Испытание правдой

— Я не принимаю от тебя таких упреков, — сказала я.

— Очень плохо.

— Что с тобой произошло, Джефф? Когда ты превратился в такого озлобленного субъекта? И почему?

Он поморщился, не ожидая, что получит сдачи. Но ответить не успел, потому что в дверь снова постучали.

Джефф открыл. Вошел Дэн. Он протянул руку сыну, который в ответ сжал его плечо и сочувственно кивнул. Потом Дэн повернулся ко мне.

— Я не понимаю, почему мы должны скрываться здесь, — произнес он.

— Потому что дома я оказалась в осаде. И потому что Марджи предложила…

— С каких это пор всем распоряжается Марджи? — спросил Дэн.

— С тех пор, как она предложила свои услуги…

— Ты могла бы посоветоваться со мной, — сказал он.

— Ты все равно был занят в операционной, и, поскольку мы внезапно оказались в центре внимания ведущих средств массовой информации, я с радостью пригласила ее на роль нашего пресс-секретаря… все-таки она одна из ведущихнью-йоркских пиарщиц…

— Возможно, она не совсем подходящая кандидатура, — сказал Джефф.

— Почему это вдруг?

— Потому что сейчас, как я думаю, нам нужен тот, кому по зубам такие акулы, как «Фокс ньюс»…

— Марджи — профессионал высшей пробы…

— И что, она способна выпустить заявление, опровергающее твои комментарии об аборте?

Я отвернулась на мгновение, непроизвольно сжимая кулаки. Потом снова обратилась к сыну:

— Если бы я хотела отказаться от своих слов, Марджи подготовила бы соответствующее заявление. Но она не станет делать его исключительно по политическим мотивам, как бы тебе этого ни хотелось.

— Конечно, ведь Марджи — известная нью-йоркская либералка.

— К тому же она еврейка.

— Это не имеет никакого отношения…

— Да, ты прав. Как бы то ни было, я не стану отказываться от своего заявления, потому что а) это было бы нечестно по отношению к моей дочери, и б) я всегда верна своему слову… даже если…

— Я знаю, знаю, — сказал Джефф, — твои слова попросту исказили. Что ж, заявление от твоего имени могло бы снять недопонимание.

— Ты не услышал меня: я не стану отказываться от своих слов.

— Что ты об этом думаешь, отец? — спросил Джефф.

— Что об этом думает твой отец, — со злостью произнесла я, — не имеет значения, потому что это моезаявление, моядочь…

— Лиззи и моя дочь тоже, — сказал Дэн, — и я согласен с Джеффом, хотя и по другим причинам. Комментарий, подобный тому, что ты дала, играет на руку моралистам от массмедиа, которые с удовольствием втопчут в грязь либералку, считающую нормой то, что ее дочь…

— Да плевать мне на них. Я не откажусь от своих слов.

— Может, ты все-таки подумаешь сейчас о Лиззи? — сказал Дэн.

— А о ком, по-твоему, я думаю каждую минуту каждого дня и ночи? В любом случае, мое мнение об аборте никоим образом не повлияет на усилия полиции по поискам Лиззи. Но если вдруг она увидит, что я отказалась от своего заявления, это может оттолкнуть ее от нас еще дальше… и я уверена, что детектив Лиари согласился бы сейчас со мной. Ты виделся с ним сегодня?

Джефф кивнул.

— Он хороший парень, как мне кажется, — сказала я.

— Да, только результатов пока ноль, — заметил Джефф.

— Он делает все возможное, — возразила я.

— Я хочу нанять частного детектива, — сообщил Джефф.

— В этом нет необходимости, тем более что это может помешать расследованию Лиари.

— У нас на фирме есть несколько частных сыщиков, они суперпрофи и никогда не путаются под ногами у копов.

— Лиари на нашей стороне, — сказала я.

— Вот и хорошо.

— Позволь спросить: если бы Лиари был «преданным христианином», ты бы иначе к нему относился?

— Ханна, сейчас не время для подобных дискуссий, — вмешался Дэн.

— Да нет, отчего же, все это предсказуемо, — сказал Джефф. — Ты всегда должна внести свою ложку дегтя, ввернуть атеистическую шпильку…

— Я это делаю исключительнопотому, что ты прикрываешься своей христианской верой, как щитом, и ведешь себя так, будто знаешь ответы на все вопросы… что, увы, не так.

— Хорошо, Ханна, — сказал Дэн, — достаточно…

— Нет, не достаточно, потому что снова, вместо того чтобы объединиться как одна семья, мы готовы вцепиться друг другу в глотки. И все твоя абсурдная набожность…

— Я даже слушать это не хочу, — сказал Джефф. — Ты запутала ситуацию своими неуместными комментариями до такой степени, что Шэннон поставила ультиматум: если ты не откажешься от своих слов, внуков ты в ближайшем будущем не увидишь.

Я в шоке уставилась на него:

— Ты не посмеешь это сделать.

— Еще как посмею.

— Ты разлучишь своих родителей с их внуками только потому, что не согласен с моими высказываниями об аборте?

— На отца этот запрет не распространяется, — сказал Джефф.

В моем взгляде смешались удивление и презрение, когда я спросила:

— Ты сам-то слышал, что сказал, Джефф?

— Шэннон считает, что ты оказываешь на детей плохое влияние.

— На двухлетнего и четырехлетнего? И чтобы я могла сказать такоесвоим внукам…

— Это твой выбор, — отрезал Джефф.

— Нет, Джефф, выбор на самом деле твой.

Зазвонил мой сотовый. Это была Марджи.

— Я не вовремя?

— Боюсь, что да.

— Ты сейчас с Дэном и…

— Джеффом.

— Кто это? — спросил Джефф.

— Марджи.

— Скажи ей, что я хочу посмотреть заявление от имени семьи, которое она, надеюсь, подготовила, — сказал он.

— Ты слышала? — спросила я Марджи.