Испытание славой

Я задумчиво посмотрел на него.

— У вас совсем не было времени быть вместе? Или ты хочешь просто узнать её лучше?

Парень удивлённо посмотрел на меня и нехотя кивнул.

— Дома мы встречались тайно и украдкой, потом долгая разлука благодаря вам, сейчас я епископ и мы тоже вынуждены скрываться. Я хочу, прежде чем стану архиепископом Сарагосы увидеть немного мир и познать настоящую любовь, а не делать этой тайком, будто воруя у кого-то немного счастья для себя, словно мы с Виленой делаем что-то плохое.

Я прекрасно понимал о чём он говорит, а потому кивнул.

— По землям Арагона вы поедите, соблюдая все правила приличия, всё же здесь много людей, кто знает тебя лично, — ответил я, — но как только мы сядем на корабль, можете переодеться и стать просто влюблённой супружеской парой.

Глаза парня расширились, он покачал головой.

— Иногда сеньор Иньиго, вы можете удивлять, — он поднялся и кивнул мне, — спасибо, что поняли меня.

— Вилена-то согласна? — поинтересовался я на всякий случай, и парень лишь кратко кивнул, подтверждая это.

* * *

Как я не хотел, как не стремился быстрее закончить дела в Аликанте, но соблюсти все приличия пришлось. Так что сначала я дал два больших ужина, на первый пригласил всех знатных дворян и значимых лиц города, на второй тех, кто был чуть ниже по статусу, но важен мне в обеспечении стабильности города, ну и конечно, в честь моего возвращения был объявлен общегородской праздник, с бесплатной раздачей еды и вина.

Затем я встретился с Хуаном Рамосом, который доложил мне о выполненном задании в Валенсии, и получил от меня обещанную награду, а также похвалу за то, что выполнил всё точно так, как я и хотел. Он в свою очередь поблагодарил меня за полученные деньги и сказал, что со своими товарищами начнёт поиск бездомных детей, чтобы приступить к их обучению. Я подтвердил свою заинтересованность в этом, и мы довольные друг другом расстались.

На всё про всё, у меня ушло две недели, после которых я созвал тех, с кем близко общался и сообщил, что скоро опять уезжаю, на этот раз в Португалию.

Жалобный стон главы города заставил меня улыбнуться.

— Сеньор Антонио, мне конечно лестно, что вы будете скучать по мне, но, к сожалению, вопрос с работой нашего порта мной так и не решён. Вами всеми проделана громадная работа по его строительству, расширению и углублению, я же пока не выполнил свои обязательства в том, чтобы сделать Аликанте привлекательным портом для торговых судов.

— Сеньор Иньиго, благодаря вам город стал больше в два раза, — ответил он мне, — с каждым месяцем к нам на заработки прибывает всё больше людей, а вы всё собой недовольны.

— Недоволен, сеньор Антонио, — кивнул я, оставаясь серьёзным, — и поскольку я весьма строг к людям, то должен быть ещё строже к самому себе.

— Мы в этом не сомневаемся, сеньор Иньиго, — вздохнул он, — но всё же с вами и без вас, Аликанте два разных города. Словно, когда вы уезжаете, город погружается в спячку до вашего приезда.

Я удивлённо посмотрел на него, на других дворян, но все были серьёзны, показывая, что глава города вовсе не шутит.

— Что же, надеюсь вернутся обратно с кораблями, — вздохнул я, — они нужны мне как воздух.

— Мы все, сеньор Иньиго, будем молиться за вас Господу, — ответил начальник тюрьмы.

После этого совещания, мы утром следующего дня выехали большим отрядом в Валенсию, ближайший крупный порт от Аликанте, где можно было поискать фрахта нескольких кораблей сразу, поскольку я, мои слуги, сопровождение, охрана, а также четыре команды родосских рыцарей под будущие корабли, я решил взять людей с запасом, составляли огромный отряд, пугающих всех, кто нас видел на дороге. Люди старались убраться с нашего пути, от греха подальше и затем смотрели, как по дороге пылят многочисленные повозки, телеги и солдаты.

— Сеньор Иньиго, как у вас красиво получается! — восхищённо ахала Вилена рассматривая только что нарисованный рисунок. Она ехала со мной, Паулой и Хуаном в одной повозке, чтобы нам не было так скучно в дороге.

Инфант взял из её рук портрет Паулы, сличил его с весьма гордым собой оригиналом и отдал его девушке.

— А можете меня нарисовать, сеньор Иньиго? — попросил он.

— Давай, пока мы в дороге, перейдём всё-таки на «ты», можешь называть меня Иньиго, — попросил его я, — ты всё же инфант и епископ, так что мы с тобой можем обойтись просто именами без урона чести.

Он спокойно кивнул, соглашаясь, а я взял новый лист и положил его на свою небольшую дорожную доску для рисования. Паула протянула мне уголь и я несколько минут рассматривал лицо парня, запоминая все мелочи, он даже замер и едва дышал, когда я это делал, и затем я изредка посматривая на него, нарисовал портрет, только сделав парня на десять лет старше, гораздо серьёзнее, мудрее, также надев на него парадное одеяние архиепископа.

— Ты часто меня спрашиваешь Хуан, как я к тебе отношусь, — закончил я работу, сделав последние мазки рукой, подчищая линии, — вот так, я смотрю на тебя и вижу тебя таким.

Он удивлённый, взял у меня рисунок и глаза его расширились. Из его рук тут же забрала рисунок Вилена, которая от удивления даже прикрыла рот ладошкой, Паула взяла его последней и удивлённо покачала головой, возвращая рисунок обратно инфанту.

— Я для тебя Иньиго такой? — он удивлённо переспросил у меня, показывая на изображённого на рисунке человека.

Мне оставалось лишь с улыбкой кивнуть.

— Теперь я ещё лучше понимаю, почему ты так спокойно относишься к моим желаниям, — вздохнул он, — для тебя я просто ещё не вырос.

— К сожалению, молодость Хуан, слишком быстро проходит, — вздохнул я, вызвав всеобщее удивление, — радуйтесь и веселитесь, пока вы молоды и к тому же влюблены.

— А вы сеньор Иньиго? — обратилась ко мне Вилена, — вы веселитесь? Вам же совсем немного лет.

Я пожал плечами.

— Когда-то, когда я стану богаче и взрослее, всё возможно, но не сейчас.

— Ты ведь уже сейчас богат Иньиго, — заинтересовался моим ответом Хуан, — я даже стесняюсь спросить, что значит тогда для тебя, быть богатым?

Я задумался, вопрос был очень хорошим.

— Зрите прямо в корень, ваше преосвященство, — я задумчиво посмотрел на Хуана, — наверно верным ответом будет такой:

— Я хочу быть настолько богатым, чтобы даже короли приходили ко мне и просили об услуге, а не я к ним.

Глаза всех в повозке округлились, для них подобное было немыслимо, так как король являлся в местной иерархии конечной точкой, на которой замыкалось всё, в том числе и жизнь других людей.

— У меня не хватает воображения даже представить подобное, — вздохнул он, — постараюсь прожить подольше, чтобы увидеть твой расцвет Иньиго.