Истинная на двоих, или Краденая невинность

— Я умею защищаться… — голос хрипнул, потому что добавить «кроме, как от себя» не хватило сил. — Отпусти, умоляю. Не принуждай… — дернулась в его руках и вдруг поняла, что по щекам ползут слезы. Нет… я не слабачка, никогда не плачу по пустякам, но сейчас тело противостояло, мучительно горело и трепетало рядом с Рэйденом. Я глубоко вдохнула и оттолкнулась изо всех сил. — Не позволь ненависти встать и между нами, Рэй…

Почти выскользнув из цепких объятий, хотела уйти в сторону, но оборотень опять с грубой силой притянул меня к себе и посмотрел прямо в глаза.

— Я не понимаю, — мотнул головой и опустил взгляд на мои губы. — Почему его ты хочешь, а меня нет? Чем он лучше? Паршивый предатель и насильник.

Тело окатило ледяной волной ненависти. Я вздернула руку и хлестко ударила эртинца по лицу.

— Отойди… — зарычала на него. — Слышишь? Держись подальше от меня! Ты не понимаешь, что я чувствую, и никогда не поймешь!

Меня корчило от разрывающей душу боли. Я понимала, что Рэй прав, но оттого и было больнее — желать насильника, беспокоиться о нем, думать, где он и с кем… и терпеть вот такие унижения.

Я всхлипнула и, попятившись назад, закричала:

— Чем ты лучше него?! Меня выворачивает изнутри от этих чуждых чувств, крутит, будто я залезла с головой под тяжелые лопасти мельницы. А ты смеешь меня винить?! Мое израненное сердце кровоточит, а ты… — бросила в него уничтожающий взгляд, — о себе любимом печешься! Да хоть лопни, мне плевать, что ты чувствуешь! Никогда не приближайся, Рэй, потому что я ненавижу тебя так же, как и его… Того, кто унизил, подчинил, сделал меня своей куклой… Я бы давно убила вас обоих, твари, если бы не привязалась стигма!

— Прости, — опустив взгляд, только и ответил Рэйден.

Глава 13

Лилиан

Меня еще долго колотило, слезы срывались из уголков глаз, но я их упорно прятала и стирала ладонями, пока кожа на щеках не запылала. Заставляла себя терпеть боль, сдерживала крик, что рвался из груди, и не понимала, что делать дальше.

Я устала. Тосковала по маме. Горевала об отце… Мне нужно было хоть какое-то теплое плечо, но я оттолкнула даже то, что было рядом, ведь Рэй не виноват… Или виноват?

Я знала одно: никому не позволю к себе притронуться. Никогда. Лучше отрекусь от трона, чем выйду замуж за очередного подонка с мечом в руках. Ведь таких верных и отчаянно справедливых мужчин, как папа, не бывает…

Лошадь медленно плелась по узкой тропе, неся нас вперед из последних сил. Рэй подгонял ее, дергался в седле, то прижимая меня к себе, то отстраняясь. Я же смотрела в чащу и боялась пошевелиться лишний раз, лишь бы не касаться горячего мужчины, или обернуться, чтобы не смотреть оборотню в глаза.

Всю дорогу Рэй упрямо молчал, а когда тропа вывела нас к ручью, натянул поводья и остановил лошадь.

— Попьем воды и двинемся дальше, — сдержанно проговорил и ловко слез с коня. Подал мне руку в своей излюбленной уважительной манере, но я замотала головой.

— Я сама могу, — повела плечом и до белых косточек сжала кулаки.

— Проявляешь упрямство там, где не надо, — злобно фыркнул Рэйден и махнул на меня рукой. Мол, как хочешь.

Подойдя к ручью, склонился, чтобы наполнить фляги одну за другой.

Я осторожно слезла с лошади, почесала ее за ушком и тоже двинулась к берегу. Дико хотелось пить и смыть с кожи слой дорожней пыли.

Сложив ладони чашечкой, напилась до колик в животе и плеснула в лицо капельки влаги. Стало чуточку легче дышать, хотя сердце все еще замирало в груди и мысли по кругу возвращались к Арману. Что б его!

— Кем был тот парень в твоей в комнате, которого убил Арман? — вдруг спросил Рэй.

— Габриель. Он мне нравился… — ответила, не раздумывая. Поднялась на ноги, проверила, крепко ли завязана коса и подытожила: — Но я знала, что у нас нет будущего.

— Нравился? — удивленно переспросил оборотень. — Дурацкие у вас законы, — Рэй опустил ладони в воду и яростно умылся. Даже меня окатило брызгами. — В Эртине оборотень королевских кровей вправе сам выбрать жену. Даже если она другой расы и статуса.

— Дело не в законах, а в моем происхождении… — я пожала плечами. — Моя мама была хенсой, простолюдинкой, пока не попала на отбор для дарвиек… И отец, воевода драконьего короля, с первого дня знал, что останется с ней навсегда, потому что она — его женщина, а не высокого рода. Я же должна продолжить род Айшура, потому выйти за того, кого желает мое сердце, не имею права. А сейчас и говорить об этом нет смысла… Габриель все равно мертв, — присела на согретый миассом камень и засмотрелась в глубину ручья. — А мне приходится идти в пасть врагу из-за нашей метки.

— Я тебе не враг, Лили, когда-нибудь ты это поймешь, — мужчина расположился рядом со мной на траве и будто случайно коснулся моей руки. Я тут же отстранилась. — Потому и появились эти метки. Ты должна продолжить род с эртинцем. Рано или поздно тебе придется с этим смириться и, — он согрел меня взглядом. — Лучше рано, — улыбнулся и осмелился взять меня за руку точно так же, как Арман вчера, вплетая свои пальцы между моими.

Я дернулась и выпуталась из его рук, отодвинулась на край валуна.

— Никогда, — и отвернулась.

— Вот упрямая, — прыснул со смеху оборотень и поднялся на ноги. — Поехали, — перекинув через плечо кожаную сумк, пошел в сторону лошади, что мирно щипала травку и пышным черным хвостом отгоняла от себя назойливую мошкару.

— Почему ты меня не отпустишь, Рэй? — хрипло бросила ему в спину, сжала горло ладонью, чтобы усмирить эмоции и нервы. — Задание для тебя важнее меня?

Рэйден долго молчал. Услышав необычный шорох в чаще, я все-таки послушно подступила к лошади и осторожно посмотрела оборотню в глаза. Он тут же увел взгляд в сторону.

— Пойми, — указал на седло, давая понять, что мне нужно подняться первой. — Нет у нас обратного пути. Я же не оставлю тебя одну в лесу? — повернулся ко мне и вопросительно приподнял бровь.

Я вставила ногу в стремя и запрыгнула на лошадь.

— Но ты мог бы помочь мне вернуться…

— В Ветроне меня убьют еще до того, как выяснят, что метка уничтожит и тебя, — Рэй быстро забрался на лошадь позади меня и приобнял, когда потянулся к поводьям.

— Если я пойду в замок одна, не убьют, — я натянулась струной. Чувствовать жар его тела и напряжение каждой мышцы, было сродни мучению.