Истинная на двоих, или Краденая невинность
Шрифт:
Но я не могу сопротивляться этой силе магии. Не могу!
Обманщик, говорил, что не использует чары. Врет же.
Завязав бинтом ладонь оборотня, закрепила сверху смешной бант и аккуратно опустила его руку вдоль тела. Арман слабо застонал, отчего в груди у меня слабо заныло.
Все, на сегодня мой лимит заботы исчерпан. Почти.
Вернувшись к озеру, хорошенько вымылась, только потом намочила оставшийся клочок разорванной рубашки. Как хорошо, что я захватила одежду про запас. Все-таки вернулась к спящему оборотню и, пока он не рычит и не жалит ядовитыми словами, вытерла его лицо от крови.
Пустынные демоны, за что мне это? Почему у меня зубы сводит и сердце ускоряет бег, когда на него смотрю? А когда прикасаюсь — схожу с ума и превращаюсь в голодную самку.
Убедившись, что оборотень во сне не скатится в воду, подкинула дров в затухший костер, добавила в него огня, хорошо, что магия уже восполнилась, и присела на камень с другой от спящего оборотня стороне.
Постелив плащ на сухое и ровное место, а под голову сунув мешок, я скрутилась калачиком, закрыла глаза и крепко уснула.
— Моя! — раздался мужской крик.
Я распахнула глаза и спросонья ничего не поняла. Мутным взором нашла оборотня на берегу.
Он подскочил с места, заметался, будто его пчела ужалила. На миг застыл, а потом двинулся ко мне и опустился рядом на камни.
— Прости, — произнес тихо.
Я посмотрела в горящие фосфором глаза и часто заморгала, но я так и не выдавила и слова.
— Когда я уснул? Помню только, как мы… — зеленые радужки возбужденно блеснули. Арман скривился, потер лоб. — Голова трещит, — посмотрел на перевязанную руку и задел пальцем бантик. — Что за?.. — перевел на меня хмурый взгляд.
— Извини, волшебной слюны, что залечивает раны, у меня нет, — я привстала и потерла ноющую ногу. Вытянула ее из-под плаща и поняла, что зря царапину на голени не обработала вовремя. Пока мы ругались с Арманом, я о себе совсем забыла — началось раздражение и нога прилично опухла, но сейчас все равно уже ничем не помочь, нужна магия.
— Да, — протянул оборотень, глянув на мою опухшую рану. — Рэя бы нам на пару минут, — коснулся смешного бантика на своей руке, сжал и разжал пальцы.
Я поджала губы. Не простит Рэй наше предательство и никогда не поймет, почему с Арманом пошла. И сама не понимаю, оправдываюсь нелепым желанием вернуться домой, но внутри знаю, что это ложь.
Встав, я прихрамывая дошла до озера. Оторвав от края рубашки еще одну полоску, отчего она стала безумно короткой и едва прикрывала грудь, крепко перемотала нарыв на ноге. Пришлось терпеть, сцепив зубы, зуд и боль.
— Нам пора идти дальше, — тихий голос Армана оказался за спиной. Тихо подкрался, я и не заметила. — На следующем привале придумаем, как тебе помочь, — появился передо мной и с тревогой посмотрел на перемотанную ногу. — Понесу тебя на себе, — добавил уверенно.
— Ага, с перебитой лапой. Герой, что сказать. Не стоит, сама справлюсь, — я обошла его по широкой дуге, чтобы не касаться и не слышать притягивающий запах, взяла вещи, проверила, чтобы ничего не выпало. Быстро переплела косу и озвучила: — Можем отправляться.
— Не строй из себя воительницу, — махнул рукой оборотень. — Передвигаться будем быстро, а у тебя нога болит, — указал пальцем на перемотанную голень.
— Царапина, —
прыснула я, по-настоящему удивляясь его фальшивому беспокойству. — О себе любимом подумай и не строй из себя хорошенького. Мы идем, или тебе еще нужно причесаться, зубы почистить, утренний туалет принять?— Ты будешь делать то, что я скажу, Лиа! — пронзив меня хлестким взглядом, Арман отступил на шаг. — Не спорь! Мне лучше знать, как безопаснее передвигаться, — в его голосе послышались рычащие нотки.
— Ну так и передвигайся, — хмыкнула я и пошла в сторону одного из каменных коридоров. — Пока только ты задерживаешь нас, командир лохматый.
— Какая же ты упрямая! — раздался за спиной гневный голос и следом послышались шаги. — Я понял, — поравнялся со мной оборотень. — Хочешь потянуть время, чтобы со мной подольше побыть, — самодовольно ухмыльнулся.
А я не удержалась и рассмеялась. Такой он был самоуверенный дурачок в этот миг. Это даже мило.
Подхватив смех, он наклонился к моему уху и шепнул:
— Зачем тебе этот дворец? Давай жить в лесу и бегать нагишом по ромашковому полю? Свобода…
— С тобой? — отсмеявшись, пошкандыбала дальше. — С тем, кто ласкового слова не знает, любить не умеет, грубит и лается? Где гарантия, что я не проснусь однажды утром без руки или ноги, просто потому что ты разозлишься на меня или к приревнуешь к соседу?
— Так научишь меня любить и не кусаться, — обворожительно заулыбался обворожительный пес. — Построим шалаш, родим мохнатого дракончика.
— Ты и дети — несовместимые вещи, — пожала плечом, но по спине пошел странный холодок. Я прекрасно знаю, откуда появляются дети, и наша связь с Арманом без защиты, без магической контрацепции… Могла сыграть с нами злую шутку.
— Это еще почему? — возмутился Арман. — Я прекрасно лажу с детьми. Знаешь, сколько у меня племянников-волчат в клане?
— И ты их еще не перерезал на фарш за непослушание и упрямство? — я удивленно вскинула бровь, окинула мужчину нарочным презрением.
— Мне больше по вкусу болтливые, упрямые драконихи, — подмигнул и ухмыльнулся.
— Этих ты не ешь явно, а оставляешь для развлечений, — отшутилась я небрежно, только после озвученного сообразила, что сказала. Смутилась и прикусила губу.
Глава 19
Лилиан
Мы выбрались из пещеры и отдалились от реки. Заходили все дальше вглубь бесконечного редеющего леса под палящими лучами миасса. Пот крупными бусинами стекал со лба на лицо, дыхание то и дело сбивалось, а нога невыносимо ныла от сильной нагрузки. Хотелось пить, но фляжка опустела. Как назло по пути не встретилось ни ручья.
Я понимала, что сейчас присыпать рану семенами сонной травы не смогу, нужно было ночью думать о себе, а не о бессовестном оборотне и его порочной красоте. Дура… подлого мужика спасала. Надо было бросить и сбежать — уже была бы очень далеко, а он со своими ранами не догнал бы.
Сейчас уснуть от зерен, что могут помочь и снять боль, — значит, попасться в лапы Рэйдену. Он не отпустит меня просто так, я это чувствовала, даже казалось, что ветки изредка потрескивают неподалеку, как признак, что мы в лесу не одни.