Испытание правдой

— Еще бы, уже десять вечера. Коулменов не удивил твой поздний звонок?

— Нет, нисколько. Но они сказали, что наш дом еще блокирован.

— Я попрошу Алису забежать завтра утром, если она свободна, и посмотреть, что там происходит.

— Разве она сейчас не занята подготовкой к новому шоу?

— Откуда ты знаешь?

— Ты сама мне говорила.

— Неужели? — смутилась я.

— Да, на прошлой неделе. Ты напомнила мне, что ее шоу стартует в следующем месяце, двадцать второго, если не ошибаюсь…

— Надо же, я совсем не помню, чтобы я это говорила.

— Тогда поверь мне на слово.

— Что ж, если так…

— Ну, и о чем ты хотела со мной поговорить? — вдруг спросил он.

— Мы можем перенести это на завтра, — сказала я, вся на нервах.

— Нет уж, давай сейчас. Спать я все равно пока не ложусь.

— Знаешь, я немного устала…

— Ты же сама говорила, что это важно…

Я полезла в сумочку и достала пачку сигарет.

— Это номер для некурящих на некурящем этаже, — напомнил Дэн.

— Я открою окно…

— Ханна…

Я подошла к окну, возле которого сидел Дэн, открыла створку, села в кресло напротив и закурила.

— Я не смогу это сделать без сигарет, — сказала я.

— Не сможешь сделать что? — Он в упор посмотрел на меня.

— Я должна сказать тебе что-то очень важное.

— Это насчет Лиззи?

— Дэн…

— Тебе звонил Лиари?

— Нет, о Лиззи по-прежнему ничего не известно.

— Тогда что?

Я жадно затянулась сигаретой:

— Ты помнишь некоего Тобиаса Джадсона?

— Тобиас… как?

— Джадсон, — сказала я. — Много лет назад — в 1973 году, твой отец тогда был при смерти — он, как друг моего отца, останавливался у нас, пока тебя не было в городе. Помнишь?

— Смутно. И что?

Я снова затянулась сигаретой:

— У меня с ним был короткий роман в те два дня.

Повисло долгое молчание. На лице Дэна промелькнуло выражение шока, но уже в следующее мгновение оно сменилось привычной равнодушной маской, хотя я видела, что он с трудом сдерживает волнение.

— Почему ты рассказываешь мне об этом сейчас? — тихо спросил он.

— Мне необходимо первой рассказать тебе о том, что произошло тогда и почему.

Тщательно подбирая слова, я представила ему всю цепочку событий, произошедших в те далекие два дня, когда в какой-то момент я, еще очень молодая, маялась от ощущения безысходности и скуки, и тут появился этот Джадсон, который начал ухаживать за мной, и с ним я почувствовала себя интересной и желанной, а потом, разгоряченные вином, мы оказались в постели.

— Мне следовало прекратить это немедленно, но все произошло так стремительно, и я совершенно потеряла контроль над собой. Это было опасно, но опасность возбуждала, и я упивалась этим чувством, этой рискованной игрой. А потом Джадсону кто-то позвонил…

Я подробно описала, что происходило дальше: как он объяснил, что находится в бегах, как настаивал на том, чтобы я отвезла его в Канаду, как я отказывалась, а он угрожал мне разоблачением, и как я была вынуждена взять Джеффа, сесть за руль и повезти его через границу.

Дэн перебил меня.

— Ты и Джеффа втянула в это? — еле слышно, едва ли не шепотом, произнес он.

— Я не могла оставить его дома. Как я уже сказала, Джадсон опустился до самого грязного шантажа, и мне некогда было раздумывать.

— И ты повезла его в Канаду?

Я кивнула.

— С сыном на заднем сиденье?

— Ему было всего шесть месяцев.

— Я помню, сколько ему было в то время. Его кроватка стояла в нашей спальне. И он находился в той же комнате, когда ты с этим парнем…

Я снова кивнула.

— Ты трахалась с ним в нашей постели?

Я кивнула.

Долгое молчание. Я затушила сигарету в крышке пачки, которая служила мне пепельницей, и тут же закурила следующую.

— Я привезла его в назначенное место в Квебеке, где его ждали. Потом развернулась и поехала домой. В дороге я поклялась хранить тебе верность до конца своих дней. И не нарушила эту клятву. Ни разу.

— Мои поздравления, — тихо произнес он.

— Я знаю, это прозвучит неубедительно, но с тех пор не было и дня в моей жизни, когда бы я не испытывала чувство вины перед тобой…

— Ты полагаешь, это может служить индульгенцией?

— Нет, ни в коем случае. Я совершила страшный грех. Но это случилось тридцать лет назад.

— И ты вдруг ощутила потребность снять этот грех с души, утопив меня в своем раскаянии. Я правильно понял?

— Я бы никогда, никогдане рассказала тебе, если бы не узнала, что…

— Узнала что?

— Джадсон только что опубликовал книгу о своей революционной молодости. И в ней есть глава…

Дэн закрыл лицо руками:

— О, только не это…

— Да, — сказала я. — Боюсь, что да.

Теперь передо мной стояла довольно приятная задача — развенчать мифы Джадсона, разоблачить его ложь обо мне и моих высказываниях про мужа… но прежде всего убедить Дэна в том, что Джадсон нагло врет, будто я влюбилась в него без памяти.

— Он извратил всю историю, состряпал из нее дешевый вульгарный роман. Полная чушь, особенно то, что он пишет обо мне, — как я страдала в захолустье, да еще с унылым мужем.

— Но ты только что сказала, что действительномаялась от скуки.

— Ну, хорошо, допустим. Но я никому об этом не говорила, тем более ему.

— О, я тебя умоляю. Если ты это чувствовала,то, должно быть, как-то передала ему это, не обязательно словами. Точно так же ты могла признаться ему в сердцах, что твой муж зануда.

— Я никогда этого не говорила.

— Нет, это он для красного словца ввернул, верно? Что еще он приукрасил? Секс? Только не говори мне, что у вас с ним не было секса, пусть даже он написал об этом…