Истоки и уроки Великой Победы. Книга II. Уроки Великой Победы

Боевая техника, в том числе танки и самолеты, выпущенные в огромных количествах в довоенные годы, оказались, в массе, нередко практически непригодной для современного боя. Конечно, значительная доля вины за низкую эффективность боевой техники несут их генеральные конструктора. Однако не меньшую ответственность за допущенные ошибки несут и профессиональные военные, утверждавшие технические задания на разработку конкретной техники и принимавшие решения о массовом (серийном) её производстве.

К ним в первую очередь следует отнести начальников Главных управлений родов войск, которым дано право принимать подобные, весьма ответственные стратегические решения, опираясь на опыт многочисленных сотрудников этих управлений, а также на знания подчиненных им специальных научно – исследовательских институтов.

Кроме того, непосредственно на заводах существовал специальный штат сотрудников, так называемых военпредов, обязанных контролировать качество выпускаемой техники.

Казалось бы, при таком многоуровневом контроле качество боевой техники, поставляемой Красной Армии, гарантировалось. Однако, как показывал практический опыт, особенно первые месяцы войны, многие стратегические решения, принятые маршалами и генералами, были ошибочными. В результате огромные затраты государства на вооружение Красной Армии происходили нередко впустую.

Наши маршалы и генералы плохо представляли себе, как будут происходить будущие войны, и это тем более удивительно, что опыт последних сражений во Франции и Польше был у них на глазах, в том числе, например, способ использования немцами танков и авиации.

Из этого напрашивается вывод, что военно – теоретическая подготовка нашего генералитета была насколько слабая, что даже очевидные уроки последних войн, продемонстрированные немцами с блеском всему миру, они не в состоянии были усвоить. Для них точно такие же действия немецких войск, продемонстрированные уже на нашей территории, оказались полной неожиданностью, а поэтому были чрезвычайно эффективными для Гитлера и его армии. Наш генералитет, несмотря на все академии и уже имевшийся печальный опыт советско – финляндской войны, так и не смог к началу Великой Отечественной войны оторваться от давно устаревших шаблонов ведения Первой мировой и Гражданской войн и связанных с ними идеями «красного Наполеона» Тухачевского.

Ведь хорошо известно, чтобы создать что-то новое, необычное и эффективное надо быть гением. Вместе с тем, чтобы понять то, что создано гением, надо быть, если не чуть – чуть гением, то, по крайней мере, очень подготовленным специалистом. Без военно – научных школ и столетиями отработанной системы подготовки военных кадров, уничтоженных троцкистами, получилось то, что получилось. Армия нашей страны оказалась без должным образом подготовленных кадров.

В свое время, оценивая состояние советского флота, Михаил Васильевич Фрунзе писал: «В общем ходе революции и случайностях Гражданской войны на долю морского флота выпали особенно тяжкие удары.

В результате их мы лишились большей и лучшей части его материального состава, лишились огромного большинства опытных и знающих командиров, игравших в жизни и работе флота еще большую роль, чем во всех других родах оружия, потеряли целый ряд морских баз и, наконец, потеряли основное ядро их краснофлотского состава.

В сумме все это означало, что флота у нас нет».

Очень честная и точная оценка состояния нашего флота, сделанная после окончания Гражданской войны. Но точно в таком состоянии была и наша Красная Армия, просто техническое оснащение флота всегда было заметно выше сухопутных войск и даже авиации, поэтому потеря военных специалистов и научных школ казалась для армейских военачальников не такой трагической. Кроме того, чтобы понимать это, необходимо было быть М. В. Фрунзе, в том числе обладать его смелостью и принципиальностью.

