам останется сделать, получить согласие у короля Кастилии и Леона на открытие в королевстве банка «Медичи и Мендоса», королю Арагона я напишу сам, мы с ним близко знакомы, и он мне не откажет.

— Сам Энрике IV наверняка мне откажет, иудейское и арабское лобби в королевстве очень сильны, — задумчиво проговорил я, — но у меня есть выход на одного человека, с которым я давно хотел поговорить и сам.

— Я могу узнать кто это? — полюбопытствовал Козимо.

— Да, партнёр, — улыбнулся я, — архиепископ Толедо, Альфонсо Каррильо де Акунья.

— О, я слышал о нём, человек с непростым характером, — кивнул Медичи, — его племянник, Хуана Пачеко нынешний фаворит у короля Энрике.

— Смотрю вы синьор Козимо успеваете следить не только за делами во Флорентийской республике, — покачал я головой, какой раз удивившись его информированности.

— И к моим тайным источникам информации в королевствах вы тоже получите доступ, — улыбнулся мне он.

— Тогда консультируйтесь по поводу устава и остального, мне всё равно есть чем заняться, — сказал я, широко зевнув. За окном уже вовсю светило солнце, а мы оба ещё даже не ложились.

— До скорой встречи, синьор Иньиго, — согласился со мной старик.

Глава 13

Поспать мне толком так и не дали, поскольку пришёл фра Филиппо и пришлось подниматься, поскольку я сам его попросил давать мне уроки рисования.

На втором уроке он рассказывал мне про экспозиции, тени, освещение, всё это показывая тут же, углём рисуя то, что объяснял. Мне оставалось лишь впитывать всё и повторять за ним.

Прозанимавшись до обеда, я пригласил его поесть, и он с радостью согласился. Отправились мы, конечно, к Марте, которая при виде нас тут же стала носить на стол готовую еду. Вскоре к нам присоединился Альберти с остальными его знакомыми. Марта успевала со всем, хотя и была одна.

— Синьор Иньиго, как ваши успехи? — поинтересовался у меня Доменико Венециано, — хотя конечно прошло всего пара дней, но фра Филиппо так вас расхваливает, так что я не удивлюсь, если вы уже расписываете какую-нибудь фреску в соборе.

Все посмеялись над его шуткой, и я в том числе, но отвечать пришлось.

— К сожалению бог не дал мне таланта, синьор Доменико, — вздохнул я, видя как на меня все смотрят, — фра Филиппо, постоянно на меня ругается.

Монах покраснел, и я сам же постарался его защитить от своих же слов.