Испытание славой

— Насколько я помню, инфанте сейчас всего семь, — осторожно ответил я.

— Это известно дедушке и королю, так что я сомневаюсь, что Его высочество согласится, поскольку нужна будет ещё и булла папы, на брак между родственниками, да и с консумацией будут явные проблемы. А без этого какой смысл Португалии в кастильской инфанте? Права на трон в этом случае будут слишком уж призрачные, а за то время, пока она для этого достаточно вырастит, может случится всё, что угодно.

— Полностью согласен с вашим мнением, сеньор Фернанду, — уже с явным облегчением отозвался я, поскольку от него прозвучали явно разумные доводы, чтобы этот брак не состоялся. Оставалось надеяться, что ровно такие же доводы будут понятны и королю Афонсу V.

Он покивал, затем обратил взгляд на Паулу.

— Кто ваша прелестная спутница, сеньор Иньиго? — поинтересовался он.

— Сеньорита Паула Джудиче, — представил я девушку, которая сделала книксен, — девушка из древнего арагонского рода, который к сожалению в наше время, слегка захирел. Я попросил её учить меня музыке, с чем она прекрасно справляется.

Губы Фернанду тронула понимающая улыбка, такая, какая была у всех мужчин, которым я её представлял.

— Не сомневаюсь, сеньор Иньиго, — улыбнулся он и показал жестом, что Паула может подняться.

— Что же прошу вас располагаться, сеньор Иньиго, — он обвёл руками вокруг себя, — а на ужине мы с вами встретимся.

— Конечно сеньор Фернанду, не смею отнимать у вас больше время, — склонил я голову.

Глава 5

В небольшом рабочем кабинете сидели четверо мужчин, которые держали в руках золотые кубки, из которых потягивали вино.

— Мой ответ вашему королю — нет, ваше преосвященство, — наконец нарушил молчание один из них, — Изабелла пока слишком мала.

— Вы можете опоздать, Ваше высочество, — сидящий священник в фиолетовых одеяниях архиепископа, пожал плечами, — как только она пустит первую кровь, к её руке и телу выстроится очередь.

— Сильно в этом сомневаюсь, — король был спокоен, — если вы только решите объединиться с Арагоном.

— Это не в наших интересах, — Каррильо де Акунья покачал головой, — уж лучше тогда Франция.

— Лучше, это если Его высочество Энрике будет больше трудиться для появления собственных наследников, — проворчал со своего места молчавший до этого старик, — это будет для нас лучшим вариантом, мы согласны заключить брак сразу, если это будет девочка, и спустя три года, если это будет мальчик. Мы найдём его детям достойную пару.

Король молчаливо кивнул, подтверждая слова своего советника, а также человека, которому принадлежала треть земли всей Португалии.

— С этим у короля, есть определённые проблемы, — скривился архиепископ, — но благо, есть кому ему помочь в этом весьма непростом деле.

Все сидящие хмыкнули.

— Главное, чтобы король подтвердил права на трон родившегося ребёнка, а остальное нас мало волнует, — пожал плечами герцог Браганса.

— Мы с племянником это обеспечим, — согласился с ним архиепископ, — это не будет проблемой.

— Кстати, — старик задумчиво посмотрел на Каррильо де Акунья, — внук привёл сегодня в мой дом крайне интересного гостя, с которым я поговорил, прежде чем приехать сюда.

— Граф Иньиго де Мендоса, — кивнул архиепископ, — ваш сын интересовался моим мнением об этом мальчике.

— Я бы хотел сравнить свои наблюдения о нём, с вашими, чтобы понять, не затупился ли мой ум от старости, — герцог улыбнулся, попросил принести бумагу и перья с чернильницей и предложил архиепископу Толедо написать кратко характеристики человека, о котором они говорили.

Когда оба это сделали, и одновременно подняли листы вверх, показывая то, что там написано. На бумагах, на которых они писали, не видя то, что писал другой, было написано всего по два слова.

— «Умный. Жестокий».

— «Умный и жестокий».

Старик тонко улыбнулся.

— Заметьте ваше преосвященство, у нас с вами, даже порядок слов тот же.

— Скажу вам более того, ваше сиятельство, — улыбнулся Каррильо де Акунья, — у меня вражда с родом Мендоса, но не с ним самим. Подробности я вам, к сожалению, не могу открыть.

— Вы уже пять минут говорите о человеке, которого я не знаю, — проворчал король, — пусть Фернанду привезёт его на один из вечеров во дворец.

— Конечно Ваше высочество, я скажу ему, — кивнул старик.

* * *

Вечером я нарядился в другой костюм, и вместе с Паулой, Бернардом и сеньором Аймоне спустился на ужин. Флорентийское платье Паулы вызвало всеобщие вздохи восхищения у молодых девушек, присутствующих за столом и непринуждённый разговор у неё завязался с ними, разговаривая на латыни, который знало большинство образованных людей.

Мужчины, сидящие молча, лишь прислушивались к женским разговорам, пока не появился глава дома — герцог Браганса. Все стали подниматься со своих мест, встречая его стоя, на что старик был вынужден поднять руку, и сказать, чтобы оставались на местах. Несмотря на это разрешение, я всем своим показал подняться и сам оказался на руках Бернарда.

— Ваше сиятельство, не стоило, — герцог опустился на своё место во главе стола и мягко посмотрел в мою сторону, где на ногах стояли только гости.

— Ваша светлость, я в чужой стране, где только христианская доброта вашего внука Фернанду и ваша, предоставила мне кров над головой, — склонил я голову, говоря мягко и кротко, — так что проявить уважение к хозяину дома, это самая малое, что я могу сделать.

Старик улыбнулся и показал, что я могу сесть, а когда я это сделал он продолжил разговор со мной.

— Я сегодня упомянул ваше имя в разговоре с архиепископом Толедо, и Его высочество Афонсу тоже заинтересовался вами, так что если вам будет несложно, то он бы хотел видеть вас на одном из балов, что он обычно устраивает по воскресеньям. Мой внук вас проводит до замка Святого Георгия.

Просьба короля, даже чужого, равнялась приказу, так что я склонил голову.

— Это честь для меня, ваша светлость, благодарю вас.

— Кому-то другому я ещё бы порекомендовал одеться поприличнее при этом, — улыбнулся герцог, — но не вам, сеньор Иньиго. Ваши наряды просто безупречны. Флорентийская мода, как я понимаю?

— Да, ваша светлость, — улыбнулся я в ответ, — я побывал недавно во Флоренции, и просто оказался поражён насколько там всё красиво. Пожалуй — это второй город, в котором мне бы хотелось остаться жить навсегда.