Это была та беда, о которой до последнего времени, как правило, умалчивали многочисленные авторы практически всех «историй и мемуаров». В советское время профессиональные историки, скорее всего, молчали по идеологическим причинам: как это – марксистская военная наука, основанная на научном коммунизме, могла уступать какой-то немецкой, к тому еще фашистской, гитлеровской военной науке. Здесь дело уже принципа: «Это не может быть, потому что не может быть никогда», иначе марксизм – ленинизм – это не наука, тем более – не передовая. Подобное якобы мог утверждать только враг народа.

Вот и молчали, даже те, кто понимал, во что вылилось уничтожение русской (царской) военной науки. Конечно, это выпукло выявилось не сразу, а значительно позже – в ходе Великой Отечественной войны, особенно на ее начальном этапе. Если не приять особые меры, то этим же может кончиться начало следующей, современной, но уже ракетно – ядерной войны, с внезапным применением оружия массового поражения.

Только в сравнительно последнее время появились исследования, в которых показана непосредственная связь уровня военной науки с результатами боевых действий армий воюющих стран. К таким работам в первую очередь следует отнести труды Ю. И. Мухина под общим названием «Война и мы».

А вообще-то, делить военную науку на советскую и буржуазную все равно, что делить математику или географию по такому же принципу. Пренебрегать военной наукой всегда было опасно, ведь только опираясь на неё, можно сделать правильные выводы из прошлого и безошибочно планировать свои действия на будущее.

Военное искусство – это теория и практика подготовки и ведения военных действий на суше, море и в воздухе. Теория военного искусства является частью военной науки.

Таким образом, анализ истоков поражений нашей армии в первые годы войны, перетекает в плоскость выяснения причин серьезного отставания в развитии военного искусства в Генеральном штабе, в научных и высших учебных учреждениях Красной Армии. И как следствие этого – отставание в уровне стратегической, оперативной и тактической подготовки наших маршалов, генералов и старших офицеров, по сравнению с немецкими военачальниками.

Вместе с тем военная наука, как и всякая специальная наука, требовала для своего становления и развития особых условий, в первую очередь высококвалифицированных кадров, наличия так называемых научных школ, возглавляемых крупными теоретиками военного дела. Понятно также, что практический эффект на полях сражений от передовой военной науки можно получить только в том случае, если эта наука будет усвоена командирами нашей армии.

Для овладения военной наукой, мало признавать, как писал об этом В. И. Ленин, что война – есть искусство. «Учиться военному делу настоящим образом» – это не более чем лозунг, если он не дополнен разъяснением: кому, как и где учиться, а самое главное – у кого учиться.

Учиться военному делу, да еще настоящим образом, это не одно и то же, что учиться играть на балалайке, где, кстати, хороший учитель тоже не помешает, хотя талантливый человек может в данном случае обойтись и самоучителем игры на этом инструменте. Самоучителей военному искусству, учитывающих современной уровень развития оружия и военной техники, а тем более – показывающих их перспективу развития, в свободной продаже нет.

Поскольку, действительно, заслуживающие внимания военные труды, содержащие новое и ценное, на уровне военного искусства, создаются выдающимися личностями – военными гениями, уровня А. В. Суворова, которые появляются редко и не в каждой стране. Мало того, выдающиеся результаты гениев должны быть обязательно замечены и поддержаны, желательно своевременно, влиятельными современниками, прежде всего, разумеется, высокопоставленными начальниками.

Что бывает далеко не всегда, особенно в России. Где, как убеждают наши внутренние враги и дураки, что «нет, и не может быть пророков в своем отечестве». Поэтому все талантливое и уникальное в России во все времена, как правило, губилось на корню. Примеров этому сколько угодно, включая ученых и изобретателей с мировым именем, например, А. С. Попова, А. Ф. Можайского и многих других.

Кроме того, военные труды, содержащие важные теоретические и практические результаты, во всех нормальных странах относятся к особо охраняемой государственной тайне, поэтому немедленно засекречиваются и издаются только для узкого распространения. Стало быть, в других странах они остаются неизвестными, если, конечно, их не продадут за границу собственные предатели или не украдут иностранные разведки.